Записки времени
Шрифт:
Москва, те же дни, параллельная реальность
А маленький волчонок спокойно и непринужденно лежал возле ножки стола и догладывал очередную ментальную косточку своих размышлений.
Тишину нарушало только тихое и весьма милое чавканье девочки, которая сидела за столом и уплетала какой-то странного вида суп.
«Как же с ней хорошо и уютно, – подумал он, – и как хорошо, что мы всегда вместе».
«Не спеши радоваться, —подумала пролетающая мимо муха, – она идёт!».
И тут волчонок почувствовал резкий запах нависшего грозовой тучей напряжения.
На кухню зашла эта странная женщина, от нее у девочки
«Как жаль, что она меня не замечает, ей не было бы так страшно сейчас», – подумал маленький волчонок.
«Всему своё время», – подумала муха.
В этот момент женщина открыла холодильник и очень наигранно произнесла фразу, от которой у девочки задрожали ресницы, волосы на голове затанцевали похоронный марш, а пальчики на руках стали непроизвольно сжиматься в кулачки.
Энергетика резко поменялась, и волчонок увидел, как что-то детское, радужное и невинное вылетело навсегда в окно.
Он и сам почувствовал, как остро прорезаются его клыки, что-то звериное стало возрастать и закипать внутри него. Верхняя губа немного приподнялась вверх в грозном оскале, и только одна мысль засверкала красной лампочкой в голове:
– Я никогда не дам тебя в обиду, моя девочка!..
Главное тотемное животное, которое даётся на воплощение, приходит из Рода и сопровождает тебя всю жизнь. И хорошо с ним познакомиться еще в детстве, так гораздо спокойнее было бы.
Но в наших традициях подобные знания не передаются по поколениям, хотя не везде.
Но, опять же, всему своё время!
Кстати, будут и другие тотемы…
Когда я погружала своих детей, то мы явно увидели, что главный тотем растёт вместе с человеком. У ребёнка тотемное животное того же возраста, соотносительно с детскими взглядами и повадками. И все переживания и трансформации они проходят вместе.
Древний Египет, гробница фараона
Продолжаю осматривать своё новое пристанище. Каменный бассейн, посередине большое ложе, на котором лежит моё физическое тело. Я так привык быть в теле человека, быть всемогущим правителем с огромным количеством слуг и воинов, что сейчас бесконечно сложно осознавать себя просто сгустком энергии, ветерком с вибрацией, который даже песчинку сдвинуть не может, или только ее и может. Ну, в общем, не суть.
Тут так необычайно одиноко сейчас, некому приказать, не у кого спросить, я только сам с собой. Один. И меня даже толком-то и нет, я дух того, кто лежит сейчас в центре этого пространства. Меня тянет к нему обратно, к моему телу. Просто по привычке. Не могу ещё отпустить.
И я чувствую, что далеко мне отсюда не уйти. Меня отталкивает от стен какой-то другой энергией, более могущественной. Я как пылинка, которая пытается пройти сквозь песчаную бурю. Это просто невозможно. Выйти за пределы гробницы никак не получается. Жрецы создали тут очень мощное поле, как пленку сверху вокруг, как щит, за пределы которого мне ход закрыт.
Это все заключено внутри одной гробницы. Соответственно, никто извне ко мне тоже проникнуть не может, все духи слуг, моих жен, все снаружи. Даже тотемы не могут находиться тут со мной. Я совершенно один, как обнаженный младенец, который не может понять, что и как делать. И меня некому защитить.
Некому научить. Некому! Кроме меня самого.
– Я должен сам…
Гробница огромных размеров, я брожу и вижу сплошные лабиринты, здесь можно бесконечно ходить и заблудиться легче, чем найтись. Но мне это не грозит, я уже пытаюсь разобраться. Изучаю каждый сантиметр и начинаю легко ориентироваться. Тут много подсказок.
Все стены расписаны наскальными рисунками и иероглифами. И всё это не просто так. Пытаюсь разобраться и уловить смысл. Вижу самое первое изображение и сразу накрывает волной воспоминаний. Тот самый ритуал, на котором мое тело измеряли, проводили какие-то странные манипуляции и только позже я понял, что это было тотальное сканирование всех моих чакр, ауры, кармы и предназначения.
Перемещаюсь внутренним зрением дальше.
Каждая стена отражает подробную хронику моей жизни, поэтапно. И всё это сделано для меня, чтобы я помнил, что было в воплощении. Это всё летопись моих событий.
Не могу не погрузиться в эти надписи и многочисленные изображения.
Начинаю бродить и везде видеть подсказки из жизни, постепенно вспоминая, что происходило. Только уже по-другому, у духа иное восприятие.
Таким образом что-то может поменяться, я чувствую это, почти уверен. Начинаю осознавать, что у меня есть шанс снова прожить и переосмыслить пройденную жизнь, только уже без физического тела, без лишних эмоций, которые присущи человеку. Без раздувшейся до небес гордыни и щекочущего Эго. Как будто снял все эти мирские, ненужные здесь, одежды и предстал абсолютно нагим. Перед самим собой же.
Я смотрю на те события жизни, и мне почему-то спокойно, даже интересно погружаться в них вновь, распознавать и разглядывать с разных точек зрения и осознавать прошлое иначе, по-другому…
Эпизод из жизни Человека #3
Мой отец был страстным рыбаком. Весной, когда вода с заливного луга начинала уходить в реку, отец в узком месте ставил затон, т.е. перегораживал это место сетью, с карманами и прорезной кужой.
Рыба проходила к затону и тут крутилась, ее можно было брать на выбор острогой. Жерех перепрыгивал через затон и попадал в карман. Другая рыба, ища выход, заходила в прорезную кужу. Рыбаку нужно было вытрясти рыбу из кужен в садок, и из карманов собрать также в садок. Садок состоял из плетеного короба и стоял в воде у берега.
Летом ловили рыбу недоткой (это частая-частая сеть, почти ткаполя). Днем, нарубив ивовых веток, клали около берега в воду и крепили колышком, чтобы не уплыли, т.к. ходили пароходы, и волной могло вешки унести течением.
На ночь рыба заходила под вешки (особо малек окуньки). Рыбаки, заблокировав недоткой веху, вытаскивали на берег недотку вместе с вехой и рыбой. Улов был большой, особенно малька окунька. Этот малек потом высушивали и получался вандыш для зимнего супа.
Мы ловили рыбу на удочки. Уклейку – на муху, ерша – на червя, пескаря на перекате – тоже на червя. Притом пескарь – очень красивая рыба, плотная, окружная чешуя пестрого цвета, форма рыбы овальная, как веретено. Бывали случаи, когда на одного червя ловилось по 36 штук пескарей. Это происходило так: червь делился на 6 кусочков, на каждый кусочек ловилось до 6 штук, пока не соскочит.