Записки пропавшего без вести
Шрифт:
Теперь я перехожу к самому страшному: однажды, поднявшись на крышу, я спрятался за кустами и стал ждать птиц. Я сидел за большим куском бетона, из которого во все стороны торчало железо. В этом месте ветер нанес много пыли. Пыль была плодородной. Я раздумывал о том, не взять ли немного пыли в свою комнату и не посадить ли мне что-нибудь у себя. Я осмотрелся, выбирая место где пыль лежала плотнее и к своему ужасу увидел след человеческой ноги. Сначала я не поверил своим глазам. Я всегда не могу верить своим глазам, когда случается что-нибудь удивительное – я больше доверяю разуму, чем чувуствам. Я встал и подошел к следу. След никак не мог быть моим, потому что он был намного больше моего и даже пах иначе. За последние годы мой нюх значительно развился и я даже не понимаю как обходился раньше без такого полезного чувства. Я принюхался – поблизости никого не было. Чепуха, подумал я, здесь не может быть людей, это какая-то ошибка природы. Успокоив себя так, я продолжил охоту. Правда, прежнего спокойствия уже не было. Мне начали сниться страшные сны и несколько ночей я вообще не спал. Но так как ничего страшного не происходило, я понемногу расслабился.
У меня было прекрасное оружие – несколько тяжелых железных дротиков, и владел я им неплохо, так, что мог попасть в воробья, сидящего в десяти шагах. Я решил что сумею постоять за себя, если придется, хотя такая возможность казалась мне маловероятной. Я настолько отвык от людей, что не мог представить никого кроме самого себя. Временами я начинал серьезно думать, что людей вовсе не существует, а я одинок во Вселенной, что люди – это просто выдумка моего нездорового воображения. Иногда мне снились женщины, но они тоже были нереальны – женщины без лиц. Я имел и другое оружие – собственные руки. В первый раз я задумался об этом тогда, когда отрывал от дивала железную скобу: она легко гнулась в моих пальцах, хотя вполне выдерживала вес моего тела. У меня была странная монета, ни назначения, ни стоимости которой я не помнил – 20 рублей. Оказалось, что я способен гнуть эту монету в пальцах как бумажную. Так же легко я гнул гвозди и прочее. Конечно, такие необычные спобобности были результатом долгих лазаний по стене и особенно зимних висений над пропастью на двух-трех пальцах.
Иногда у меня возникали странные желания – бить, ломать, бросать что-нибудь. Я не сопротивлялся таким желаниям, хотя понимал, что цивилизованный человек себя так не ведет.
Однажды я бросил хорошо заточенное копье в стену и оно застряло в штукатурке. Это дало мне идею – пробить стену и освободиться. Стену, построенную на месте дверей, я не мог пробить из-за массивных бетонных блоков, зато другие стены были потоньше. После двух дней стараний я смог выбраться в соседнюю квартиру. На полу квартиры было несколько голубиных гнезд, которые я сьел вместе с содержимым. Мой желудок способен переварить практически любую пищу. Пара голубей все еще билась в комнате; я поймал их на лету когда они пытались выпорхнуть в окно. После такой сытной еды меня потянуло в сон и я проспал применрно полтора дня. Интересно, что сейчас, когда путь к свободе был открыт, я не спешил. Я так сжился со своим домом, что совсем не хотел покидать его.
Что ждет меня там, на свободе? Мир, которого я не помню и не знаю. Наверное, уже давно наступило третье тысячелетие и люди очень изменились, если не исчезли совсем с лица земли. Я подошел к двери и дернул ручку. Дверь оказалась не запертой, но за ней снова была стена.
Я закричал и стал колотить в стену кулаками. Хотя еще минуту назад я не хотел уходить отсюда, такое разочарование было выше моих сил. Я начал реветь как разьяренный зверь и удивился своему новому голосу – мой голос звучал так громко, что в окне треснуло стекло. Когда я замолчал, то услышал эхо.
Другой получеловеческий голос, в точности похожий на мой, ответил мне. Я кричал еще несколько раз, пока не убедился, что мне отвечает не эхо, а голос чужака. Первым моим импульсом было схватить чужака и разорвать его и я даже бросился на стену и взобрался по ней, но сразу успокоился.
Не нервничай, сказал я себе, люди себя так не ведут, ты же человек, в конце концов.
После этого случая меня все чаще стали одолевать сомнения.
Я лежал на груде тряпья, оставшейся от моего дивана и размышлял: человек ли я? С одной стороны, если я мыслю, значит, я человек, но с другой? Мои руки к этому времени удлинились так, что я мог почесать любое место на ноге, не наклоняясь. Я совершенно разучился разговаривать и не знаю даже, узнал ли бы я человеческую речь, если бы ее услышал.
Нечленораздельные вопли, рев и плач – вот и все звуки, которые я мог издавать. Мне был понятен рев другого получеловека, в том звуке была угроза. Может быть, я стал обезьяной? – нет, потому что у обезьян длинные руки и короткие ноги, а мои ноги тоже несколько удлинились. Тогда кто же я?
С ЭТОГО МОМЕНТА ЗАПИСИ СТАНОВЯТСЯ СОВЕРШЕННО НЕРАЗБОРЧИВЫМИ.
ОДНАКО С ПОМОЩЬЮ КОМПЬЮТЕРНОГО АНАЛИЗА УДАЛОСЬ ВОССТАНОВИТЬ
ЧАСТЬ ДОКУМЕНТА. ТЕ МЕСТА, ДЛЯ КОТОРЫХ НЕВОЗМОЖНА ТОЧНАЯ
РАСШИФРОВКА, ПРИВОДЯТСЯ В ПЕРЕСКАЗЕ, ПО ВОЗМОЖНОСТИ ТОЧНОМ.
БОЛЬШИНСТВО ФРАЗ ИСПРАВЛЕННО ДЛЯ СООТВЕТСТВИЯ ЯЗЫКОВЫМ
НОРМАМ.
…мне удалось подобраться, оставшись незамеченным. Их было трое, среди них одна женщина, показавшаяся мне знакомой. Все трое были сыты и имели небольшие животики. Четвертый, который жарился на огне тоже был жирным: жир капал и вспыхивал искорками. Я бы мог убить их сейчас, потому что они безоружны и слабы, но будет лучше, если я поймаю их по одиночке. Пищу нужно расходовать экономно. С другой стороны они могут выследить меня и напасть на меня спящего.
Глядя на женщину, я вспоминаю что-то очень давнее, что-то похожее на сон. У женщины очень длинные волосы, ниже колен, это неудобно, почему она их не откусывает? Волосы кучерявятся. Ноги у женщины толсты и, наверное, вкусны. На ее пальцах два кольца, я не помню для чего служат эти предметы.
Один из них главарь, я это ясно слышу по его рыку. Он на голову выше двух других. Но мне не трудно будет справиться с ним – у него слишком сытое лицо, такого лица не бывает у сильных мужчин. Наверное, я начну с него. Я спрячу его в дальней комнате и открою окно, чтобы тело присыпало снегом.
Он пролежит до весны и не испортится. До самой весны я смогу не лазить на крышу. Недавно я чуть не погиб, сорвавшись. Еще одна такая же неудача может стать последней…
…все же выследили меня. Оказывается, они хитры. У них было несколько больших ножей и они напали на меня сонного. Я всегда крепко сплю после удачной охоты. Было видно, как они обрадовались, увидев веревку. Они помнят что это такое. Они привязали меня к трубе: я страшно рычал, потому что труба была горячей и мне казалось, что даже моя шерсть начала дымиться. Они не убили меня сразу потому что не голодны. Тут они очень ошиблись.
Двое ушли (главарь и женщина), один остался. Я притворился спящим и опустил голову на грудь. На самом деле я подбирался зубами к веревке. Еще немного и она оказалась у меня во рту. Я не спеша начал перегрызать волокна. Веревка старая, но еще прочная. Жаль, у меня больше не будет страховки. Мой сторож, кажется, уснул.
Я перегрыз веревку и бесшумно освободился. Очень болела спина, но я привык не обращать внимания на такие мелочи. Я взял его нож и заглянул в соседнюю комнату. Те двое спали в обнимку. Как слабы эти существа, они так боятся холода, что не способны спать в одиночку. Я не стану их есть. Пусть они сами едят друг друга. Они мне противны. Я человек и останусь человеком до конца. Что это на меня нашло?