Записки средневековой домохозяйки
Шрифт:
Маркиза колотило от злости! А мне стало до жути страшно.
— Она!.. Дрянь!.. Она… Убью суку! — орал супруг, похоже, в голове у него что-то перемкнуло.
На крики в кабинет заглянул лакей. Заметив его, я стала звать на помощь:
— Спасите!..
Двери распахнулись, в кабинет ворвались уже два лакея и начали оттаскивать Кларенса от его светлости. Естественно тот попытался сопротивляться, но справится с двумя дюжими мужиками не смог.
— Выведите маркиза на улицу, пусть охладится! — приказал Коненталь, оправляя одежду.
И лишь когда Кларенса, по-прежнему изрыгающего проклятья в
Меня до сих пор трясло от страха. На глаза навернулись слезы. Я уселась на самый краешек дивана, что стоял у дальней стены, и попыталась хоть как-то успокоиться. Мысли судорожно метались в голове. Господи, ну зачем я нахамила камердинеру?! Теперь Кларенс не успокоится, пока не отомстит мне. Нужно как-то обезопасить себя… Но как?
Тем временем его светлость, несколько отдышавшись, подошел к столику и, плеснув в стакан бренди, направился ко мне. Усевшись рядом, герцог подал стакан, но руки у меня так дрожали, что ему пришлось помогать.
Лишь сделав пару глотков и выждав, пока обжигающая жидкость упадет в желудок, я судорожно вздохнула. А еще нужно как-то объяснить герцогу, что произошло вчера… Но как? Сказать правду? Тогда совсем окажусь виноватой. Ведь это я воспротивилась воле супруга, это я разозлила его и я… Боже, насколько же бесправна женщина в этом мире!
Естественно поступить так я не могла, ведь не самоубийца же! Значит, нужно будет что-нибудь соврать. Только что? Как все объяснить, но так чтобы при этом меня не уличили во лжи?!
Лишь только после пары глотков для храбрости, я рискнула попробовать выкрутиться:
— Вчера я не смогла… — начала я, но сбилась. — Я не… — и снова замолчала. А потом внезапно осененная догадкой, продолжила совершенно в ином ключе. — Это я во всем виновата! Я знаю, что должна была… Я не смогла… Я, правда старалась, как вы мне говорили…
— Выпей еще, — герцог сунул мне под нос стакан и, по-прежнему помогая, заставил проглотить остатки.
Я благодарно кивнула и допила, а герцог, все это время сидевший рядом, даже заботливо забрал его из рук и поставил на столик, стоявший возле дивана.
В голове практически сразу начало шуметь, а я, подстегиваемая винными парами и желанием сбежать от Кларенса как можно скорее, попыталась изложить события так, чтобы те оправдывали меня.
— Это я во всем виновата, — со вздохом повторила я. — Вчера, после поздравлений и вашего прекрасного подарка, милорд повлек меня в спальню. Памятуя, о чем вы мне говорили всю неделю, обдумав все и поняв, что вы абсолютно правы, я… я решила уговорить Кларенса оставить меня рядом с собой. Помня о ваших наставлениях, которые вы сказали еще в самый первый день, я была полна решимости стать маркизу настоящей женой… Но… — тут я на всякий случай всхлипнула, словно мне ужасно трудно об этом говорить, — Я не смогла…
Герцог по отечески похлопал меня по сложенным на коленях ладоням.
— Ну, ну, девочка… Рассказывай…
Я нервно сглотнула. Ложь вроде бы выходила весьма правдоподобной, и я рискнула врать дальше, но так, чтобы при этом ничего не было понятно:
— Сначала все было хорошо… Маркиз… Он… Потом он стал чрезвычайно груб, порвал то красивое платье, что вы специально заказали к приему… Я испугалась… Стала просить… Но… Он начал… Я схватилась за кровать, а она…Ох! Я не могу… — решив подбавить правдоподобности, попыталась заплакать и даже выдавила пару слезинок, но на этом дело встало. Пришлось делать вид, что я пытаюсь сдерживаться. — Я перепугалась, отбежала к камину… Маркиз наступал… Он… Я так испугалась… — и неожиданно для самой себя (похоже бренди оказалось чрезвычайно крепким) я рухнула на колени у ног его светлости и, взмолившись, сжала его руки в своих. — Поверьте мне! Умоляю, поверьте! Я только защищалась! Мне было жутко страшно! — а потом подумала, что помирать, так пьяной и с музыкой, и стала врать уже напропалую: — Кларенс, он как зверь! Он страшный!…
Герцог с сомнением смотрел на меня.
— Сегодня, когда я побоялась спуститься в столовую и когда ваш камердинер сказал, что вы ждете меня у себя… Слуга маркиза явился ко мне и… Я честно сказала ему!… Поверьте, я сказала ему, что буду говорить с вами после завтрака!.. Сказала, что вы ждете меня!.. А мне не поверили… Мне сказали, чтобы я немедленно шла к маркизу или меня доставят силой… Но я знала, что вы ждете меня! И пошла к вам! И вы видите, что произошло! Вы сами были тому свидетелем!.. — и, спрятав лицо в ладонях старика, запричитала: — Я боюсь его! Я так боюсь…
Герцог сначала нерешительно, а потом все более уверенно принялся гладить меня по голове, словно маленькую девочку утешал. А я поплакала еще немного (вернее поизображала что плачу, потому что от бренди меня развозило все сильней), а потом, подняв на старика раскрасневшееся лицо, произнесла:
— Это все так ужасно…
— Я постараюсь переубедить Кларенса, — начал было тот, но я с испугом, прервала его.
— Нет! Нет! Прошу, ваша светлость! Смиренно прошу, только не это! Я боюсь его! Я опасаюсь ему перечить!… Не надо!
— Аннель, вы за мужем, — попытался втолковать мне герцог, — и это на всю жизнь. Так что чем раньше меж вами все наладится, тем…
— А может быть не сейчас?! Может быть потом, со временем, когда Кларенс успокоится, и перестанет воспринимать меня как врага, то передумает, и вернет обратно… — начала я юлить и изворачиваться, а то чего доброго такая забота вернет меня к тому, с чего начинали, то есть непосредственно в руки к супругу. — А пока, прошу не надо! Мне проще будет уехать в разрушенную усадьбу, и переждать его гнев, чем… Я не знаю, чем заслужила такую ненависть с его стороны! Я старалась… Я хотела всем сердцем стать настоящей маркизой, но… Ваша светлость, я поеду в Адольдаг, как велит мне мой супруг. Я не знаю, как буду там существовать, не знаю что буду делать, но исполню все, что от меня потребует Кларенс, и буду жить там, пока не вызову его милость к себе.
Черты лица герцога потихоньку разглаживались. Не знаю, купился ли он на мою топорную ложь, или продумывал что-то свое, но вдруг поняла, что он сейчас мне что-нибудь предложит.
— Если ты так настроена, дитя мое, — начал он. — Если не хочешь, чтобы я еще раз поговорил с племянником…
— Нет! Прошу! Не надо!
— Ну, хорошо, хорошо, — примирительно продолжил Коненталь, — я помогу тебе. Не знаю озаботился ли Кларенс о твоей жизни в усадьбе… Хотя что я говорю! Конечно же нет… Так вот, я скажу Бейкбору, чтобы он отобрал слуг, которые поехали бы с тобой.