Шрифт:
Дорогой читатель!
В сборник, который сейчас у тебя в руках, вошли рассказы о моей семье. Они были получены путем интервьюирования тех из родственников, кто жив и хранит память о моих дедах, прадедах и даже прапрадедах.
Страницы книги содержат картины минувших дней, которые переносят в эпоху СССР. История великой страны сквозь историю судеб отдельных её граждан. Близкие мне люди жили, готовили пищу, рожали детей, сражались за Родину, строили дома, искали счастье, заботились друг о друге, любили. Своим трудом и
И сегодня я, как их кровный потомок, пребывая практически на самой вершине своего родового древа, делаю эти значимые для меня записи, дабы сохранить память рода, память о моей дорогой бабушке. Чтобы истории их жизней не канули в вечность. Чтобы их интересный опыт и воспоминания о деревне первой половины XX века, рассказы о Великой Отечественной дополнили общую копилку памяти народа.
Бабушкины рассказы
Моя семья в Великую Отечественную войну
Война коснулась всех нас.
И моих близких не обошла стороной: погубила прадедов, их детей. А тех, кого оставила в живых, приговорила к тяжёлым работам в тылу.
Так, в начале войны в 1941 г. на фронт взяли моего прадеда Бушуева Якова Николаевича. Вскоре, во время одного сражения, он был контужен в голову. После лечения в госпитале его комиссовали, и до конца войны прадед работал в тылу. Но из-за контузии прожил недолго, у него случилось внутримозговое кровоизлияние.
Другой мой прадед Возжаев Сергей Селивёрстович до 1943 г. был председателем колхоза в деревне Возжаи Фалёнского района (в 25 км от Фалёнок) Кировской области. Он был единственным человеком в деревне, кто умел обращаться с трактором, хорошо владел кузнечным мастерством, поэтому его долго не брали на фронт. Призвали же в 1943 г. в возрасте 32 лет, оставив его жену одну с пятью детьми. Погиб Сергей Селивёрстович на Курской Дуге, Был похоронен в братской могиле, его имя запечатлено на обелиске в городе Старый Оскол.
Очень трудно приходилось и тем, кто находился в тылу. Многое запланированное в мирное время, оказалось не выполнимым из-за войны. К примеру, из нескольких деревень (в том числе и Возжаи) хотели сделать одно большое село. Но только и успели жители этого нового села построить «временные» дома, и не обжившись, стали сражаться за победу: кто в тылу, кто на фронте.
До войны, ещё в деревне Возжаи у прабабушки с прадедушкой имелось зажиточное хозяйство (несколько лошадей, корова…) и хороший дом. А в новом селе только эти «временные» дома.
Моя бабушка Портнова Мария Сергеевна рассказывает, что их было пятеро детей, самый младший умер сразу, как только началась война. Работать им приходилось много (без выходных, иначе судили и объявляли «врагом народа»). Пахали на быках, т. к. всех лошадей забрали на фронт, доили коров, вязали варежки и носки, очень много получали зерна… Вообще, всего получали очень много, и всё тут же отправляли на фронт, практически ничего не оставляя себе.
От тяжёлого труда умерла моя прабабушка. Но больше на её состоянии сказалось известие о смерти мужа Сергея Возжаева. Он был замечательным человеком, а война унесла много хороших людей. И эти жертвы мы будем помнить вечно.
Мамино детство
В одном лесном посёлке, под названием Опарино, расположенном на севере Вятской губернии, жила была простая русская семья: мама, папа, дочка-лапочка, и сынишка младшенький.
– А почему всего два ребёнка, вроде же две дочери в семье родилось?
– Нет, пока ещё была одна. Девочка была светленькая, очень любопытная, любознательная, со всеми ей хотелось познакомиться. Её кучерявые волосы из кольца в кольцо были белы словно пух, оттого и звали девочку Пушинкой. А глаза у девочки были голубые и губки бантиком.
– Вы, наверное, немка? Белокурая, с голубыми глазами…
– Ходила она в садик, как и все малые дети. В садике больше всего ей нравилось гулять и качаться на качелях. Казалось, как будто она задевает ногами облака, когда её раскачивали особенно сильно, то от восторга замирало сердце.
Ещё у неё имелось одно заветное место – около детского сада росла старая ирга – высокая и вся в ягодах. Летом Пушинка и ещё две девочки из её группы бегали вокруг этой ирги и как птички пощипывали с неё ягодки. Залезут на дерево, спрячутся на нём от воспитательницы, и тихонько сидят. Конечно же, взрослые их потом за это наказывали – ставили в угол.
Пушинке нравился тихий час. Днём группа играла в кубики и куклы, а когда наступал тихий час, в комнате, где днём играли, расставляли в несколько рядов раскладные деревянные кроватки. Затем дежурные ходили вместе с нянечкой и носили для каждой постели свою наволочку, в которой находилось постельное бельё. Каждый знал свою наволочку, потому что на ней имелась вышивка.
Например, у Пушинки был вышит мишка. У кого-то был вышит цветочек или ёлочка.
Когда же Пушинка оказывалась дежурной, то она старалась положить свою наволочку поближе к стеллажу с игрушками, и потом весь тихий час играла в игрушки.
А ещё, лёжа в постели, она не умела переворачиваться с боку на бок, как все обычные люди. И если ей нужно было перевернуться с правого бока на левый, то она вставала, и затем перекладывалась в другую сторону головой. И там где прежде находились ноги – теперь лежала голова – таким необычным образом Пушинка переворачивалась на другой бок.
– Вот значит как: замечательная девочка, которая не умела переворачиваться на бок.
– В подготовительной группе садика был живой уголок: главным достоянием которого являлась белка, жившая в клетке и по временам бегающая в колесе. Её кормили орешками.