Записки. Том II. Франция (1916–1921)
Шрифт:
Силы германцев к N от Уазы, примерно до Альбертa, должны быть. Но они сильно пострадали и, вероятно, поддерживаются свежими дивизиями. По этой линии фронта, в особенности что ближе к Уазе, должно быть большое скопление.
Не зная даже примерно числа, что там должно быть, трудно отдать себе отчет. Но генералу Петену это более или менее известно, и я не сомневаюсь, что им и Фошем приняты уже несколько дней тому назад решения не в частностях, а в общем. Надо удержать напор немцев к западу и установить известную стабильность этого фронта и вести подготовку к нанесению своих действий.
В этом, понятно, сущность. Положение немцев, в связи с общей обстановкой, дает
Уклонение атак к северу, к Аррасу, я объяснил бы жадностью и самоуверенностью. Старик Мольтке на это не пошел бы, ибо основанием действий, в особенности столь больших масс, есть взаимодействие в целях обеспечения прочности положения для дальнейших действий.
И Фош и Петен должны это увидеть, определить и соответственно этому действовать. Напрасно, Хейг высказывает свои предположения о том, что будет после бомбардировки Арраса.
29-III-18
Около 3 1/2 дня немцы кажется снова стали постреливать из длинной пушки по Парижу. Пока два выстрела недалеких от нас судя по звуку. Мне кажется это не дело в такие важные периоды боя стрелять по мирным жителям. У них есть военные цели, железные дороги, пункты массового резерва и т. п., чем забавляться избиением мирных обывателей, это уже озорничество, похожее на действия большевиков, стрелявших с Воробьевых гор по Москве.
30-III-18
Вчера бомба попала в старинную церковь, переполненную молящимися по случаю Страстной пятницы. 75 убитых, 90 раненных не от снаряда, а от обвалившегося свода. Беря вообще падение снарядов, мне кажется, что направление его было в Notre Dame, но снаряд уклонился метров 200–300 севернее и попал в другую церковь, столь же, если не более, старую. Немцы должны быть довольны. Если они стреляют, то хотят избить как можно больше; будут ли это дети, женщины, старики лишь был бы эффект и последствия.
Эффект был, но последствия будут потом. Они в восторге от нового технического средства. Это я понимаю. Стрельба на 125 км до сих пор небывалая, и мы, занимающиеся военным делом, до этого не додумались. Современная война далеко ушла от человеческой морали. И все это укладывается в человеческом сердце так, что деяния преступные вызывают восторг и гордость.
Мы должны наших противников принудить к миру, и из-за достижения этого общего блага нельзя останавливаться перед жертвами. Чем жестче средство, тем скорее мир. Значит, работа немцев на общее благо?
Утешать себя могут, но эти жесткие средства против мирных обывателей участи мира не решают и не могут решить. Употреби эти средства против того, что имеет военное значение, никто бы не восставал против немцев, но условия употребления у них этих средств таковы, что оправдания им нет.
31-III-18
Вчера бои вновь разгорелись – с центром Морёе. Верно ли это, но говорят, что расходование резервов со стороны союзнической очень бережно. Если бои вчера, может быть, сегодня не двинут англо-французского фронта, надо будет подождать еще дня 3–4, тогда немцы предпримут новое усилие.
С 21 марта до общего усилия пройдет около 12–14 дней. Но действия на западном немецком фронте могут получить помощь на их южном в районе Сен-Габен, или Аленкур-Реймс, или Шампаньи. Наиболее угрожающие в случае успеха, на мой взгляд, первые направления. Бесспорно, это усложняет операцию, в особенности в том случае, если высшее немецкое управление не вполне удовлетворено атакой с 21 марта. Задержка в развитии последних действий указывает, что над операцией задумались.
Если бы не появление к югу от Арраса морской дивизии, я ожидал бы напора от Фландрии на Ипр Ля Бассе. Но появление этой дивизии меня смущает. Маневр переброса 8–9 дивизий к Лаону и Шампаньи из Фландрии потребует всего 5–6 дней. Но не станут же они зря брать войска из Фландрии, если имеют в виду там атаковать. До стабильности на фронте мы еще не дошли, а пока ее не будет, нет оснований думать о той или другой операции.
Говорят и пишут (из Англии), что Фош принял общее командование. С декабря 1917 года я настаивал перед Лиоте, Нивелем и Хейгом об этом. Все соглашались, в особенности Лиото, но ничего из этого не выходило и не вышло даже тогда, когда Робертсон ушел со своего места.
Что сделалось под давлением совершившихся событий, то было неизбежно, но жаль, что люди правящие не видели этого и не знали необходимости такой меры, по крайней мере, 3 года тому назад, а еще лучше до войны. Но последнее представляло неодолимые затруднения, к концу же 14 года это было возможно.
Думаю, что лично Николай Николаевич пошел бы на это, т. е. на подчинение общим директивам со стороны Жоффра. Затруднения были бы не в немцах, а со стороны его помощников и штаба. Понемногу привыкли бы, и все дело текло бы более согласовано.
1-IV-18
Сегодня передал команданте {196} Франсуа Марсалю копии с двух записок, переданных Фошу Он должен поставить об этом в известность Клемансо и о решении мне сообщить. У французов так много своих дел, что думать о наших и заниматься нами не легко, хотя бы одновременно это касалось бы и их.
196
… передал команданте… – т. е. старшему, таким образом автор подчеркивает свое уважение к Франсуа Марсалю.
О военных событиях с ним не говорил. Напор и бои идут своим чередом. Главный удар впереди, и для его осуществления потребуется время. Я считаю, кто первый станет стабильно, т. е. исполнит все необходимые работы на атакованном фронте, у того руки будут развязаны раньше. Как Людендорф {197} , газеты кричат, что он все представлял и рассчитал этот первый удар? Так ли примерно, как произошло, т. е. что его противники отодвинутся на 50–60 км к западу, или иначе. Полагал ли он, что фронт англо-французский выкажет самое упорное сопротивление, будет прорван во многих местах со всеми последствиями такого успеха, или так, как произошло. Если он ошибся, затруднения для дальнейшего, несмотря на успех, будут большие и потребуется опять-таки время и немалое.
197
Людендорф Эрих (1865–1937), генерал от инфантерии. В 1914–1916 гг. начальник штаба немецких войск на Восточном фронте, в 1916–1918 гг. 1-й генерал-квартирмейстер Верховного командования германской армии. После 1918 – в отставке, позднее депутат германского рейхстага от НСДАП.