Записки опера Особого отдела.
Шрифт:
Первое, что ему пришло в голову, — это зайти к своему соседу по этажу Владимиру Петровичу Сизову поиграть в шахматы. В этот день в полку были запланированы ночные полеты, и после обеда в штабе не было никого из командования.
Сизов в прошлом был перспективным летчиком, но пристрастие к "шилу", как в авиации называют спирт, сделало свое черное дело. Сначала его понизили в должности, потом сняли с летной работы, и теперь он занимал должность помощника начальника штаба, в обязанности которого входила подготовка различных графиков и схем. Не уволили его с флота только потому, что на должность командира полка после академии прибыл его бывший однокашник и друг по Сызранскому летному
— Заходи, — увидев в дверях Чернова, доброжелательно пригласил Сизов. В силу своего возраста (ему было далеко за сорок) и особенностей репутации (выпивал он ежедневно), он испытывал дефицит общения с людьми. В его каморку размером два на три метра редко кто заходил просто так, поэтому он был рад любому, кто к нему наведывался.
— Чаю хочешь? — предложил он и, не дожидаясь ответа, стал доставать из тумбочки кружки и кипятильник. — Кстати, может, ликера моего попробуешь? Я его на бруснике варю.
— Спасибо, сейчас не то настроение, — ответил Игорь.
— Я вижу по твоей кислой физиономии, — улыбнулся он к Чернову. — Неприятности какие?
— Да нет. В отделе накрутили хвост, понаставили задач, а все должно быть выполнено еще вчера. С чего начинать — не знаю.
Рассказывать о своих проблемах постороннему человеку не хотелось, но и возвращаться домой в плохом настроении тоже не было желания.
— На то и начальство, чтобы хвост накручивать. Ты еще молодой; если на все так будешь реагировать, то долго не протянешь. В конце концов, немцы фронт не прорвали, — отметил Сизов и сам засмеялся своей шутке. Он испытывающее посмотрел на молодого особиста, отставил в сторону кружку с горячим чаем, вытащил из тумбочки бутылку и чистый стакан. — Извини, Игорек, коль ты не хочешь, я налью себе пятьдесят граммов.
Старый майор налил стакан до половины и, сделав зычный выдох, сразу осушил его. Затем, посмотрев на собеседника, произнес:
— Ты не подумай, я не алкаш, мне это нужно из медицинских соображений. — Он положил ногу на ногу, зажег спичкой папиросу и, выпустив облако дыма, стал рассказывать: — В конце 60-х, когда я был еще зеленым лейтенантом, наш полк выполнял специальные задания Министерства обороны. Мы тогда еще не были моряками и замыкались на ВВС. На Новой Земле проводили ядерные испытания. И вот в один из дней, когда подводная лодка должна была ядерной торпедой сделать проход в подводных скалах, наш отряд послали в зону взрыва для замера уровней радиации. Представь, три вертолета, в каждом по четыре человека экипажа, включая фельдшеров. Все были в ОЗК — общевойсковом защитном костюме. Показания снимала спецаппаратура, но то, что фон там был очень высокий, мы сразу почувствовали. У всех сразу заболели горло и голова. Поставленную задачу мы, конечно, выполнили. По прилету мы с фельдшером по его же рекомендации напились до чертиков, а все остальные отказались, сославшись на плохое самочувствие. Так что ты думаешь? Через пять лет в живых из всего отряда остались только мы с фельдшером. Правда, в тот год я быстро изменил прическу, — Сизов провел рукой по блестящей лысине, — но зато во всем остальном все осталось в пределах нормы.
Подобные ситуации были не редкостью среди летчиков 60-х, о них Чернов слышал и от сослуживцев отца, и от преподавателей в училище, но сегодня Игорю хотелось найти повод, чтобы перейти к обсуждению интересующей его темы.
— А что было потом? — осторожно спросил он.
— На следующий день нас наказали за пьянку. Потом все забылось, тогда употребление спиртных напитков было нормальным явлением. А потом ядерные испытания стали все реже и реже, нас перестали привлекать к этим мероприятиям, особенно после начавшихся болезней у летчиков. Полк передали в подчинение ВМФ, и мы стали выполнять задачи по поиску подводных лодок.
В беседе со старшими людьми Чернов не боялся казаться дилетантом, тем более что по основной военной специальности не был ни вертолетчиком, ни моряком. Поэтому, особенно не мудрствуя, спросил прямо:
— А как экипажи вертолетов осуществляют поиск подводных лодок в море?
Сизов сделал небольшой глоток из кружки и зажег вторую папиросу. Как старый летчик, он традиционно предпочитал "Беломор" сигаретам с фильтром. Ему было приятно, что к нему вновь кто-то обратился за консультацией. Выпустив колечко дыма, он стал подробно рассказывать, как это делается, при этом часто употребляя вертолетную и морскую аббревиатуру. Если авиационная терминология Чернову была знакома, то морская звучала, как иностранный язык. По ходу повествования он просил разъяснить ему значение некоторых терминов, чем доставлял истинное удовольствие своему собеседнику. Игорь прибыл в гарнизон осенью прошлого года и уже успел в общих чертах ознакомиться со спецификой полка, поэтому нового для себя ничего не услышал. Наконец, окончательно разочаровавшись, он перебил рассказчика:
— Ну, все это вчерашний день, неужели нет ничего нового или это никому не нужно?
Сделав театральную паузу, Сизов с определенной гордостью заявил:
— А ты обратись к моему однокашнику, он тебе много чего сможет рассказать. — За глаза он всегда так называл командира полка, умышленно подчеркивая их близость в прошлом.
— Что именно? — с недоверием переспросил Игорь.
— Дело в том, — стал разъяснять Петрович, — что Шкилев разработал метод использования бортовых РЛС в поиске подлодок и сейчас на эту тему пишет диссертацию.
— Какую диссертацию? — не поверил своим ушам Чернов.
— Кандидатскую, какую еще. Стыдно оперу не знать таких сведений о командире. Не первый день в полку. Если он напишет и защитит эту диссертацию, его возьмут на кафедру в Военно-морскую академию. Дело в том, что он всегда тяготел к науке. Когда он попал в корабельный полк (до этого Шкилев летал в армейской авиации), то часто высказывал недовольства устаревшей методикой деятельности морской корабельной авиации. В частности, его возмущал низкий радиус поиска при использовании гидроакустических буев. Он говорил, что для того чтобы засечь подлодку, нужно как минимум пролететь над ней. А его метод позволяет расширить радиус поиска на десятки миль. Деталей я не знаю, так что обратись к Палычу, если интересно, он, я думаю, тебе расскажет.
Обращаться за разъяснениями к командиру Игорь не видел смысла, потому что если иностранным спецслужбам уже стало известно о его разработках, то исключать самого командира как источник утечки информации нельзя. А получить максимум информации очень хотелось, тем более что Сизов уходить домой не торопился. Едва сдерживая свои эмоции, он наконец сделал несколько глотков и, стараясь выглядеть как можно более равнодушным, спросил:
— А кто Шкилеву пишет эту диссертацию? Ведь не царское это дело — командиру самому корпеть над бумагами.
— Да в том-то и дело, что сам! — не скрывая гордости за бывшего однокашника, заявил майор и, сделав очередную затяжку, продолжил: — Диссертация имеет гриф "Совершенно секретно", поэтому работает над ней он лично и только в рабочем кабинете.
Последняя фраза была сказана больше для собеседника, нежели ради повествования. Как офицер штаба, при всей своей доброжелательности он не забывал, что особисты всегда контролировали режим секретности в части и не хотел бросать тень подозрений на командира.