Записки орангутолога
Шрифт:
Славик встал и выглянул в коридор — ему очень хотелось увидеть, с кем же это мучилась аспирантка. Но он так ничего и не увидел. Таинственный любовник так же неслышно исчез, как и появился вечером. Может быть, он в носках тихонько прокрался к выходу. А может быть, банально воспользовался окном.
Славик оделся, попил чаю, доел то, что осталось от трапезы с аспиранткой и отправился на разведку — подыскивать места, где можно будет взять почвенные пробы.
На дворе было также безлюдно, как и накануне вечером.
Рядом с огромной многоквартирной избой стояла круглая синяя палатка — жилище лаборанток,
От покосившегося курятника, стоящего у дома сторожей, в лес, не торопясь шел огромный еж, а из леса в курятник, наоборот — курица. Увидев ежа, курица громко закудахтала и по большой дуге обежала его стороной.
Через полчаса Славик дошел до перекрестка лесных дорог. Там вместо известного камня с надписями стояло, ничего не указывающее, не новое, но в хорошем состоянии кресло из медицинского кабинета, в который мужчинам (кроме врачей-специалистов) вход заказан.
— Еще одно необъяснимое явление этого места. И кто его сюда привез, в вековой заповедный ельник, на перекресток глухих лесных дорог. И зачем? — подумал Славик.
Знаток почвенной фауны еще не знал, что это будет единственная загадка, которая так и останется неразгаданной.
Аспирант побродил по ельнику. Лес ему понравился и Славик начал делать почвенный разрез, а попросту — рыть канаву.
Ему хорошо был видно лесную дорогу — единственную транспортную артерию, которая отходила от кордона.
Славик подумал, что оставаясь в своей канаве незаметным, он увидит всех, кто уходит из кордона или приходит туда.
Вскоре на дороге показался первый человек. По описанию Степана, Славик узнал юнната. Это был щуплый, очень коротко стриженый нескладный молодой человек, одетый по тинэйджеровской лесной моде — в кирзовых сапогах с отвернутыми голенищами, немыслимых штанах и телогрейке на голое тело.
Поведение юнната (как впрочем и всех остальных жителей, которые имели отношению к этому дому с привидениями) было странным.
Юннат быстро шагал по дороге, поминутно оглядываясь.
В руке он нес зайца, держа зверька за уши. Заяц, по-видимому, был дохлый, так как не шевелился. У юнната был такой вид, как будто он этого зайца украл. За юннатом вдоль дороги с хриплым клекотом летела большая серая птица. Именно на нее юннат и оглядывался. Птица передохнула на спинке металлического кресла, а затем вновь с криком полетела за похитителем.
Славик не любил юннатов. За их всезнайство, всеядность, помноженную на чрезвычайную прожорливость, дикость, неумытость, мелкое воровство и такую же хамоватость.
И этот юннат с зайцем у него тоже не вызвал симпатий. Славик вздохнул, представив, что теперь в соседях по кордону у него будет не только страстная женщина в белом с волнующейся грудью, но и некрофил.
И Славик снова взялся за лопату,
Через полчаса на дороге показались трое. Впереди брел порожний сумрачный, молодой, сильно изможденный мужчина, за ним, громко тараторя, резво топали две девушки, причем каждая тащила по огромному рюкзаку.
— Энтомолог с лаборантками — догадался Славик.
— До кордона уже близко, — мельком взглянув на стоявшее на перепутье кресло, сказал мужчина.
А студентки, не обратив на женскую медицинскую мебель никакого внимания (вероятно оно им здесь давно примелькалось), кинулись к зарослям малины.
— Ой, ягоды! — заверещали они. — Петр Петрович, давайте наберем.
Но уставший Петр Петрович, только махнул рукой и побрел дальше.
— А мы поедим, можно? Мы быстро, — заканючили студентки и полезли в кусты.
Девицы стали там бродить и громко чавкать. Потом они удалились в дальний край малинника и затихли. Затем Славик снова услышал треск в кустах и спрятался в своей яме.
Судя по звукам, доносившимся с ягодных плантаций, студентки не торопились домой. Они повели себя, с точки зрения Славы, как-то странно.
Из кустов уже не слышалось членораздельной речи. Оттуда неслось какое-то повизгивание, постанывание и даже похрюкивание.
Славик решил, что Степан, привезший его на этот кордон, был не совсем прав. Возможно, это и было местом обитания привидений и упырей. Но в гораздо большей степени оно напоминало романтический испанский курорт Ибицу, славящийся свободной и разнообразной любовью. По крайней мере, эти студентки в кустах были явными фанатками группы «Тату».
Славик дождался, пока они окончательно не насытились и не покинули малинник, и только тогда стал собираться домой. Но перед тем, как двинуться в обратный путь, он, подумав, оглянулся и залез в никелированное кресло, чтобы попробовать, как же они в нем располагаются.
На кордоне, на первый взгляд, ничего не говорило о его необычных обитателях.
В курятнике мирно кудахтала курица, маленькая дворняжка грелась у поленницы, на веревке висел огромный белый байковый костюм аспирантки, из палатки слышался вполне платонический смех студенток. Лишь одна деталь насторожила аспиранта — на старом кладбище, около голубца появился свежий небольшой могильный холмик, на котором лежал аккуратный венок из луговых цветов. Да еще на крыше избы сидел Петр Петрович и, размахивая огромным энтомологическим сачком, ловил выходящий из кирпичной трубы густой дым.
Славик сразу вспомнил все свои ночные страхи, но решительно отогнав их, пошел к себе в комнату и стал упаковывать почвенные пробы.
На кухне вовсю дымила печка. Славик открыл заслонку и увидел, что кто-то по неопытности положил в нее не только сырых дров, но и веток с зелеными листьями.
Целый день Славик занимался своей работой — то есть упаковывал почвенные пробы так, чтобы все обитающие там мелкие животные (клещи и насекомые) не перемёрли и не разбежались. А дом жил своей жизнью. Громко храпела во время дневной сиесты аспирантка Оля, на чердаке тренькал на гитаре юннат, глухо потрескивала, захлебнувшаяся сырыми дровами печка, а на крыше поскрипывал шифер под сапогами ловца дыма.