Шрифт:
От автора
Я очень люблю природу, и очень люблю быть на природе. Каждый раз, когда выпадает такой случай, я любуюсь её красотой и хотел бы поделиться своими впечатлениями с другими. Переживания и мысли я попробовал изложить на бумаге в виде коротких рассказов. По сути они являются короткими записками, зарисовками того, что мне довелось увидеть, о чём случилось подумать.
Сейчас большинство людей живут в городах и на природу выбираются нечасто. Кто-то найдёт в моих рассказах что-то знакомое, вспомнит о своих приятных сердцу моментах и местах, кто-то, возможно, узнает что-то новое, а кто-то, может быть, откроет для себя прелесть окружающего мира и искренне полюбит его. Может статься и так, что кто-то бережнее начнёт относиться к природе.
Согласитесь, что невозможно равнодушно смотреть на восход и закат, гладь озёр, извилистые ленты рек, ширь полей и густую стену леса. Всё это великолепие радует сердце, волнует и чарует разум. Именно эту силу природы, силу её красоты мне и хотелось показать в своих заметках, тронуть этой красотой струнку души читателя.
Надеюсь, что хотя бы и в небольшой мере, но мне это удастся сделать.
Приятного Вам чтения!
Первая охота
В моей семье не было никого, кто занимался бы охотой, разве что сбором ягод да грибов, но настоящих охотников в прямом смысле этого слова не было. Кто знает, почему зародилось во мне это желание стать охотником. Возможно, любовь к лесу, полям, лугам, болотам, где случалось бывать с отцом или бабушкой, когда они брали меня с собой за грибами, малиной, клюквой или чем-то ещё. Помню, как нравились мне такие походы. Думаю, что они и привили мне любовь к природе, позволили научиться чувствовать её красоту.
Позднее, уже будучи взрослым, я познакомился с несколькими охотниками. Эти знакомства вкупе с детскими воспоминаниями возбудили во мне желание приобщиться к интересам моих новых знакомых. Правда, как и у всякого русского человека, который долго запрягает, но быстро едет, сначала я и не помышлял присоединиться к моим товарищам. Но постепенно, эта мысль сама, независимо от меня формировалась в подсознании, чтобы потом взорваться и превратиться в навязчивую, жгучую, неодолимую страсть. Это превращение своей резкостью и необратимостью было похоже на ружейный выстрел, когда ты плавно, затаив дыхание нажимаешь на спуск, чтобы в самом конце хода крючка ударник мгновенно ударил по патрону и пуля стремительно, с грохотом и пламенем вырвалась наружу.
Признаюсь, давно я не испытывал такого неуёмного, всепоглощающего детского нетерпения и восторженного ожидания, когда воображение рисует картины из будущего, непременно в весёлых и ярких тонах, когда хочется ускорить время, чтобы как можно скорее наступил тот самый момент. Таким было ожидание моей первой охоты.
И вот этот день настал. Получилось так, что мне пришлось поехать на свою первую охоту одному, без своих знакомых опытных охотников, поскольку они были чем-то заняты, а я никак не хотел ждать долее. Накануне я долго изучал карту, выбирал куда бы лучше поехать. Наконец, остановился на местечке, где небольшая речушка делает большую петлю, и решил отправиться туда.
День выдался пасмурным, небо сплошь заволокли тучи, моросил мелкий дождь, было довольно прохладно, но это нисколько не поколебало моего желания отправиться на свою первую охоту. Добравшись до места, я достал ружьё и зарядил его. Всё это было для меня очень ново, я старался заметить каждую деталь этого дня, запомнить каждую мелочь, как режиссёр в фильме, желая сделать акцент, концентрирует внимание зрителя, используя крупный план и замедленную съёмку. До сих пор мне очень нравится звук, когда вставляешь патрон в патронник. Он как бы нарастает по мере погружения патрона в ствол, и когда патрон встаёт на место, получается такой глухой плюх «уууп» – готово. Теперь второй. Разгибаешь ружьё обратно, раздаётся резкий приглушенный щелчок – заряжено.
Я взял ружьё на ремень и пошёл к месту, где предполагал встретить какую-нибудь дичь. Передо мной было поле с накатанной колеёй и одинокостоящей сосной, обладавшей чрезвычайно раскидистой кроной и оттого похожей на целый зелёный остров. За полем начинался лесок, растущий на склоне, за которым был небольшой луг, с другой стороны ограниченный большой петлёй реки. Всё также, как и с самого утра, моросил мелкий дождь. Капли его были настолько крохотные, что в воздухе, казалось, висит водяная взвесь. Трава была мокрой, с неё свисали крупные и не очень капли, разбивающиеся на тысячи мелких шариков, когда при очередном шаге ботинок сталкивается со стеблями.
Склон, спускающийся к лугу у реки, был высоким и довольно крутым, так что по нему сложно было идти прямо. Преодолев спуск, я подошёл к реке. Ширина её была небольшой, шагов семь. По берегам росли многочисленные ивы, ветви которых часто касались воды. Была уже вторая половина осени, и листвы на деревьях почти не осталось. Пожухшие, тёмные листья густым ковром покрывали берег и идти от того было довольно скользко. Местами растительность на берегу была настолько густой, что мне приходилось отступать от берега и искать новое место, где можно было бы снова вернуться поближе к воде. Подобные небольшие речки всегда мне очень нравились. Они такие тихие, неспешные, можно даже сказать, невозмутимые в своём степенном движении, заросшие по берегам кустарником и деревьями, местами поваленными и перекинутыми частично или полностью через русло. Такие речушки обладают особым очарованием. Глядя на них, начинаешь чувствовать, как медленно может идти время, они как будто останавливают его. Эти речные пейзажи настолько уютные, что кажутся нереальными, будто перенесёнными с холста художника. Есть в них что-то такое старинное, степенное, родное. Это трудно выразить словами, но так легко почувствовать, когда стоишь на берегу такой речки, облокотившись на ствол толстой ветвистой старушки-ивы, или просто присядешь на бережок с длинной травиной в руке.
Я прошёл по излучине вдоль берега, местами пробираясь через заросли ивняка и снова вышел к крутому склону. Дождь всё это время шёл почти не переставая, небо было затянуто плотным одеялом туч, а солнце так ни разу и не показалось. Периодически я останавливался, чтобы осмотреться и прислушаться. Ветер качал макушки деревьев, растущих по берегам реки и на склоне, от того порой создавался весьма приличный шум. По небу не торопясь плыли тяжёлые свинцовые тучи, полные влаги. Иногда где-то вдалеке слышались выстрелы, заставлявшие меня задуматься том, что я выбрал неподходящее или, по меньшей мере, не самое удачное для охоты место, ведь у меня до стрельбы дело пока не дошло. Обойдя изгиб реки и никого не встретив, я поднялся обратно и осмотрел раскинувшийся подо мной луг и изворачивающуюся реку, местами скрытую прибрежной растительностью и уходящей в дымку. Тихо, только шум ветра в ветвях деревьев и отдалённое журчание воды. Какая же красота кругом… Когда смотришь на такую прелесть, хочется полной грудью вдохнуть этот свежий сырой воздух, стоять и слушать эту тишину, нарушаемую только гулом ветра, и смотреть на теряющуюся во мгле даль.
В охоте для меня главное даже не добыча, а та окружающая тебя красота, то чувство единения с природой, которое заставляет тебя глубоко вдохнуть, слегка запрокинуть голову, прищурить глаза и невольно широко, во весь рот, улыбнуться и тихонько, на выдохе произнести: «Ах, как же хорошо».
Тяга
Снега в этом году было совсем мало, зима и начало весны выдались на редкость тёплыми, так что к концу марта от снега уже не осталось и следа даже в лесу. Незадолго до захода солнца я с моим товарищем и его сыном приехали к лесу, состоявшему по большей части из берёз и других лиственных деревьев, с небольшими вкраплениями сосен и елей. Мы выбрали просеку и пошли по ней в глубь леса. По просеке проходила колея дороги и идти оттого было легко. Спустя некоторое время мой товарищ поставил сына на просеке, сам вышел на опушку, а я встал чуть дальше в месте, где просеку пересекал противопожарный ров. Солнце было уже низко, его алый шар медленно скользил по небосклону, оставляя на берёзах бархатный чуть розовый свет своих тускнеющих лучей.
Мы стояли и слушали, когда раздастся хорханье – верный признак приближающегося вальдшнепа. Но пока всё было тихо. Настолько тихо, что слышно было, как ветер колышет оставшейся с прошлого года на соседней берёзе сухой лист, который при каждом своём движении задевал за ветку и шуршал. Из леса доносилось весёлое весеннее щебетание и чириканье птиц. Я встал лицом на закат и смотрел, как солнечный диск медленно тонул, опустившись за верхушки ещё голых деревьев, мелькая сквозь их причудливо изогнутые ветви. Чем ниже, тем плетень ветвей становился всё плотнее, пока не превратился в чёрную монолитную стену, за которой ничего уже нельзя было разглядеть. Багровый диск скрылся, осталась лишь светлая розовая полоса вечерней зари на начинающем темнеть небе. Обращали ли Вы когда-нибудь внимание, как проглядывает заходящее солнце из-за густого сплетения ветвей деревьев? Контрастные чёрные, резко очерченные силуэты, подсвеченные с другой стороны, как в театре теней, чётко выступают на горизонте, позволяя воображению рисовать самые причудливые картины. И как приятно увидеть почти у самой линии горизонта последний проблеск солнечного света, как будто само солнце подмигивает тебе и говорит: «Ну, давай, до завтра. Смотри, не проспи».