Записки везучего попаданца

Хабибов Фарход

– Да Петр, говори?

– В полтора километрах от нас к юго – западу немцы трофейщики, до взвода, барахлятся в разбитой колонне наших войск.

– Тревога поднимай всех, но помни мы партизаны, потому шепотом.

Ну во начинается, типический перенос, здрасти я теперь попаданец, но лучше попаданцем быть чем впопудавцем.

– Товарищи бойцы, сейчас все выходят и строятся, раненные, медики, саперы и танкисты тут остаемся. Просто не хочу рисковать вашими жизнями, каждый из вас брат, сын и отец, и должны жить, вот и отдыхайте пока. Потому отдыхать, нужна будет помощь – позовем.

– Онищук, показывай куда идти, а пока давай распланируем, как нападем, сперва расскажи что они конкретно там делают и скажем их местоположение, причем давай в деталях.

– Два мотоцикла с пулеметами их стерегут, остальные человек 20 собирают все необходимое и ценное с разбитой колонны, и грузят в три грузовика которые там стоят.

– Значит, ведешь к мотоциклам, окружаем под прикрытием леса, первыми выстрелами надо снять пулеметчиков, потом ураганный огонь по всем. Товарищи, среди нас есть снайперы, или просто меткие стрелки?

– Товарищ старший лейтенант, снайперов нет, но есть три охотника. Рядовой Севастьянов, рядовой Никодимов, и рядовой Янушевский.

– Так Янушевский, ты поляк, откуда? – задаю вопрос здоровенному мужику в вислыми усами и кисловатым лицом.

– Товарищ старший лейтенант да я поляк, рядовой, пограничник Збигнев Янушевский, родился и вырос в окрестностях станции Даурия, с дедом охотились на пушного зверя.

– Тогда ты Янушевский берешь одного пулеметчика на мотоцикле, ты Севастьянов второго, твоя задача Никодимов сперва унтера, унтерьё у немцев с автоматами шляются, и потом офицер.

– Товарищ старший лейтенант, – говорит шепотом мне Онищук,– мы уже подходим.

И впрямь послышались далекие голоса и смех, ну да немцы еще недефлорированные, наглые потому и самоуверенные как Митт Ромни на первых теледебатах, ниче будет и на них Бардак Обама. И я шепотом, говорю;

– Подползаем, не шуметь, они нас услышать не должны, услышат, погибнем. На лучшую позицию наши охотники, остальные распределить каждый, свою мишень, и стрелять сразу после выстрелов охотников. Ну что охотнички поохотимся на новых пушных зверей породы "высшая раса". Приготовиться снайперы, начинаем по моему сигналу, сигнал, как и прежде "бей гадов". Пятиминутная готовность, приготовиться, прицелиться и заслать в ствол патрон.

Сам лежу, рассматривая и думаю, а меня когда то с форума "в вихре времен" какой то подлявый мордератор забанил, причем навечно, ну и хрен с ним, хотя вот бы этот верблюдок щас рядом с суперменшами оказался я б его парабеллумом забанил бы навечно.

А мне начинает нравиться воевать, командовать то я привык, часто приходилось руководить, и часто замечал, что люди в экстрим ситуации, не то что бы другими, собой командовать не могут. А у меня в экстриме все еще и обостряется. Вроде не час щас восхвалений, а я расщедрился как американцы на права человека (особливо в неугодных им странах). На проселке стоит разбитая и расстрелянная люфтвафенами колонна многострадального РККА. Видимо бомбой повредили великана, что стоит впереди (т-28, и какой кретин пустил его в голове колонны), и колонна остановилась в притык. Проселок то узкий, и по краям деревья, некуда нашим было деться, вот и расстреливали потом с самолетов. Немчура башляет нашим казенным барахлом наркомата обороны и как злокачественные муравьи таскают все к своему ахвицеру, и тот стоя с унтером, сортирует, что куда нести, рядом двое фельдграууродов записывают, что куда положено, орднунг епсти вашу за ногу.

Практически все немчурины как на ладони и, даже карабины за спиной на ремне, значит секунды 2 три безнаказного немцеубивания у нас есть, ну;

– Бей гадов.

Практически одновременно поляк таежник, открывает дополнительное отверстие во лбу пулеметчика на левом мотоцикле, а Севастьянов делает точечный массаж сердца второму пулеметчику. Попаданием в какую часть тела унтера стоящего у грузовика, того отправляет в осадок Никодимов я не вижу, но тот падает как курс доллара в 2008.

Ахвицер поворачивается к нам лицом, бум, Никодимов – немцы, счет 2:0.

И мгновенно десятки маленьких злых и горячих пуль, метят шельм, то есть убивают и ранят высокородные арийские тела, делая из белокурых бестий протоудобрение и добычу медсанбатов. Да может они и не виноваты, и не убили пока никого, но это вам не тур по Золотому Кольцу, кто к нам с арбузом придет, тот от арбуза и погибнет. Так что приходите в следующий раз с кишмишем, например или курагой, все же безопасней чем арбузом по башке. Немцы отстреливаются, но давно благодаря второму выстрелу Никодимова, немецкий лейтенант "пораскинул мозгами" по лесу, и без командира им трудно. Все реже и реже стреляют немцы. И на каждую вспышку выстрела со стороны немчушек, летит по десятку свинцовых снадобий от арийского зазнайства. Еще минуты три, и две пока еще легкораненых (ниче это исправимо, добьем) крыски (а разве нет, трофейщики – барахольщики ядрен батон) поднимают свои загребущие лапки.

– Нихт шиссен камераден, их бин коммунист.

Да в таких случаях они и евреями назвать себя готовы, и даже бушменами, готтентотами и даже гамадрилами (причем в одном лице) и обрезание с радостью примут, житуха-то даже арийская сладка. И вот двух супергиперменшей ведут (и девочек ваших ведууут в кабинет) Онищук, со товарищи, ко мне. Остальные занимаются растрофеиванием с элементами борьбы против эвтаназии (раненных немчурбалайфов добивают, туды их в качель).

Дело спорится и грязные души арийских перечеловеков воспаряют к воротам ада, где их небесный фюрер – Сатана, с нетерпением ждет. Наконец бойцы собираются, и Онищук докладывает;

– Товарищ старший лейтенант, бой окончен, 29 немцев убито и добито, двое пленных, разрешите экспроприировать экспроприированное.

– Да Онищук, дай команду бойцам переносить все, что может пригодиться нам, и вообще все что можно унести, в те машины куда несли их немцы. Кроме того пошли двух бойцов к отряду, нам нужны три водителя и два мотоциклиста, и четырех бойцов на охранение к мотоциклам за пулеметы.

И сам я пошел к машинам с реэкспроприированным имуществом потирая загребущие ручонки, то ни гроша а тут бац и алтын, да тут и не алтын, тут иоахимсталлером пахнет (ефимок крупнейшая металлическая банкнота, времен грошей и алтынов).

Три пушки (сорокопятки, пушчонки вообщето, и бомбами безвозвратно побиты) с полуторками Газ-АА, в качестве тягла (у артиллеристов будет байрам огромных размеров). А что тут в машинах, так пять ДП с дисками, и один старый добрый маскимка, с патронами в ящиках (держите, меня я кончаю).