Шрифт:
Глава 1. "Герб Адмирала"
В серый осенний вечер, не взирая на моросящий дождь, я неспешно шел по мощёным булыжником улочкам восточного Лондона.
Я люблю дождь. Его пронзающая прохлада, низвергающаяся с высоты, очищает тело и дух от всей мирской черни. Дождь гонит непосвященных в его серые таинства под навесы и крыши, и лишь избранные способны испытывать от его холодного прикосновения трепетное благоговение.
Мой путь петлял среди тёмных стен домов, в окнах которых уже были зажжены неяркие огни, мягко намекающие о домашнем тепле и уюте. Но они были чужды мне.
Я - бродяга. Мои ботфорты разбрасывали в стороны грязные брызги луж, полы плаща пропитались влагой, а о левую ногу неустанно билась крепкая шпага с филигранной рукоятью.
Свой путь по терниям жизни я избрал сам, поссорившись однажды со своим благородным родителем, владельцем больших наделов земли в валлийских долинах. Когда я ушел из дома, мне было шестнадцать лет. За годы скитаний я был мореходом, контрабандистом, пиратом, и узником мрачной темницы в Эдинбурге, из которой умудрился бежать через год заточения.
Потом я был женат на богатой молодой вдове, от которой, однако, бежал быстрее, чем из тюрьмы..
Время меняет людей. Сегодня моё амплуа на подмостках жизни - наемный убийца.
Человеческая корысть и алчность не знают предела. Эти качества предносят в жизнь толстосума разномастных врагов, за убийство которых он готов щедро вознаградить беспристрастного палача. Эта работа несет в себе риски для жизни, но при этом даёт возможность хорошо заработать и путешествовать за деньги нанимателя.
Сегодня утром я приехал из Эдинбурга с истощенными силами и туго набитым кошельком. Более всего на свете мне хотелось вдрызг напиться, зажать в укромном углу пышную девицу, а потом спать до самого завтрашнего полудня.
Я свернул в переулок, и упругие капли дождя ударили мне в лицо. Со стороны порта слышался гул прибоя, и тянуло влагой.
Из таверны "Герб Адмирала" летели звуки нестройных пьяных песен и звуки веселья.
Эта таверна была ночным приютом для тех, кого почтенные граждане Лондона считали отребьем. Разбойники и воры, шлюхи и моряки, шулеры и бродяги приходили сюда, чтобы надраться крепким грогом, сыграть в кости, или впечатать крепкий кулак в чью-нибудь переносицу. Таверна не любила новых лиц. Здесь был узкий круг общения и особые темы для разговоров, поэтому лишних ушей и глаз здесь никто не желал. Лет десять назад меня привёл сюда знакомый контрабандист. С тех пор таверна стала моим домом, в который я возвращался снова и снова. На чердаке у меня была отдельная комната, которую я снимал за символичную плату у хозяина заведения, безносого Сэма.
Подойдя к таверне, я встал под козырёк крыши и заглянул в запотевшее оконце. Веселье било ключом. Визгливо надрывалась скрипка, шулера метали неверные колоды, заливались дерзким смехом распутные девицы, и разношерстные мерзавцы. В углу жарко пылал камин, облизывая языками пламени крутящегося на вертеле поросенка с яблоком во рту, в заздравных тостах схлёстывались глиняные кружки, а вылитые из жира свечи, горящие в узорных канделябрах, коптили потолок черным дымом.
Скрипнув тяжелой дверью, я вошел внутрь.
– Эй! Где пропадал, Робин?
– растопырил руки, скривив рот в беззубой улыбке, Том Стоунхед, бывалый разбойник и пройдоха в расшитом бархатном камзоле.
– Да где только не носило!
– ответил я и двинулся к камину.
– Привет, Робин! Как дела, Робин? Иди к нам, выпей с нами, Робин!
– слышалось со всех сторон.
– Сэм!
– крикнул я хозяину - Угости всех выпивкой! Сегодня я угощаю!
Безносый хозяин кивнул, и по таверне пронесся одобрительный гул.
Я прошёл в дальний угол и подсел к столику своих давних знакомцев.
Братья Клаус и Уго Ван Хельмеры были голландскими пиратами, осевшими в Лондоне года три назад. Суровый нрав и богатый опыт душегубства позволили им быстро встать на ноги. Ван Хельмеры успешно торговали в городе и его окраинах набирающим популярность опиумом, и не гнушались нападениями на дома высокопоставленных лиц Лондона, чем обеспечивали себе вполне достойное существование.
Я пожал братьям руки и тяжело рухнул на деревянную скамейку. Запах еды, витавший в воздухе, возбуждал аппетит и желание выпить. Я снял и положил на стол промокшую от дождя шляпу и вытянул под столом ноги.
– А ну, пойди сюда, красавица!
– схватил я проходящую мимо племянницу хозяина, молодую чернобровую Мери.
– Привет, Робин!
– засмеялась она, рухнув ко мне на колени.
– Ты ждала меня, прелестница?
– игриво спросил я.
– Ну, не то, чтобы ждала, но видеть рада - поджав пухлые губки, заискивающе смотря мне в глаза, ответила девушка.
– Давай, дорогая, приготовь какой- нибудь горячей еды и пару бутылок виски для меня и моих друзей, да поскорее возвращайся!- я сунул Мери пару золотых монет.
– М-м-м! Ты разбогател?
– улыбнулась она
– Как король, милая, как король!
– мой рот растянулся в улыбке, и я ущипнул красотку за упругий зад.
Уже через час я был целиком погружен в муть кабацкого веселья. Я был сыт и пьян, мы вели непринужденную беседу с братьями - голландцами, рядом с нами хихикали три очаровательных молодки, и я начал ощущать, как меня окутывает пелена отдохновения после двухнедельного отсутствия в Лондоне.
Захмелевший здоровяк Уго грудным басом говорил:
– Я помню, как ты помог нам с братом, когда мы скрывались от королевских гвардейцев, черт бы их подрал! Славная драка была! Видал?
– он распахнул рубаху и показал длинный шрам, тянущийся от плеча до живота.
– Это была алебарда! Я помню, как ты дрался плечом к плечу вместе с нами, и помню, как уносил меня, раненого, от солдат. Поэтому, когда будет нужно, я помогу тебе так же, как ты помог мне.
– Я буду участвовать!
– поддержал брата Клаус, и мы подняли кружки за крепкую дружбу.