Шрифт:
Записки ведьмы.
Кроличья нора.
1.
Тот мир, в котором я живу, был таким, сколько я себя помню. Внизу он похож на кипящий муравейник, кишащий, спешащий, с виду сумбурный, но в итоге ориентированный на одно – работу. Работу изо дня в день с одной целью – выжить.
Для кого-то в моем мире выжить – это свести концы с концами, для кого-то – не сойти с ума от ежедневной рутины, а это значит иметь хороший заработок. Зарабатывать столько сколько нужно, чтобы в любой момент, не считая гроши, сменить обстановку. Для кого-то выжить – это просто заказать суши в пятницу вечером, для кого-то – сходить
Все, к чему я веду, с первого взгляда мой мир – вечная рутина, которая засасывает жадно и намертво, как только ты, юридически, можешь быть нанят.
Это правило неактуально лишь для тех, кто живет наверху. Жителей «верхнего» уровня. Не буду утверждать, что их жизнь – предел мечтаний, но большинство их тех, кто живет на моем уровне, как я заметила, хотели бы подняться над приевшейся муравьиной суетой. На деле «верхний» уровень представляет собой квартал в центре города, в котором сплошь небоскребы, да такие, что кажется, будто смотришь фильм о далеком будущем. С трудом верится, что люди могли построить нечто подобное. Если взять бинокль, то можно увидеть даже переходы на высоте птичьего полета – все дома связаны между собой эдакими небесными улицами. И там, на высоте, эти улицы разрастаются, как грибница, порождая невероятное ветвление кварталов прямо в небе.
Жителей «верхнего» уровня мы редко видим вживую, чаще по телевизору, в журналах, новых фильмах, что, впрочем, всегда было отличительной чертой элиты, политической или творческой. Порой складывается ощущение, что их жизнь состоит из множества легких и приятных событий, среди которых ты волен в любой момент отойти за коктейлем или уединиться в своем огромном джакузи с видом на город, но никак не ждать пока начальник соизволит дать тебе разрешение сходить в туалет. Не знаю, какой они видят нашу жизнь на «нижнем» уровне, но думаю, мало кто из них находит время подумать о нас в этом вихре развлечений, скандалов и роскоши.
Если днем вы поднимите глаза к небу в центре моего города, то вряд ли восхититесь – уходящие в серое небо серые стены. Но если совершить то же движение ночью, вы потеряетесь в свете «верхнего» уровня, как мотыльки в свете уличной лампы. Это зрелище чарует и восхищает. И после него все внизу похоже на беспросветную тюрьму.
Поэтому многие стараются вырваться отсюда, на многих эта «тюрьма» так давит, что они понемногу сходят с ума. Каждый борется с этим как может – кто-то старается быть оптимистом, кто-то переезжает загород, кто-то спасается в семье и друзьях, но есть и те, кто не слишком хорошо справляется. В наше время депрессия губит больше людей чем чума в Средние века. Кто-то спивается, а кое-кто, что совсем не в последнюю очередь, даже может подсесть на «дайвинг». «Дайвинг» – это уже вошедшее в обиход определение увлечения самым удивительным из всех наркотических веществ, которое придумало человечество. Когда о нем не говорят так поэтично, его называют ДВ-514. И он официально не запрещен.
Скорее всего, я против «дайвинга»… впрочем, можно ли быть «за» или « против» того, чего никогда не пробовал? Рассказов о действии этого вещества более чем предостаточно – жители «верхнего» уровня порой довольно откровенно и подробно рассказывают о своих приключениях под «этим делом».
«Это волшебство!»
«Ты просто паришь над землей!»
«Магия! Ты можешь оказаться где угодно!»
«Такой расслабон… как в долгожданной горячей ванне…»
Поскольку именно последнее сравнение в том или ином виде чаще всего использовалось знающими людьми, наркотик, а вернее пребывание под его действием, в народе прозвали «дайвингом», а самих знающих людей «дайверами». И, конечно же, сочетание букв в официальном названии этому только поспособствовало. Причем, «нырнуть» можно на разную глубину, выбор за отдыхающим. Все ради восторга расслабления, которого в большей степени, не хватает как раз жителям моего уровня. Однако весь этот восторг меркнет, когда узнаешь, что качество наркотика, распространяемого на разных уровнях, также разное. Если продолжать говорить образно, на «верхнем» уровне вы ныряете в чистую океанскую воду, бирюзу которой способен нарушить лишь белоснежный песок. А вот с мостков «нижнего» вы падаете в мутную воду лесного озера, и чем глубже, тем ближе скользкое илистое дно.
Отсюда и разница в последствиях – пока привилегированное общество балуется этой заразой почти без вреда для здоровья, обыватели могут позволить себе лишь то, что больше похоже на жидкую смерть. Хотя это вроде как не доказано.
Небо чище и трава зеленее там, где нас нет.
Впрочем, не все так грустно как кажется на первый взгляд. «Верхний» уровень, постройка которого, к слову, сожрала невероятное количество ресурсов (одно возведение кварталов на высоте птичьего полета чего стоило, не говоря о системах поддержания комфорта и возможности там жить вообще), тем не менее, существует только над центром города. По окраинам его почти не видно из-за высотности строения. В пригороде же он вообще никому не нужен, оттого жизнь здесь больше похожа на ту, что была прежде в спальных районах. Без страха, что огромная грибница, набитая привилегированными паразитами, рухнет тебе на голову.
Вот он – несомненный плюс. Кроме того, сам «нижний» уровень если и расширяется, то редко. Большинство домов, как многоэтажных, так и частных, стоят уже давно и не требуют значительных вложений. Конечно, в городе клочок земли до сих пор стоит приличных денег, но землю покупают редко – садоводов тут почти нет. Да и загородом земля не то что бы всем по карману, но это компенсируется стоимостью дома. Цены на недвижимость здесь до безобразия низкие.
Впрочем, все эти плюсы – далеко не самые важные и определяющие для того, чтобы понять, почему я живу здесь.
Около 90 процентов таких как я живут на «нижнем» уровне, а в целой картине едва набирают 3 процента от общей численности. Людей же здесь, внизу, чуть более 70 процентов от их общей численности. Остальные 30, элита, проживают наверху. Да и сам «верхний» уровень, как вы уже поняли, забит людьми до отказа, моих сородичей там лишь десятая часть от общего числа. Впрочем, сам факт того, что к власти близок такой большой процент от нашей общей численности, поразителен сам по себе. Можно смело назвать мой город «Городом Сородичей». Вас, наверняка, удивляет, почему я разделяю население таким образом. На то есть причина.
Мы стараемся не высовываться, не выделяться, всячески подстраиваться под окружающее большинство. Когда-то давно мы были не так аккуратны, и мир сталкивался с нами чаще, чем, как показала история, этому следовало происходить. Теперь мы куда более приспособлены к существованию среди людей.
Конечно же, об этом не знает никто кроме самих Сородичей и небольшой горстки людей. Некоторые из них получили это драгоценное знание от нас, обменяли его на нашу власть над ними, другие же открыли его сами, получив его в награду за многовековые поиски истинных истоков детских сказок и страшилок. И не все, получившие это знание, довольны им. Довольны нами. Последние стали стержнем по-настоящему бессмертного человеческого клуба. Инквизиции.
Но главное не это. В самом деле, мы не являемся людьми. Даже виды, самые близкие к человеческому, далеки от людей как Луна от Земли. В каждом из нас есть отклонения, которые в старину мы показывали по глупости или неосторожности. Но время идет, а с ним на месте не стоит и человеческое оружие. Если раньше тот, кого называют оборотнем, мог, максимум, получить ранение вилами, теперь и пуля – не самое страшное, чем человек может ответить с испугу. Из-за этого нам пришлось создать общие правила поведения внутри человеческого общества, так нещадно превосходящего нас числом.