Записки следователя (илл. В.Кулькова)
Шрифт:
И вот короткий курс обучения пройден. Всего шесть месяцев. Но больше нельзя, страна не может ждать. Прощание с профессорами и с товарищами, торжественные слова о тяжелых обязанностях, которые каждый из них на себя берет, и назначение.
Первое в жизни назначение!
Васильев был назначен следователем в следственную комиссию Петроградского района города Петрограда.
Первый успех
Следственная комиссия Петроградского района помещалась на Каменноостровском проспекте (теперь проспект Кирова). Занимала она помещение бывшей буржуазной квартиры в первом этаже огромного дома. Председателем комиссии был слесарь Балтийского завода, большевик-подпольщик Кауст. Заместителем его был Андреев. Оба они были люди хорошие, прекрасно понимавшие свои задачи, но, к сожалению, совершенные новички в следственном деле, не знающие даже его азов.
Когда Васильев подал свидетельство об окончании первого рабоче-крестьянского университета и направление на работу, Кауст очень обрадовался.
— Вот,- сказал он радостно Андрееву,- будет у нас наконец ученый человек! — Потом, обратившись к Васильеву, спросил: — Жить у тебя есть где?
— Нет,- сказал Васильев.- Койку мою уже заняли, родных в Петрограде нет.
— Ладно,- сказал Кауст,- будешь тут у нас, в бывшей ванной жить. Оно и лучше. Все время на месте. Быстрее приглядишься к работе.
И вот Иван перетащил небогатое свое имущество — пол вещевого мешка — в бывшую ванную, кое-как устроился и стал приглядываться к работе.
Он думал все время, когда наконец поручат ему самостоятельное дело. Очень уж хотелось попробовать свои силы. Страшно было, конечно: вдруг не справится, не сумеет найти преступника? Но в глубине души был уверен: не может быть, чтобы провалился. Все знает: анализ улик, показания подследственных, технику допроса.
Думал Васильев, что самостоятельного дела придется ему ждать долго, но ему повезло: и Андреев и Кауст были завалены работой, и тут поступило заявление об убийстве.
Пришел в следственную комиссию рабочий и рассказал страшную историю. Был у него сын, который только что окончил курсы красных командиров и получил назначение в Семипалатинск. Перед отъездом решил погулять. Есть у них по соседству небольшой домик, в котором живет Алексей Иванович Новожилов с женой. Этот Алексей Иванович человек темный и подозрительный. То есть то, что он варит и продает самогон,- это соседи знают точно. То, что у него идет азартная игра, тоже известно. Но подозревали его и в худших делах. Впрочем, достоверно ничего не знали. И вот молодой красный командир сказал матери, что по случаю окончания курсов хочет пойти к Новожилову выпить, а может быть, и сыграть в карты. Как его мать ни уговаривала, он пошел.
Ждали его вечер, ночь, начало следующего дня. Отец нё знал, куда сын пошел, и поэтому сначала не волновался, но на следующий день стал серьезно тревожиться. Тут мать и призналась ему, что сын пошел к Новожилову. Решили узнать у Новожилова. Три дня не могли застать Новожиловых дома. Может быть, конечно, те и были дома, да не открывали на стук. Наконец достучались. Вошли в квартиру. Новожилов полупьяный, в квартире воняет спиртищем. Оба, и хозяин квартиры и жена, уверяют, что знать ничего не знают. Был, мол, действительно молодой красный командир Иваненко, выпили изрядно, сыграли в карты, а потом он ушел, и больше о нем ничего не известно. Говорить они это говорят, а старик Иваненко оглядел комнату и видит — на гвозде висит шинель сына, его папаха и его ремень. Иваненко сделал вид, что не заметил, и побежал в следственную комиссию.
Дело серьезное. Убийство! Да еще красного командира. Не шутки. И тут Андреев сказал:
— Займись-ка ты, Ваня, делом, а то нам не разорваться же.
Так получил Васильев первое свое самостоятельное дело. Показания старика были настолько убедительны, что Иван решил действовать сразу же и решительно. Выписал ордер на арест. Взял нескольких красноармейцев и нагрянул с обыском. Вошли. Новожилов испугался, растерялся, но делать нечего, пустил гостей. Глаза у него бегали. По всему заметно было, что есть у него основания бояться следовательских работников. Шинель, папаху и ремень обнаружили сразу, они так и висели на гвозде, в том месте, где указал Иваненко. Новожилов не отрицал, что вещи принадлежат молодому Иваненко.
— Верно,- говорил.- Сели в картишки поиграть. Денег у него не хватило, он нам шинель, папаху и ремень проиграл.
Самогонный дух был настолько явственно ощутим, что сомнений не было — самогон гонят. И действительно, без большого труда обнаружили самогонный аппарат. Стали искать тщательней. На стене обнаружили следы крови. Новожилов сказал:
— Верно, что кровь, но только к Иваненко она отношения не имеет. Пришлось мне жену поучить. Она у меня упрямая. Вот у нее носом кровь и пошла.
— Верно,- сказала жена.
Была она маленькая забитая женщина, и в глазах у нее прятался страх. Может быть, потому, что она знала об убийстве и боялась наказания, а может быть, и потому, что очень уж часто приходилось ей быть битой.
Впервые в жизни Васильев самостоятельно проводил обыск. Шинель, папаха, ремень, кровь, самогонный аппарат, даже карты, разбросанные на столе,- все это были страшные улики, но Васильев не успокаивался. Дом был деревянный, маленький, квартира бедная, потолки низкие.
Видно, ни самогон, ни картежная игра не принесли в дом благосостояния. Легко и бесчестно заработанные деньги пропивались, проигрывались, расшвыривались. Даже на обои денег не хватало. Комнаты были оклеены просто газетами. Внимательно разглядывая газеты, Васильев прошел вдоль стен. Казалось бы, бессмысленное занятие. Газеты и газеты, что в них может быть? Но, как ни странно, осмотр дал неожиданные результаты.
Газеты пожелтели от времени — хозяева не заботились о чистоте в квартире,-а одна газета была почти свежая. Видно, наклеили ее недавно, гораздо позже, чем была оклеена комната. Васильев постучал в стену. Звук показался глухим. Значит, в стене пустое пространство. Взяли лом, взломали стену. В тайнике лежала винтовка. У хозяина стал совсем испуганный вид. Список доказанных преступлений рос. Самогоноварение, хранение оружия — все это было достаточно серьезным. Но убийство все-таки осталось недоказанным. Обшарили всю квартиру. Тщательнейшим образом обыскали все. Поднялись на чердак. Чердак был завален рухлядью. Разбросали. Под рухлядью лежали патроны. Все сходилось одно к одному. Молодой краском Иваненко был убит. Была винтовка, были патроны, были вещи убитого. Не было только убитого. Еще и еще раз осмотрели, простукали каждую половицу, каждый кусочек стены. Убитого не нашли. Конечно, отсутствие его объяснить было нетрудно. Пять суток прошло после предполагаемого убийства. Иваненко можно было вынести, бросить в Неву. Много тогда находили на улицах и в реках Петрограда неопознанных мертвецов. Объяснить-то отсутствие трупа можно было. И все-таки только труп был бы бесспорным доказательством преступления.
Новожиловых арестовали. Васильев отвез их в тюрьму и вернулся в следственную комиссию. Андреев и Кауст внимательно выслушали его доклад. Сомнений в том, что Иваненко убили Новожиловы, не было ни у кого из них. Но уверенность следователя — это одно, а доказательства в суде — это все же другое.
— Может быть, сознаются,- сказал Андреев.- Тут дело в допросах. Ты человек с образованием, должен понимать. Если сумеешь заставить на допросе сознаться, тогда дело готово, можно передавать в суд. А без сознания- что же мы? Признают его виновным в незаконном хранении оружия и самогоноварении, а убийство-то останется недоказанным.