Шрифт:
Эмилія ухала въ деревню, и Бостонъ нашъ разстроился; на булевар нтъ ни души, ибо время не благопріятно для гулянья: куда же мн дваться, и что длать? Отъ скуки всего лучшe писать; въ такомъ случа перо служитъ отводомъ ея, и передаетъ всю скуку Автоpа читателямъ. Какое мн до нихъ дло! всякой о себ думай… Къ тому же мн стукнуло 62 года, и я жилъ не съ завязанными глазами въ свт: сколько важныхъ наблюденій могу сообщить любопытнымъ, НЕ Хуже того славнаго эфемера, который, родясь на восход солнца, видитъ себя въ глубокой старости при его захожденіи, и съ краснорчіемъ Доктора Франклина (Автора сей остроумной басни [1] ) разсказываетъ юнйшимъ эфемерамъ о великихъ перемнахъ свта, замченныхъ имъ въ теченіе столь долгаго времени, то есть въ 15 или 16 чаеовъ! Боже мой! сколько сдлалось перемнъ и на моихъ глазахъ! Красавицы подурнли, веселыя женщины стали унылыми; въ рукахъ, которыя прежде такъ мило
1
Она напечатана въ Московскомъ журнал.
Но не льзя писать обо всемъ, что знаешь: назовутъ сатирикомъ; а я никогда не любилъ сего имени, можетъ быть отъ того, что оно всегда напоминаетъ мн гнусную фигуру Сатира. Не хочу также сообщать наблюденій, которыя можно растолковать въ худую сторону для настоящаго времени; скажутъ:,таковы старики! хвалятъ, чего уже нтъ, а все новое осуждаютъ!»… Нтъ, брошу на бумагу замчанія самыя невинныя и служащія неоспоримымъ доказательствомъ того, что все идетъ къ лучшему въ свт, по крайней мр у насъ на Руси… Но въ такомъ случа должно подумать….
,Господинъ! господинъ! Не надобно ли вамъ цвтовъ?»… Этотъ голосъ, перервавъ нить идей моихъ, могъ бы чрезмрно разсердить меня, естьли бы онъ былъ не женской; но я, по старой привычк, все еще не умю сердиться на женщинъ… Смотрю и вижу сельскую невинность, которая, остановясь передъ окномъ моего низенькаго домика, показываетъ мн букетъ свжихъ ландышей. Встаю съ креселъ какъ молодой человкъ (ибо у меня еще нтъ подагры), даю деньги, беру цвты, нюхаю ихъ, и снова ищу въ голов мыслей… Но чего лучше? этотъ букетъ можетъ быть темою… Безъ сомннія!.. Задумываюсь на минуту и восклицаю: слава ныншнему Просвщенію и великимъ успхамъ его въ Москв блокаменной!»
Такъ, на моей памяти образовалась въ нашей столнц сія новая отрасль торговли: на моей памяти стали продавать здсь ландыши. Естьли докажутъ мн, что въ шестидесятыхъ годахъ хотя одинъ сельской букетъ былъ купленъ на Московской улиц, то соглашаюсь бросить перо свое въ первый огонь, который разведу осенью въ моемъ камин…. Изъ чего мы, Философы, заключаемъ, что Московскіе жители просвтились: ибо любовь къ сельскимъ цвтамъ есть любовь къ Натур; а любовь къ Натур предполагаетъ вкусъ нжный, утонченный Искусствомъ. Какъ первые пріемы Философіи склоняютъ людей къ вольнодумству, а дальнйшее употребленіо сего драгоцннаго элексира снова обращаетъ ихъ къ вр предковъ: такъ первые шаги общежитія удяляютъ человка отъ Натуры, а дальнйшіе снова приводятъ его къ ней. Старинные Рускіе Бояре не заглядывали въ деревню, не имли загородныхъ домовъ и не чувствовали ни малйшаго влеченія наслаждаться Природою (для которой не было и самаго имени въ язык ихъ); не знали, какъ милы для глазъ ландшафты полей, и какъ нуженъ для здоровья деревенскій воздухъ… Правда, что они были здорове нашего; но это неизъяснимое чудо!.. О варварство! они гуляли только въ своихъ огородахъ, гд, сидя подъ тнію черемхи, пивали холодной медъ изъ стопъ оловянныхъ; не имли даже и цвтниковъ; въ глаза не знали великолпной душистой розы, которую уже во время Царя Михаила едоровича привезъ въ Москву Голштинецъ Петръ Марселлисъ [2] ! – Только при Государ ПЕТР Великомъ знатные начали строить домы въ Подмосковныхъ; но еще за 40 лтъ передъ симъ богатому Рускому дворянину казалось стыдно выхать изъ столицы и жить въ деревн. Какая розница съ ныншнимъ временемъ, когда Москва совершенно пустетъ лтомъ; когда всякой дворянинъ, насытившись зимою городскими удовольствіями, при начал весны спшитъ въ село, слышать первый голосъ жаворонка или соловья! а кто долженъ остаться въ Москв, тотъ желаетъ по крайней мр переселиться за городъ; число сельскихъ домиковъ въ окрестностяхъ ея годъ отъ году умножается; ихъ нанимаютъ не только дворяне, но и купцы. Мн случилось въ одной Подмосковной деревн видть крестьянскій сарай, обращенный въ комнату съ диванами: тутъ въ хорошее время года живетъ довольно богатой купецъ съ своимъ семействомъ. Въ город у него каменной домъ и большой садъ; но онъ говоритъ:,что можетъ сравняться лтомъ съ пріятностію сельской жизни?» Самые ремесленники любятъ уже веселиться хорошимъ днемъ на чистомъ воздух. Позжайте въ Воскресенье на Воробьевы Горы, къ Симонову Монастырю, въ Сокольники: везд множество гуляющихъ. Портные и сапожники съ женами и дтьми рвутъ цвты на лугахъ, и съ букетами возвращаются въ городъ. Мы видали это въ чужихъ земляхъ, а у насъ видимъ только съ нкотораго времени, и должны радоваться. Еще не такъ давно я бродилъ уединенно по живописнымъ окрестнбстямъ Москвы и думалъ съ сожалніемъ:,какія мста! и никто не наслаждается ими!» а теперь везд нахожу общество!
2
Прежде
Однимъ словомъ, Рускіе уже чувствуютъ красоту Природы; умютъ даже украшать ее. Объзжайте Подмосковныя: сколько прекрасныхъ домиковъ, Англійскихъ садовъ, сельскихъ заведеній, достойныхъ любопытнаго взора просвщенныхъ иностранцевъ! На примръ, село Архангельское, въ 18 верстахъ отъ Москвы, вкусомъ и великолпіомъ садовъ своихъ можетъ удивить самаго Британскаго Лорда; щастливое, рдкое мстоположеніе еще возвытаетъ красоту ихъ. Рощи – гд дикость Природы соединяется съ удобностями Искусства и всякая дорожка ведетъ къ чему нибудь пріятному: или къ хорошему виду, или къ обширному лугу, или къ живописной дичи – наконецъ заступаютъ у насъ мсто такъ называемыхъ правильныхъ садовъ, которые ни на что не похожи въ Натур и совсмъ не дйствуютъ на воображеніе. Скоро безъ сомннія перестанемъ рыть и пруды, въ увреніи, что самой маленькой ручеекъ своимъ быстрымъ теченіемъ и журчаніемъ оживляетъ сельскія Красоты гораздо боле, нежели сіи мутныя зеркала, гд гніетъ вода неподвижная….
Знаете ли, что и самой Московскій булеваръ, каковъ онъ ни есть, доказываетъ успхи нашего вкуса? Вы можете засмяться, государи мои; но утверждаю смло, что одно просвщеніе раждаетъ въ городахъ охоту къ народнымъ гульбищамъ, о которыхъ, на примръ, не думаютъ грубые Азіатцы, и которыми славились умные Греки. Гд граждане любятъ собираться ежедневновъ пріятной свобод и смси разныхъ состояніи; гд знатные не стыдятся гулять вмст съ не-знатными, и гд одни не мшаютъ другимъ наслаждаться яснымъ лтнимъ вечеромъ: тамъ уже есть между людьми то щастливое сближеніе въ дух, которое бываетъ слдствіемъ утонченнаго гражданскаго образованія. Предки наши не имли въ Москв гульбища; даже и мы еще весьма не давно захотли имть сіе удовольствіе; но за то очень любимъ его. Жаль только, что нашъ булеваръ скупъ на тнь и до крайности щедръ на пыль; онъ же, къ нещастью, именемъ своимъ напоминаетъ булевары Парижскіе, столь прекрасные и снистые! Древней столиц Рускаго царства больно въ чемъ нибудь завидовать другимъ Европейскимъ городамъ. Хорошее гульбище даетъ какую-то выгодную идею о самыхъ жителяхъ; и для того Швейцары, знакомяст съ иностранцемъ, къ нимъ пріехавшимъ, тотчасъ ведутъ его на свои прелестныя террассы, въ свои тнистыя алеи, которыя украшаютъ вс города ихъ….
Иногда думаю, гд быть у насъ гульбищу, достойному столицы – и не нахожу ничего лучше берега Москвы-рки [3] между каменнымъ и деревяннымъ мостомъ, естьли бы можно было сломать тамъ Кремлевскую стну, гору къ Соборамъ устлать дерномъ, разбросать по ней кусточки и цвтники, сдлать уступы и крыльцы для всхода, соединить такимъ образомъ Кремль съ набережною, и внизу насадить алею. Тогда, смю сказать, Московское гульбище сдлалось бы однимъ изъ первыхъ въ Европ. Древній Кремль съ златоглавыми Соборами и готическимъ дворцомъ своимъ; большая зеленая гора съ пріятными отлогостями и цвтниками; рка не малая и довольно красивая, съ двумя мостами, гд всегда движется столько людей; огромный Воспитательный Домъ съ одной отороны, а съ другой длинный, необозримый берегъ съ маленькими домиками, зеленью и громадами плотоваго лса; вдали Воробьевы горы, лса, поля – вотъ картина! вотъ гульбище, достойное великаго народа! Тогда житель Парижа или Берлина, свъ на уступ Кремлевской горы, забылъ бы свой булеваръ, свою липовую улицу… Воображаю еще множество лодокъ и шлюпокъ на Москв-рк съ разноцвтными флагами, съ роговою музыкою: ежедневное собраніе людей на берегу ея безъ сомннія произвело бы сію охоту забавляться и забавлятъ другихъ… Сверхъ того Кремль есть любопытнйшее мсто въ Россіи по своимъ богатымъ историческимъ воспоминаніямъ, которыя еще возвысили бы пріятность сего гульбища, занимая воображеніе.
3
Тамъ уже заводилось гульбище; но Кремлевская стна ни мало не весела для глазъ. Тогда же берегъ не былъ еще выстланъ камнемъ.
Но это одна мысль. Кремлевская стна есть нашъ Палладіумъ: кто сметъ къ ней прикоснуться? Разв одно время разрушитъ ее, такъ же, какъ оно разрушило стну вокругъ Благо города и Землянаго: ибо и сей послдній былъ нкогда окруженъ башнями (деревянными)… И такъ удовольствуется своимъ булеваромъ! куда, государи мои, вы дозволите мн и теперь отправиться: ибо облака разсялись и солнце проглянуло. Бросаю перо до первой скучной минуты, въ которую могу еще поговорить съ вами о другихъ перемнахъ въ Москв блокаменной и новыхъ выгодахъ нашего времени.
Б. В.
Примечания
Указатель къ Встнику Европы 1802–1830
35. Записки стараго Московскаго жителя (ч. 10, № 16, стр. 276–286). Статья Н. М. Карамзина, перепеч. въ П. С. С., изд. Смирд., т. 3, стр. 332. Тутъ говорится объ улучшеніяхъ города Москвы.