Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения
Шрифт:
Не получив внятного ответа, Олег окончательно разуверился в том, что добро когда-нибудь победит разум, а потому предпринял радикальный шаг. Он заказал фирменный штамп в одной из городских фирм, и теперь рядом со своей красивой подписью в конце письма (президенту, конечно, танки клопов не давят!) ставит печать: «царь Олег». Просто и скромно.
К исполнению.
Кататония-йога
У методик, предполагающих суггестию (тот есть внушение), есть побочный эффект, существенно сужающий круг их использования в лечебных целях. Пациенты психотического профиля (шизофреники, органики с психотическими проявлениями и т. п.), а также некоторые из невротиков на гипнозе и глубокой медитации, что называется, плывут. Затруднюсь описать механизм повреждения, наносимого психике этих людей гипнозом; да и любой другой специалист, будучи лишен возможности откинуть крышку
Чудеса обычно начинаются после визита в город гипнотерапевта-гастролера (своих, по большей части, успели предупредить) или, что хуже, адептов сахаджа-йоги. Слова плохого не скажу о самом течении, но оно все же для психически здоровых людей. При этом наших туда тянет как бульдозером. Как-то визит Шриматаджи [27] совпал с днем города. Гуляли мы с женой по парку и набрели на кружочек йогов. Далее была просто песня: «Здравствуйте! Как дела? Лекарства пьете? Ну, молодец. Здравствуйте! А вы почему на приеме давно не были? Ай-ай, безобразие, приходите, ждем. И вам доброго дня! Напомните мне, какого числа последний укольчик у вас был? Ага, значит, следующий через неделю, приходите…»
27
Шриматаджи, или Шри Матаджи — гуру из Индии, основательница сахаджи-йоги.
Вот яркий пример, даже два: Сергей и Алла. Милейшие люди, ценные работники (не пьют, не курят, слова плохого от них не услышишь), грамотные специалисты. Ровно до того момента, пока не посетят очередную пуджу. [28] У Аллочки психика более тонкая и нежная, она впадает в состояние кататонического ступора прямо в ходе медитации. Все ей завидуют: как же, поглядите, какой продвинутый ученик — не успела мантру пропеть, а уже в самадхи! В полном. Да у нас таких йогов в иные месяцы по полпалаты на отделение набирается! Потом, когда понимают, что добром она из своего самадхи не выйдет, звонят адептам школы аминазина с галоперидолом — мол, пещер на всех не хватает, забирайте себе.
28
Индуистский религиозный обряд с молитвами.
Сергей обычно держится дольше. Мужик все-таки, либо психика крепче, либо воображение победнее, но одну-две пуджи честно отхаживает. Его накрывает потом, причем внезапно. Был случай, когда позвонили с проходной ВАЗа, где-то уже к ночи ближе, и попросили забрать свой статуй лебастровый. Потом выяснилось, что Сережа утром пошел на работу, да немного не дошел. Застыл изваянием перед проходной. Спешащий на работу люд подвинул его в сторонку, чтобы проходу не мешал. Вот он и не мешал, пока очередная смена вохровцев не поинтересовалась, а что это за новая деталь интерьера тут объявилась? И ведь ничто никого ничему не учит. Приедут сахаджа-йоги снова и вновь обеспечат нас работой. Опять же, глядишь, кого новенького среди адептов накроет.
Ван Хельсинг
Всякая ситуация имеет столько версий и трактовок, сколько человек ее наблюдают. Не считая реального положения дел. Вот, скажем, один случай: пациент с шизофренией, наблюдается много лет, имеет вторую группу инвалидности, периодически лечится в связи с обострением параноидной симптоматики. Так видим ситуацию мы, психиатры. Реальность Александра много более драматична и расцвечена в мрачновато-готические тона.
Дело в том, что вокруг Александра наряду с обычными гражданами живут вампиры и оборотни. Здороваются с ним каждый день, делают вид, что ходят на работу, в школу или институт, ловко маскируя свою темную сущность за обликом законопослушного электората. Следы своих ужасных деяний они тщательно маскируют, лишь иногда мелькнет кровавое пятно в углу рта или на одежде да повеет мертвечиной. Еще собаки спасают. Они чуют, кто есть кто. У Александра их четыре, они — надежные помощники в его священной миссии. Если б не он, вымер бы Тольятти. И покупала бы страна «Жигули» вампирской сборки. Никому нельзя верить. Даже родственникам. Вон, младшего брата уже вампиром сделали. Иначе с чего бы ему бояться священного электрошокера! Ну, ничего, арсенал у Александра большой, на всех хватит. На днях опять братец-вампиреныш приходил, уговаривал идти сдаваться докторам. Размечтался! Да там вампир на оборотне и Франкенштейном погоняет! Вон, лет пять назад электрошоком мозги поджарили, так года три вампира от обычного человека отличить не мог, все вокруг казались добропорядочными горожанами, а так ведь не бывает! Не может такого быть, чтобы все скоропостижно исчезли. В общем, спустил на брата собак. В обоих смыслах.
Нечасто госпитализация одного человека собирает вместе столько людей разных специальностей. МЧС, сотрудники ЖЭКа, милиция, отряд по отлову бродячих собак и, естественно, спецбригада. И толпа соседей в качестве массовки. Наверное, замок средневекового феодала средней руки во время осады собирал толпу заметно скромнее. Вскрыв дверь (МЧС), осаждающие столкнулись с яростным сопротивлением со стороны собачьего авангарда, которое было сломлено залпом из ружей с транквилизаторами (отряд по отлову собак). Вперед пошла группа захвата (спецбригада в лице двух санитаров); милиция в виде наблюдателей за законностью происходящего скромно стояла на пороге. Наконец упакованного в кокон вязок Александра повели в санитарку. Финалом этой драме послужили два рюкзака с арсеналом, которые вынес и положил к ногам служителей Фемиды брат (который вампир). В рюкзаках лежали электрошокеры, баллончики с газом и газовые пистолеты, вызвавшие заметное оживление в рядах милиционеров, и много-много деревянных колышков. Скорее всего, осиновых.
Не пей, зомбеночком будешь!
Этот случай произошел, когда я учился в Самарском меде. Как-то теплым летним вечером, уже ближе к сумеркам, шел я по улице Лунной в сторону ее пересечения с Партизанской. Дорога пролегала мимо кладбища, наводя невольно на размышления о вечном и о бренности бытия. Ну, еще пара-тройка ужастиков до кучи на ум взбрела. Так я шел себе и шел, пока мой взгляд не упал на милицейский «уазик», остановившийся на кладбищенской аллейке близ одной из могил. Ну, думаю, чью-то память почтить приехали, топаю себе дальше. Потом ощущаю некую неправильность умозаключения и пытаюсь понять — что не так? А, вот оно: навещать усопших как-то больше днем принято. Становится страх как любопытно, иду тихо, аки тать в нощи. Из машины выходят два милиционера, открывают заднюю дверцу фургона и извлекают из недр своего джипа вусмерть пьянющее тело. Тело сопит, храпит и на перемену своего положения совсем не реагирует.
— Как ты нас уже достал, Колян, — изрекает один товарищ в погонах.
— Ты тут бухаешь, а мы тебя до вытрезвителя катай три-четыре раза в неделю, — подхватывает второй.
— Короче, полежи-ка здесь, оклемайся, подумай о жизни и смерти.
С этими словами они возложили тело на могильный холмик (тело тут же уютно свернулось клубочком и захрапело), сели в «уазик» и уехали.
Но пасаран!
Пациент моей жены, Виталий, уже фигурировал в рассказе о всеобщей грамотности. Эта история тоже о нем. Описанные в ней события происходили, когда Автозаводский филиал психдиспансера еще находился на почетном расстоянии от головного учреждения, посему, помимо приятственной удаленности от высокого и грозного начальства, у врачей имелся еще один (менее приятный) бонус в виде долгого отсутствия спецбригады в случае острой необходимости.
Таковая как раз настала, когда однажды Виталий пришел на прием, двигаясь как на шарнирах, весь до крайности тревожный и подозрительный. Войдя в кабинет, он тут же заметался по небольшому, в общем-то, пространству, присматриваясь, прислушиваясь и даже принюхиваясь. Наученная богатым на происшествия опытом работы медсестра, перехватив взгляд доктора, тут же ретировалась из помещения, чтобы набрать заветный номер с мальчиками по вызову. Больной, суетливо нарезав круг по кабинету, запер дверь, и доктору стало слегка не по себе.
— Я вас спасу, Оксана Владимировна! — отважно произнес Виталик.
— От чего, горе мое? — поинтересовалась Оксана Владимировна.
Выяснилось, что, еще работая в милиции до своего первого обострения, пациент услышал сентенцию, что, мол, из органов просто так не уходят. Запала она в его мятущуюся душу, а в какой-то момент заняла свое место в его бредовой системе. Да не просто заняла, а послужила запальным шнуром к нынешнему обострению. Виталию стало казаться, будто вокруг него плетется паутина заговора, да не простого, а ментовского. Будто хотят его, болезного, под белы рученьки взять да на Колыму упрятать без права переписки. А там глядишь, и спишут втихую: был человек — и нету. А чтобы точно никто о нем не вспоминал, и любимого доктора заберут. Много нынче слухов про врачей-убийц, припаять можно что угодно, лишь бы про него, дорогого товарища Виталика, бывшего сотрудника сами знаете каких органов, никто не вспоминал и лишних вопросов не задавал. Вот и пришел он, стало быть, с важной спасательно-оборонительной миссией.