Записки у изголовья, Сёнагон Сэй

Записки у изголовья

на обложку

Сёнагон Сэй

Шрифт:

— В долгой дреме после разлуки? — восклицает он, перегнувшись до половины через нижнюю створку ситоми.

— В досаде на того, кто ушел раньше, чем выпала роса, — отвечает дама.

Может быть, и, не следовало писать о таких безделицах как о чем-то значительном, но разговор их, право, был очень мил.

Мужчина придвигает своим веером веер дамы и нагибается, чтобы его поднять, но дама пугается, как бы он не приблизился к ней. С сильно бьющимся сердцем она поспешно прячется в глубине покоя.

Мужчина поднимает веер и разглядывает его.

— От вас веет холодом, — бросает он с легким оттенком досады.

Но день наступил, слышен людской говор, и солнце уже взошло.

Только что он тревожился, успеет ли написать послание любимой, пока еще не рассеялся утренний туман, и вот уже совесть упрекает его за небрежение.

Но тот, кто покинул на

рассвете ложе этой дамы, не столь забывчив. Слуга уже принес от него письмо, привязанное к ветви хаги. На цветах еще дрожат капли росы. Но посланный не решается отдать письмо, ведь дама не одна. Бумага цвета амбры пропитана ароматом и сладко благоухает.

Дольше медлить неловко, и мужчина уходит, улыбаясь при мысли, что в покоях его возлюбленной могло после разлуки с ним, пожалуй, случиться то же самое.

37. Цветы на ветках деревьев

Прекраснее всего весенний цвет красных оттенков: от бледно-розового до густо-алого. У сакуры [90] крупные лепестки, на тонких ветках темно-зеленые листья.

Ветки цветущей глицинии низко-низко падают лиловыми гроздьями чудесной красоты.

Сакура — японская декоративная вишня.

В конце четвертой луны или в начале пятой среди темной зелени померанца ослепительно белеют цветы. С чем сравнить их живую прелесть на другое утро после дождя? А в гуще цветов кое-где еще видны золотые шары прошлогодних плодов. Как ярко они блистают! Не уступят цветам сакуры, обрызганным утренней росой. Померанец неразлучен с кукушкой [91] и тем особенно дорог сердцу.

Цветы грушевого дерева не в почете у людей. Никто не привяжет к ветке цветущей груши и самого незначительного письмеца.

Померанец и кукушка так сочетаются между собой в японской поэзии, как в персидской — соловей и роза. Кукушка (cuculus poliocephalus) в Японии считается певчей птицей. Голос ее слышен ночью и на заре. По народным поверьям, она поет и в царстве мертвых.

Цветком груши называют лицо, лишенное прелести. И правда, он непривлекателен на вид, окраска у него самая скромная.

Но в Китае слагают стихи о несравненной красоте цветка груши. Невольно задумаешься, ведь не случайно это… Вглядишься пристально, и в самом деле на концах его лепестков лежит розовый отсвет, такой легкий, что кажется, глаза тебя обманывают.

Повествуя о том, как встретились Ян Гуй-фэй [92] с посланцем императора, поэт уподобил ее облитое слезами лицо «ветке груши в цвету, окропленной дождем». Значит, не думал он, что цветок груши неказист, но считал его красоту совершенной.

Прославленная в китайской поэзии красавица. Была фавориткой императора Сюань-цзуна (VIII в. н. э.), казнена во время большого мятежа. Согласно легенде, на сюжет которой написана поэма Бо Цзюй-и «Вечная печаль», император Сюань-цзун послал мага-волшебника в обитель бессмертных, чтобы призвать свою возлюбленную к себе. Ян Гуй-фэй вышла к магу.

Цветы павлонии благородного пурпурно-лилового оттенка тоже очень хороши, но широко растопыренные листья неприятны на вид. Можно ли, однако, говорить о павлонии как о самом обычном дереве? Лишь на ее ветках ищет себе приют прославленный китайский феникс. [93] При одной этой мысли начинаешь испытывать к ней совершенно особое чувство.

Из ее ствола делают цитры, издающие множество сладостных звуков. Никаких слов не хватит, чтобы воздать хвалу павлонии, так она прекрасна.

Сказочная птица с пятицветным оперением, приносящая счастье.

Ясенка [94] — неприглядное дерево, но цветы его прелестны. У них странный вид, словно они сморщились от

жары. И еще есть у этих цветов одно чудесное свойство: они всегда торопятся расцвести к празднику пятого дня пятой луны.

38. Пруды

Пруд Кацумата. Пруд Иватэ.

Пруд Ниэно. Когда я совершала паломничество в храмы Хацусэ, [95] то над ними все время с шумом вспархивали водяные птицы, это было чудесно.

Японская мелия — растение с мелкими лиловатыми цветами.

(Хасэ) — В буддийском храме Хасэ (Хацусэ) возле г. Нара находилось чтимое паломниками изображение богини милосердия Каннон (бодхисаттвы Авалокитешвары) с одиннадцатью ликами. Согласно легендам, принимала на земле разные образы, чтобы помочь людям. Бодхисаттва существо, достигшее святости, но ещё не освободившееся полностью от уз всего земного. В храмовых рощах обычно устраивались пруды.

Пруд Мидзунаси — «Без воды».

— Странно, отчего его так назвали? — спросила я.

— Оттого, что даже в пятую луну года, когда не переставая льют дожди, в нем нет ни капли воды. Но иногда весною, в самую солнечную пору, вдруг там начинает ключом бить вода, — ответили мне люди.

Мне захотелось возразить им:

— Такое прозвище было бы справедливым, если бы пруд этот круглый год оставался сухим, но ведь по временам он до краев наполняется водой, зачем же всегда называть его пруд «Без воды»?

Пруд Сарусава [96] славен тем, что некогда его посетил парский государь, услышав, что туда бросилась юная дева, служившая ему. И недаром до сих пор живут в памяти людей стихи поэта Хитомаро «Спутанные волосы…». [97]

Пруд Омаэ — «Дар божеству», — хотела бы я узнать, какое чувство владело людьми, которые его так называли.

Пруд Кагами — «Зеркало».

Пруд Саяма. Чудесное имя! Невольно приходит на память песня о водяной траве микури. [98]

В сборнике новелл «Ямато-моногатари» (X в.) повествуется о том, как покинутая одним императором девушка утопилась в пруду Сарусава. Какиномото-но Хитомаро (? — 709), великий поэт древней Японии, создал танку, в которой выразил печаль императора.

На ложе любви — эротический образ, бытовавший в китайской и японской поэзии.

Трава микури — ежеголовка ветвистая. Нередко упоминается в японской поэзии. Любящий гибнет в разлуке, как вырванная с корнем трава микури.

Пруд Коинума — «Пока не любил».

Пруд Хара [99] — это о нем поется в песне: «Трав жемчужных не срезай!» Оттого он и кажется прекрасным.

39. Из всех сезонных праздников…

Из всех сезонных праздников самый лучший — пятый день пятой луны. [100] В воздухе плывут ароматы аира и чернобыльника.

Все кровли застланы аиром, начиная с высочайших чертогов и до скромных хижин простонародья. Каждый старается украсить свою кровлю как можно лучше. Изумительное зрелище! В какое другое время увидишь что-либо подобное?

В народной песне поется о том, чтоб не срезали водоросли на пруду, ведь на него слетаются дикие утки.

100

В день праздника пятого дня пятой луны чернобыльник и аир клали на кровлю, подвешивали к застрехам, прикрепляли к одежде, чтобы отогнать недобрые силы. Позже аир заменили ирисом. Аир — род душистого тростника с длинными белыми корнями. Цветет в начале лета мелкими желтыми цветами, потом появляется пушистый стебель.