Записки военного советника в Китае. Из истории Первой гражданской революционной войны (1924—1927)
Шрифт:
2 февраля 1925 г. два полка школы Вампу и 16-й отдельный пехотный полк под общим командованием Чан Кай-ши были сосредоточены на островах Хумынь и Тайпин; 16-я пехотная бригада генерала Ли Фу-линя — в дельте р. Дунцзян на одном из островов против г. Дунгуань, 2-я пехотная дивизия и 7-я пехотная бригада под командованием генерала Чжан Мин-дэ — в районе оставленного противником г. Шилун (схема № 4).
Южной группе Чан Кай-ши было приказано перейти 3 февраля в наступление и во взаимодействии с 16-й бригадой овладеть г. Дунгуань. Северной группе Чжан Мин-дэ — в этот же день овладеть городом Шилун.
Военно-морские и военно-речные силы должны были нести охрану островов Хумынь, Тайпин и дельты р. Дунцзян; часть речных канонерок была выделена для содействия пехоте в овладении городами Дунгуань и Шилун.
Однако
Как потом выяснилось, «флотоводцы» боялись не столько противника, сколько своих «союзников» — юньнаньских и гуансийских войск. Советник по военно-морским делам Смирнов добился все-таки, чтобы часть речных канонерок вошла в русло р. Дунцзян. Пройдя километров 20—25 вверх по реке, головная канонерка села на мель, на этом закончилась вся «речная операция».
Мы готовились к штурму Дунгуаня, но противник отступил, и 16-я бригада неожиданно первой вошла в город без боя.
После овладения городами Шилун и Дунгуань генералу Чан Кай-ши было приказано очистить железнодорожную линию до границы с концессией и в дальнейшем быть готовым к переходу в наступление на Даньшуй.
7 февраля части нашей группы вышли на железную дорогу в районе Чанцин и при поддержке бронепоезда организовали наступление вдоль железнодорожной линии на юг (схема 4).
В голове колонны шел 1-й пехотный полк под командованием генерала Хэ Ин-циня. В помощь мне, советнику 1-го полка, В. К. Блюхер назначил артиллериста Бесчастнова и кавалериста Никулина. Полку была придана одна из двух имевшихся горных пушек системы «Арисака», которую на специально приспособленных носилках несли в разобранном виде солдаты батареи школы Вампу.
8 февраля мы узнали от пленного, что г. Даньшуй занимают части 13-го пехотного полка (приблизительно 1 тыс. человек) под командованием генерала Лян Ян-шэна, ловкача, получавшего одновременно деньги из Вэйчжоу от генерала Ян Кунь-ю и от англичан из Гонконга. По словам военнопленного, офицеры полка стремились скорее попасть в Гуанчжоу, солдатам, как всегда в милитаристских армиях, все было безразлично. Офицеры называли Гоминьдан партией бунтарей. Доктору Сунь Ят-сену они дали кличку «Сунь-пу» («Сунь-пушка»). Среди населения усиленно распускались слухи о том, что Сунь Ят-сен будто бы сговорился с иностранцами, раздает им должности и продает Китай.
Получив сведения о выходе частей НРА на железную дорогу к югу от р. Дунцзян, находившийся в г. Тяньсиньдуне тысячный отряд противника начал отход, частью на восток, частью на юг по железной дороге.
8 февраля в поезде на станции Шантан генерал Сюй Чун-чжи и главный советник В. К. Блюхер созвали совещание с участием почти всего состава правительства и М. М. Бородина.
Был принят уточненный план операции, в соответствии с которым предписывалось (схемы 4 и 5): Южной группе к середине февраля овладеть г. Даньшуй, предварительно полкам школы Вампу и 16-му отдельному полку очистить к 10 февраля всю железнодорожную линию и приготовиться к наступлению на Даньшуй из района Пинхусюй; 2-й пехотной дивизии и 16-му отдельному пехотному полку сосредоточиться в районе Тантоуся и приготовиться к наступлению на Даньшуй; 7-й отдельной бригаде выступить за 2-й пехотной дивизией с задачей прикрыть тыл и фланг Южной группы; Центральной группе — Гуансийской армии 9 февраля сосредоточиться в районе Шантан, перейти в наступление на крепость Вэйчжоу и 12 февраля овладеть ею; Северной группе — Юньнаньской армии оставить заслоны в районе Цзэнчэн, перейти в наступление на Боло с задачей овладеть им 12 февраля.
После
«Особенно надеюсь я на части, сформированные на базе школы Вампу, — говорил Блюхер. — Они должны стать ведущими, и роль наших советников при этих частях особенно важна. Вы должны показать свое военное искусство и революционный пафос. Ваши советы не должны оставаться только советами, их нужно умело претворять в жизнь. Китайских командиров, да и политических деятелей особенно тревожит судьба крепости Вэйчжоу. Они часто спрашивают, почему мы ее не берем штурмом, а обходим. Они опасаются вражеской диверсии в тылу наших войск. Особенно шумят по этому поводу юньнаньцы и гуансийцы. Для них это всего лишь подходящий предлог, чтобы оправдать свою пассивность. Они не верят в задуманную нами операцию и относятся к ее выполнению с преступной безответственностью. Это вам нужно всегда иметь в виду. Перед началом операции командующий Гуансийской армией генерал Лю Чжэнь-хуань не нашел ничего лучшего, как уехать, сославшись на какие-то дела в Гонконге. Он оставил заместителя, который ничего не хочет предпринимать до возвращения командующего. Командующий Северной, юньнаньской, группой генерал Фань Ши-шэнь также до сих пор не соизволил прибыть к своим войскам. Он, видите ли, безумно занят в Гуанчжоу. Главнокомандующий генерал Ян Си-минь совершенно не интересуется судьбой похода. Вся наша надежда, как я говорил, на гуанчжоуцев и особенно на полки школы Вампу. Если вас будут спрашивать о крепости Вэйчжоу, говорите, что не так черт страшен, как его малюют. Вот и все. Если вопросов нет, желаю успеха.
— Вперед, на Даньшуй!» — таким лозунгом закончил беседу с нами В. К. Блюхер.
Все советники, кроме меня, уходили в приподнятом настроении. Со мной случилось несчастье, которое я скрывал от товарищей: уже несколько дней я страдал от дизентерии. Я решил промолчать, не докладывать начальству и больным выступить в поход. Спасибо полковому врачу-китайцу, он сделал мне два укола имитана; но на этом медицинская помощь кончилась, имитана у него больше не было. Тогда я решил лечить себя диетой — у нас было несколько банок английских галет. Но это мало помогало. Болезнь делала свое дело — я очень ослабел. Между тем на два полка у нас была только одна верховая лошадь (да и то пони), принадлежавшая генералу Хэ Ин-циню.
Колесных дорог в этом районе не было. Продвигаться приходилось по пешеходным тропам. Правда, некоторые из них были выложены плитами. На ровной местности для перевозки грузов пользовались ручными тачками. В основном же все грузы переносились солдатами на коромыслах. Все необходимое для наших двух полков нес на себе целый батальон носильщиков из нанятых для этой цели крестьян. Основная оперативная работа у командиров была ночью, а день уходил на передвижение. В распоряжении командиров полков и высшего начальства имелись паланкины, где они отдыхали и высыпались.
Мы, военные советники, не могли позволить себе передвигаться в паланкине, который несли люди.
На пони Хэ Ин-циня я не рассчитывал, и мне пришлось идти пешком, по-прежнему скрывая болезнь от окружающих.
10 февраля, нагнав нашу часть на поезде, Блюхер вызвал Бесчастнова, Никулина и меня, похвалил порядок в 1-м и 2-м полках на марше и информировал нас об общей ситуации. От него мы узнали, что Гуансийская армия продолжает топтаться у железной дороги и не торопится выступать на Вэйчжоу. Северная группа скорее имитирует движение на Боло, чем действительно двигается. Под предлогом нежелательности «раздробления войск» командир 3-го корпуса юньнаньцев отказался выставить заслон в Цзэнчэн, чтобы обезопасить наш поход с севера. Для создания такого заслона Блюхеру пришлось попросить генерала Сюй Чун-чжи вызвать из Гуанчжоу полицейский полк У Те-чэна. Подступы к Шилуну укреплялись под руководством наших инженеров-советников Яковлева и Гмиры.