Записки следователя (Старый знакомый, рассказы)
Шрифт:
– Прочти, старик,- сказал он,- это имеет отношение к интересующему нас вопросу. Ты родился в сорочке...
Я схватил телеграмму, дважды ее прочел, но так и не понял, почему она свидетельствует, что я родился в сорочке. В телеграмме было дословно написано:
"Начальнику МУРа Емельянову. В порядке оперативной информации сообщаю, что сегодня выехал скорым в Москву в международном вагоне известный медвежатник "адмирал Нельсон". Не исключаю возможности серьезных гастролей. "Адмирал Нельсон" год назад освобожден досрочно от наказания согласно амнистии. Оснований к его задержанию не имеем. "Адмирал Нельсон" проходил до революции по фамилиям Ястржембский, он же Романеску, он же Шульц.
Начальник Одесского губрозыска Николаев".
– Коля, какое это имеет отношение к динарам с дырками?
– робко спросил я Осипова.
– Имеет,- весело ответил он.
– Имеет, друже, и вот почему. Я хорошо знаю "адмирала Нельсона". Это крупнейший специалист по вскрытию стальных сейфов, работал еще в царское время, медвежатник с европейским именем - одним словом, последний из могикан. Он - король в уголовном мире, и его слово - закон. В общем... он нам поможет... Завтра утром приходи ко мне, поедем его встречать...
На следующее утро мы встречали на Киевском вокзале одесский скорый. Когда поезд подошел, мы остановились у международного вагона и стали поджидать "адмирала Нельсона". Он появился в соломенном канотье, с роскошным, перекинутым через руку коверкотовым плащом и солидной палкой в руке с большим слоновой кости набалдашником в виде львиной головы. "Адмирал" был уже немолод, сухощав, рыжеват, с единственным веселым, уверенным глазом, второй был закрыт черной шелковой повязкой. Его можно было принять и за преуспевающего негоцианта, и за старого морского волка, и за иностранного концессионера, и за международного злодея из фильмов выпуска киностудии "Русь".
– Здорово, "адмирал"!
– подошел к нему Осипов.
– С благополучным прибытием в столицу.
– Николай Филиппович, какими судьбами!
– весело воскликнул "адмирал" и стал трясти Осипову руку с таким видом, как будто накануне он провел бессонную ночь в ожидании этой встречи.
– Давненько мы с вами не видались. Я вижу, что наши фраеры из губрозыска уже накапали вам о моем приезде. Больше им нечего делать, как беспокоить занятого человека, ай-ай-ай... Я же приехал голый, как ребенок, - без багажа, без инструмента, так что они подымают шум, что, я вас спрашиваю?.. Я приехал встряхнуться, осмотреться, прийти в себя после кичмана, так эти дураки вас беспокоят! С другой стороны, спасибо им и за это, я вас все-таки повидал...
– "Адмирал", есть серьезное дело, - перебил его Осипов.
– Пойдем посидим в ресторане,
– Если пристав говорит садитесь, как-то неудобно стоять,- как утверждали когда-то в Одессе,- улыбнулся "адмирал".
– Пойдемте хлопнем по кружке пива и поговорим о жизни... А кто этот милый молодой человек?
– указал он на меня.
– Это мой большой друг, - ответил Осипов.
– У нас общее дело...
В ресторане, выслушав от Осипова историю динаров с дырками, "адмирал" забушевал от негодования.
– Что у вас тут делается в столице?
– кричал он с пеной на губах.
– Почему распустились московские ворюги, я вас спрашиваю?! Надо иметь нахальство забраться в квартиру наркома! Что, им мало нэпманов, частных контор, иностранных концессий, - так нет, они лезут прямо на советскую власть!.. Это же контрреволюция, я утверждаю это как советский человек!.. Николай Филиппович, вы знаете мое куррикулум витэ, или как это там говорят, я не очень силен в латыни, вы знаете все, и я спрашиваю: после Великой Октябрьской революции взял ли "адмирал Нельсон" на абордаж хоть один государственный или даже кооперативный сейф? Да или нет?..
– Ни одного, "адмирал", - согласился Осипов.
– Это факт.
– факт? Это не факт, а вопрос мировоззрения и мое профессион де фуа, как говорят французы. Вы слышите, молодой человек, вам это полезно знать, вы только начинаете жизнь. Мировоззрения!.. С моими руками, о которых в тысяча девятьсот тринадцатом году берлинский полицей-президент говорил на всемирном конгрессе криминалистов в Вене как о явлении выдающемся, вы слышите - он так и сказал: "Майн либе герр, даст ист вундерлихт унд артистик", - с моими руками взял ли я хоть одну сберкассу или хотя бы уездную контору Госбанка? Боже меня упаси!.. Я сказал себе так: "Семен, лучше отруби себе руки, чем взять хоть одну народную копейку!" Вот почему я возмущен до глубины души!
– О чем же мы договоримся, "адмирал"?- прервал Осипов этот поток возмущения.
"Адмирал Нельсон" очень выразительно посмотрел на Осипова, потом тихо сказал:
– Вам известны мои принципы, Николай Филиппович? Короче - монеты будут, человека не будет... Ясно?
– Вполне, - ответил Осипов, вставая из-за стола и давая этим понять, что высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению.
Простившись с "адмиралом", записавшим на прощанье телефон Осипова и заверившим, что он немедленно кое с кем встретится, чтобы "сделать демарш и предъявить ультиматум", мы сели в машину и поехали в МУР.
– И ты веришь, что этот одесский жулик что-нибудь сделает?
– уныло спросил я Николая Филипповича.
– Если только эти монеты украл человек, а не привидение, - спокойно ответил он, - то в течение максимум двух суток они будут у нас. Старик, ты не знаешь этого человека. Уже самый его приезд в Москву - событие для уголовников, а он рассердился не на шутку. Я себе представляю, какой шухер он поднимет на малинах!.. "Адмирал Нельсон" никогда не был и никогда не станет осведомителем угрозыска - это я ручаюсь, - но если к нему обратились как к человеку - он лучше умрет, чем не сделает того, что обещал...
– Мне он показался хвастливым болтуном, - произнес я.
– Эта легенда насчет восторгов берлинского полицей-президента...
– Легенда?
– сердито переспросил Осипов.
– Ну, так едем ко мне, я тебе покажу, что это за легенда... У этого человека действительно золотые руки...
Через полчаса я уже перелистывал пожелтевшие страницы формуляра Московской сыскной полиции, на обложке которого было написано:
"Ястржембский Казимир Станиславович, он же Романеску Жан, он же Шульц Вильгельм - опаснейший медвежатник международного класса, гастролирует в империи и за границей, проходит по донесениям С.-Петербургской, Одесской, Московской, Ростовской-на-Дону и Нахичеванской, а также Царства Польского сыскных полиций".