Записки рыжей эльфийки
Шрифт:
Я иду по замку Алмодрая. Там первым мне встречается наш управляющий. Бедный. Увидев меня, он несказанно удивляется, из его рук выпадает фарфоровый чайный сервиз и разбивается. Я мило улыбаюсь.
– Не волнуйтесь, Таринар, он всё равно мне не нравился, - беспечно спешу сказать я, оглядываясь на мгновение.
– Эллонд в своём кабинете?
Мне кивают. Хм, а почему у него такой вид, будто бы мужчина видит перед собой привидение своей
Вторым живым человеком в замке оказывается Элли - горничная. Девушка, разинув рот, смотрит на меня и явно пытается что-то сказать. Киваю ей, заслуживаю ошеломлённое помахивание ладонью в приветственном жесте. Да-а, меня здесь не ждали и не ждут. Остановившись перед дверьми кабинета брата, я откашливаюсь и условным стуком стучусь. Мерное "Ра-аз... раз-два-три" глухим эхом отдаётся в отделанном деревянным массивом коридоре. Я прислушиваюсь к собственным ощущениям и решительно толкаю дверь.
– Оба-на!
Я не сдерживаю возгласа, как только окидываю взглядом раскрывшуюся передо мной картину: Алекс, Эллонд и ден Асмир, пока ещё не пьяные, но уже готовящиеся к этому состоянию, открывают бутылку красного гномьего.
Услышав, что кто-то вошёл, все трое поворачивают головы в мою сторону. Застывают.
– Меня совсем-совсем не ждали, а я вернулась, - жизнерадостно произношу я, пока внутри всё клокочет от злости и гнева.
– А что отмечаем?
Росс с застывшим выражением мордашки медленно поднимается со стула. Лаврентьев, чтоб ему пусто потом было, сглатывает и протирает глаза. Анвиэл, дядюшка мой родной, недоумённо глядит сначала на бутылку, потом на меня, затем вновь на бутылку.
– Мы же ещё не пили, - неуверенно протягивает он.
Скрестила руки на груди. Так-так-так. То есть тут все беспрекословно поверили, что я умерла? Нет, так дело не пойдёт.
– Нет, мальчики, я не ваша общая галлюцинация, - разуверяю их я. Но добиваю: - Но я ваш будущий кошмар, если вы сейчас же не придёте в себя!
Меня молча сгребают в охапку. Я, честно говоря, не понимаю, что происходит, но в ответ лишь кладу голову на плечо красноволосого.
Орать потом начнут, – доносится изнутри голос Ирмы.
Вот спасибо! Удружила!
Всегда "пожалуйста!
– Я уничтожу тебя. Потом, - гневно шепчут на ухо, но я знаю, что в душе он улыбается.
– Я испепелю тебя. Раньше, - в ответ обещаю
Я не вижу его лица, но могу поручиться - этот маг-целитель, основательно поверивший в мою смерть, облегчённо выдыхает.
Мирный момент прерывает вбежавшая раскрасневшаяся Полинка. Она тут же тормозит:
– Алекс, почему Элли прибежала ко мне и сказала, что...
– Подруга-Хранительница выдыхает.
Я выворачиваю правую руку из мёртвой хватки Росса, уже просто обнимавшего меня со спины, и машу Лаврентьевой. Возмущённо вопрошаю:
– Может быть, мне уже дадут поздороваться с родными, или вы, милорд, меня на поводок посадить хотите?
Маг-целитель отпускает, но тяжёлого взгляда не опускает. Ухмыляется.
– Оставлю действо на более приятные времена, мисс.
Закатываю глаза и поворачиваюсь к подружке:
– Хэй, а ты совсем не выросла!
Дальше идут обнимания, целования и тому подобная мура, надоедающая даже мне. Когда все успокаиваются, я плюхаюсь на диван и заявляю:
– А на меня Бешеные охоту открыли.
Ден Асмир, присевший рядом, начинает белеть на три-четыре тона. По лицу его ходят туда-сюда желваки, а глаза превращаются в щёлки. Спасибо ему, что в дракона не трансформировался (стоп! Он не дракон! Все твои видения, связанные с прекрасным гранатовым существом - ложь и выдумки!).
Все остальные ограничиваются неодобрительными кивками.
– Что, опять я виновата?
– "удивляюсь" я.
– Знаете, вот когда стану великой богиней эльфов, вот тогда и будете меня винить во всех грехах, а пока я тут самая проблемная, обиженная и обделённая.
– До тебя просто не доходит, что будет с тобой в случае нахождения.
– Целитель мотает головой.
Я фырчу, как заправская лиса, и закидываю ногу на ногу.
– Это вы просто не знаете подробностей.
И как хорошая, примерная девочка, я всё рассказываю, начиная от самого первого видения о моей смерти и заканчивая приходом Архара. Алекс вздыхает и стучит пальцами по бутылке, что мне очень быстро надоедает, и я, передёрнув пальцами, разбиваю тару прицельным маленьким лучом-молнией. Красная жидкость брызгает во все стороны, поблёскивая рубиновым цветом на солнышке. Тьфу ты, я скоро писателем стану!