Шрифт:
Согласно телевизионной рекламе, у всех порядочных людей утро начинается с кофе и хорошего настроения.
Я наверно какой-то особенный, какой-то не такой – у меня с туалета и ощущения несправедливо устроенной жизни. С постели я поднимаюсь тяжело и медленно, как пожилой солдат в атаку из окопа под градом пуль. Потому что часто торгую допоздна на московской бирже, на вечерней сессии срочного рынка и ложусь поздно. Ну и, кроме того, я молод, а в молодости ранний подъём это всегда преодоление, победа воли и силы духа.
Было время, когда я занимался по утрам йогой и делал довольно сложные
С тех пор я просто прислушиваюсь к своему организму и доверяюсь ему всецело: если он просит движения – я по выходным гуляю, плаваю или катаюсь на велосипеде, если просит покоя – валяюсь в постели с книжкой или смотрю какой-нибудь новый фильм, если просит выпить – тоже не могу ему в этом отказать.
Завтрак у меня простой и здоровый, в фоновом режиме канал РБК, спустя 40 минут пешей прогулки, к 09-00 я уже на рабочем месте в своём отделе информационных технологий и приступаю к трудовым обязанностям.
– Егор! Заявка в плановый. Возьмёшь? – Серый оторвался от монитора и обратил на меня свой блеклый взор. Мой напарник печально воспринимал окружающее. У него с утра был постоянно кислый и утомлённый вид, будто ночами он не спал, а копал огород на своей даче.
Если я в большей степени мальчик-огонёк, то Серый – мальчик-уголёк. Причём потухший. Таким уж он родился.
Если иногда вдруг случалось чудо и он начинал рассказывать анекдот, то и тогда это была повесть о Ромео и Джульетте, потому что не было печальнее истории на свете.
У нас с ним была негласная договорённость: заявки на рабочие места с преимущественно женским молодёжным контингентом беру я, в порядке шефской ему помощи и в угоду придури шефа. Вообще-то изначально я нанимался админом и пахать в техподдержке не обязан, но наш продвинутый шеф решил, что я недостаточно занят в течение дня и решил повысить интенсивность моего труда. Ну, а если уж нести вынужденную дополнительную трудовую повинность, то хотя бы в общении с прекрасным.
Человек я свободный, как от удил, так и от предрассудков, а женщины меня бодрят и заряжают позитивом, как весенний солнечный денёк. Я люблю их в целом.
Вот Ленин любил рабочий класс, а я люблю женщин, как класс.
Тружусь я в крупной международной итальянской компании. Так я говорю, когда представляюсь всяким наивным дурёхам. На самом деле – это обычная электростанция районного масштаба, но во времена реформы энергетики, проводимой Чубайсом, она вошла в состав оптовой генерирующей компании, включающей кроме нашей станции ещё три электростанции, территориально разбросанные по всей стране, и центральный офис в Москве. Следующим этапом наша компания была куплена иностранным инвестором, а именно итальянским энергетическим концерном, представленным почти на всех континентах.
Не захотел концерн пока присутствовать только в Арктике и Антарктиде, потому что у белых медведей и пингвинов нет денег.
Наш ИТ-отдел состоит из восьми человек.
Возглавляет столь крупное административное подразделение – шеф, Игорь Иванович Быковских, по прозвищу Бык (хотя по мне больше подходит Козёл), 43 лет от роду, самовлюблённый эгоист, который любит каждую родинку на своём теле больше, чем маму и Родину и упивается собственным величием и достигнутыми жизненными результатами. Он давно попутал себя с Ходорковским, в тучные годы его царствования. Ещё бы, управлять таким большим и многонациональным коллективом (у нас, кроме русичей, один еврей по паспорту и одна татарка) – это вам не мороженое облизывать. Главные его человеческие качества – высокомерие и трусость.
Бывают жёсткие руководители-тираны, которые строят персонал, следят за дисциплиной, раздают пинки и подзатыльники, подчас бывают грубоваты, но во взаимоотношениях с другими подразделениями своих людей в обиду не дают. Умеют правильно выстроить отношения с вышестоящим руководством, статус коллектива поддерживают на высоте и персонал премиями не обделяют. Таким руководителям многое прощается.
Про нашего же впору вспомнить детский стишок:
«Пушок умаялся вконец,
Бесстрашно лая на овец.
А появился Волк –
Пушок умолк.
Клыкастого затронуть у Пушка –
Тонка кишка.»
У любого человека язык участвует в процессе жевания, издания членораздельных звуков, вкусового восприятия и слюноотделения. На верхней поверхности языка слизистая оболочка у всех нормальных людей, кроме жополизов, шероховата. Я конечно не в тех отношениях с шефом, чтобы взять его язык в руки и внимательно осмотреть, но почему то уверен, что его верхняя поверхность гладкая, как лысина нашего директора. Больно уж много приходится лизать, а поверхность стирается, как старые покрышки.
Поскольку мы сервис и работаем на переднем крае с клиентами, которые всегда правы, то чувствуем себя как бойцы штрафбата, когда впереди немцы (неадекватный, хамоватый клиент), а позади заградотряд НКВД с пулемётами наготове (шеф с набором карательных мер).
Среди наших VIP-клиентов, высших менеджеров, полно психически неустойчивых личностей, с высокой степенью самооценки (я бы сказал переоценки), взаимодействовать с которыми по работе психологически очень тяжело и за каждую минуту общения с которыми я бы брал деньги.
Иногда, вернувшись с заявки, хочется немедленно махнуть стакан водки, не закусывая, но приходится терпеть до дома, а то уволят. Что же касается крепкого слова, то в своей айтишной среде мы не сдерживаемся и авторам словаря матерных слов и выражений есть чему у нас поучиться.
Бык предпочитает с руководителями других подразделений не ссориться и виноваты у него по умолчанию всегда мы, поэтому обстановка в отделе нездоровая и я рад, что скоро покину эту обитель скорби.
Зато когда кому-то нужно отлучиться в рабочее время, к врачу или по другой необходимости, тут наступают минуты Бычьего торжества. Важно и немного устало сидя за столом и отчётливо давая понять, что его оторвали от срочных дел, от которых в данный момент зависит судьба компании, он, как дон Карлеоне, терпеливо выслушивает вытянувшегося в струнку нижайше просящего. По отечески пожурит за последние промахи в работе, припомнит все опоздания и неурочные чаепития, даст понять, что впору не отпрашиваться, а заглаживать вину сверхурочным трудом. Не отпустит просто так, без лишних слов, не согласует разрешения сразу, а пообещает подумать, ведь может пострадать рабочий процесс, за исправность функционирования которого он несёт персональную ответственность. Заставит попереживать, понервничать, в полной мере прочувствовать, как много он значит в нашей жизни и как много от него зависит. Нашей программистке Вере недавно надо было срочно забрать заболевшего ребёнка из садика, а шеф, как всегда, развёл тягомотину и не успокоился, пока не довёл её до слёз.