Шрифт:
Глава 1
Аккуратно прикрыв дверцу комода, которая по-старинному скрипнула, я положила длинную чёрную коробку на пол и вынула из неё свои лаковые сапоги. Осень в этом году посетила нас слишком рано. Просто оскорбительно рано. В это время года никогда не знаешь какой будет погода: больше похожей на лето или на зиму, и на всякий случай запасаешься всеми видами одежды и обуви. Сапоги были с высоким голенищем, и должны были защитить меня от пронизывающего холода и ледяного ветра. С недавних пор я полюбила лаковую кожу, до этого она мне казалась просто «приветом из девяностых» и каждый раз, видя её, я брезгливо морщилась.
Несмотря на такие основательные сапоги, полностью укутываться в тёплую, но совершенно унылую одежду, мне не хотелось. Я решила надеть расклешённую юбку, сидящую на талии и кашемировый свитер. На помощь от осенней хандры также пришёл парфюм с ароматом
Хотелось взбодриться. Я нанесла красную помаду (делаю это крайне редко, так как считаю, что она мне не подходит, либо я пока не нашла «свой» оттенок) и румяна. Мне показалось, что я выгляжу даже чересчур празднично для обычного будничного дня. Но разве можно выглядеть слишком празднично, когда вокруг такое уныние? Ничто не будет лишним. Даже если надеть карнавальный костюм.
Я любила «пушкинскую» осень, можно сказать, обожала: когда хрустящие листья под ногами, а улицы залиты мягким солнечным светом, что я чувствую себя героиней фильма Вуди Аллена. Но в нашем климате такая осень длилась катастрофически мало, ей на смену быстро приходил промозглый ветер, который забирался под одежду, дождь и сезон простуд. Кстати, о простудах. Чтобы её не заполучить, я надела под юбку тёплые колготки. Вот так. Очень сложно выглядеть модно и при этом не загреметь в больницу.
Из зеркала на меня смотрела вполне жизнерадостная девушка. Я надела яркие кожаные перчатки, которые заканчивались ещё до запястья. Они придавали такой трогательности и хрупкости кистям, что могли смягчить даже самый грубый образ. Я бы с радостью носила их круглый год. Мне безумно нравилась такая модель, хотя она и совершенно не подходила для наших погодных условий. Очень сложно было выглядеть как с обложки Vogue, когда ты живёшь в таком холоде.
Недавно я наконец решилась на завивку, которую долго откладывала по той причине, что пыталась реализовать свою мечту – стать манекенщицей. А для этого нужно было обладать максимально натуральной внешностью: природный цвет и текстура волос, бровей, губ и других частей тела. Но сейчас с мечтой было покончено, как ни прискорбно признавать это, зато я могла сделать из своих прямых волос лёгкие волны, которые меня всегда привлекали. На этом я не остановилась и решила поэкспериментировать также с цветом. Я купила краску в специализированном магазине по рекомендации своего парикмахера, шоколадного оттенка. Она сказала, что мне подойдёт. Что ж, проверим. Моя подруга Женя предложила свои услуги по окрашиванию, и я решила не отказываться. Она заверила, что уже много раз проделывала это, и все остались довольны. Таких кардинальных перемен с внешностью обычно мне хотелось весной, но не в этот раз. То ли осень в этом году уж очень грустная, то ли я.
Женя открыла мне дверь, разговаривая по телефону, и жестом пригласила войти. Она зажала трубку между плечом и щекой, закрывая за мной двери. Замок на двери громко и неприветливо щёлкнул.
Подруга вскользь посмотрела на меня и закатила глаза, показывая, как ей надоел этот разговор, но не в её власти было его прекратить. В ответ я развела руки, как бы говоря ей: «Ничего не поделаешь!». Женя слегка улыбнулась, снова взяв телефон в руку. Мне показалось, что она говорит с мамой. Я часто замечала такое выражение лица, отражающее смесь чувства долга и отчаянья на лицах у моих подруг, когда им звонила мама. Возможно, я ошибалась. Сняв свои лаковые сапоги, и отставив их в сторону, я прошла вглубь квартиры.
Раньше я никогда не была в Женином новом жилище. Я дружила с ней уже пару лет, и всё это время подруга жила с родителями в частном доме. Когда я приходила в её родительский дом, зачастую мне было неловко. Мне казалось, что в глазах её родителей меня воспринимают как представителя «плохой компании», с которой связалась Женя. Даже не знаю, почему у меня было такое чувство. То ли потому что её родители ограничивали наше общение простым: «Здравствуйте!», то ли меня смущал их высокомерный взгляд на мне. Но обычно я даже прятала подальше в сумочку сигареты, боясь, что они их увидят. Чтобы тогда произошло? Они бы запретили Жене со мной общаться? Конечно, нет. Нам было по девятнадцать, и мы давно были вправе выбирать себе друзей сами. Во всяком случае, я надеюсь, что в семье Жени именно так и было.
Однако, сейчас подруга была в новом статусе – она жила с парнем. Это казалось мне таким необычным, словно новая ступень эволюции в жизни девушки. Теперь ты не просто человек, а ты по-настоящему чья-то… я не знаю, какое слово здесь употребить. Безумно не люблю слово «сожительница». Не знаю, как вы, а я сразу же представляю себе замученную жизнью женщину в засаленном халате и с поварешкой в руках. Конечно, Женя не была такой. Она была хрупкой блондинкой с мягким характером. Слово «жена» я здесь тоже употребить не могу, поскольку официальный брак между ними не был заключён. Женя была слишком молода для этого, как и я. О браке думать пока не хотелось. Но вот жить вместе с парнем, это казалось мне необычным. Нет, мне не хотелось тоже попробовать этот опыт. Во-первых, у меня и парня то не было. А, во-вторых, совместное проживание для меня означало либо «на всю жизнь», а я не хотела бросаться такими выражениями в девятнадцать лет, либо предвещало разъезд в будущем. А это, наверняка, больно и неприятно. В любом случае, мне было крайне любопытно посмотреть на опыт Жени, раз уж она на него решилась. Ещё меня интересовало как её родители, взгляды которых я считала достаточно пуританскими, одобрили такой шаг единственной дочери.
Она проживала с парнем, у которого было странное для меня имя – Альберт, в обыкновенной девятиэтажке на окраине города. Я практически не бывала в этом районе. Я жила в центре, и всегда романтизировала спальные районы. Мне казалось, что именно тут протекает настоящая жизнь. Когда одногруппники говорили о том, как мне везёт, что в университет я могу добираться пешком, я искренне их не понимала. Мне казалось верхом романтики с утра проснуться пораньше и пойти по залитой солнцем пустой улице на остановку, чтобы успеть уехать в не переполненном автобусе. Можно лбом прислониться к стеклу и долго предаваться своим мыслям. В транспорте можно официально впустую тратить время, и никто тебе ничего не скажет. Ведь ты добираешься в пункт назначения, а значит, не тратишь его впустую. Зато в эти моменты ты можешь уходить полностью в свой внутренний мир, а меняющиеся декорации за окном легко этому способствуют. Согласитесь, что дома сложно выделить столько времени, чтобы просто сидеть и смотреть в окно. Дома постоянно нужно чем-то заниматься. Ни в коем случае нельзя сидеть просто так. Нужно помыть посуду, приготовить ужин, начать подготовку к экзамену, посмотреть последние новости и ещё куча всего. Разве можно себе позволить целый час пялиться в окно? А как же гора немытой посуды? Несмотря на все эти причины, я до сих пор не решалась переехать в спальный район. Очень волнительным мне представлялся момент смены жилья, который будет затруднён кучей бюрократических формальностей и юридических рисков. Не смотря на то, что я училась на юридическом, я не знала всех нюансов сделок к недвижимостью, и боялась решиться на такой шаг. Кроме того, с рациональной точки зрения, переехать из центра на окраину, казалось безумием. Возможно, так оно и было.
Это была самая обыкновенная однокомнатная квартира, площадью примерно сорок квадратов (как я смогла определить визуально), с кухней и совмещённым санузлом. В комнате посередине лежал ковёр с бессмысленным коричневым рисунком (никогда не понимала его функции), стоял простой деревянный столик, кресло и диван, на котором, судя по всему, спали его жильцы, потому что другой, подходящей для этого мебели, я не увидела.
Альберт был необычен для меня не только своим именем, но и образом жизни. Он относился к современной «золотой молодёжи» нашего городка, которая не понятно чем занимается и все ночи проводит в клубах. Образ представителя «золотой молодёжи» никак у меня в голове не сочетался с этой простой квартирой с ковром. С чего я вообще решила, что он принадлежит к этой прослойке? У него были солнечные очки-авиаторы, которые бы у нас в городе не одел ни один мужчина, который к таковым не относился. Хотя, возможно, это просто клише. Кроме того, из Жениных рассказов, я знала, что он постоянный посетитель ночных клубов, собственно, там они и познакомились. Кроме того, у него была чёлка, спадающая на глаза и полный кошелёк денег, чтобы покупать коктейли в клубе всю ночь напролёт. На этих основаниях я и сделала такие выводы.
Женя закончила свой телефонный разговор (мне показалось, что она вздохнула с огромным облегчением), взяла в руки краску, которую я принесла и стала изучать инструкцию.
– Как твои родители отнеслись к вашему совместному проживанию? – спросила я у неё.
Она отвлеклась от чтения, убрала выбившуюся прядь своих блондинистых волос за ухо, немного подумала и сказала:
– Они никогда хорошо к нему не относились… Но, узнав, что он снял отдельную от родителей квартиру, сказали, что я должна жить с ним. Я сначала предложила просто ночевать здесь пару раз в неделю. На что папа мне ответил: «А в остальные дни кто там будет ночевать?». Это отрезвило меня, и так было принято наше совместное решение.