Заплати мне
Шрифт:
Понимание того, что он не должен идти к ней, только увеличивало его желание. Он чувствовал себя погребенным заживо в могиле абстракций. Так или иначе, она была ключом, она была ответом на вопрос, и Смит знал это, даже не зная, что это был за вопрос.
Это была холодная и очень тихая ночь. Он видел вещи в их ритмах и переплетениях текстур. Цвета гудели нереально, но все еще болезненно интенсивно. Уличные огни горели, как горшки фосфора в темноте пропитанных измерений и скрытых вершин. Прежде, чем он понял это,
"Я знала, что ты придешь," сказала она.
От звука ее голоса Смит захотел расслабиться, или даже заплакать. Внутри было тепло как утробе матери; она провела его в дом и избавила от холода. Длинный, темный зал привел к комнате, омытой сумерками. Там была только кровать и голые стены. Позади виднелась луна в рамке узкого окна.
Никто из них не говорил; слова казались бессмысленной объективностью. Сердце Смита заколотилось, когда она выскользнула из своих джинсов. Блузка соскользнула с ее плеч, как темная жидкость. Лунный свет выгравировал ее контуры в блестках, в озерах тени, в светящихся водоворотах плоти.
Она раздевала его планомерно, оценивая со всех сторон. Когда она опустилась на колени, он почувствовал огромное смущение, но какой мужчина не почувствует его, зная к чему она привыкла? "Он не большой, он не такой, как у Конидла," пробормотал он тоскливое оправдание.
"Он прекрасен," прошептала Лиза.
Прикосновение ее губ к члену заставило его чувствовать себя, будто пронзенным током. Смит вошел в ее рот практически самопроизвольно, и почувствовал себя еще менее адекватным. Он сошел с ума, раз пришел сюда; нужно быть полным идиотом, чтобы думать, что он именно тот человек, который ей нужен. Он похолодел, когда осознал это; его колени едва не подкосились. "Боже, я..." Но она улыбалась, и уже вела его к кровати.
"Не волнуйся," сказала она. "У нас есть много времени, не так ли?"
Время , подумал Смит. Где-то часы тикают. Кто еще знал, сколько осталось времени?
Постепенно она "выласкала" его страхи, и "выцеловала" прочь его недостатки. Теплая постель ощущалась как облака. Считанные секунды возродили его "стояк"; ее ладони на его коже, как стимулирующие уколы, давали ему жизнь. Внезапно он почувствовал мощь; он почувствовал, что готов. Что же могло помочь настолько быстрому возрождению жизненных сил? Их рты купались в каждом дюйме плоти друг друга, языки выжимали удовольствие из нервов. На вкус она была милой и резкой одновременно. Ее флюиды заполнили его рот и побежали вниз, через шею. Ее оргазмические спазмы заставляли его чувствовать себя ярче, чем солнце.
В конце концов его член нашел ее "киску". Они трахались во всех мыслимых позах, а в некоторых, возможно, и немыслимых. Страсть или похоть - это не имело значения потому, что это было реально так или иначе; обрывки истины просачивались в его разум через тепло ее тела, ее пот, ее мускусный запах и ее поцелуи. Возможно, с теми же самыми намерениями, его собственные поиски подстрекали его. Давал ли он ей, или же она брала сама? Вопрос казался бессмысленным; истина была не вопросом, истина была всем, что он когда-либо искал. Истина , подумал он. Но, что она сказала? Он входил в ее неоднократно, не обращая внимания на истощение. Канал ее вагины, казалось, проглатывать каждый выброс его спермы, и казалось, радовался этому как подарку, будто он действительно давал что-то от себя.
Но что же она сказала раньше, в клубе?
Они любили друг друга и они трахались - всю ночь. Луна смотрела на их спины. Их пот залил кровать, среди собственных выделений Лизы и его, что вытекли из нее. Когда в нем ничего не осталось, абсолютно ничего, Смит перевернулся, хватая ртом воздух. Обогреваемая лунным светом и насытившаяся, она наклонилась, очень нежно поглаживая его грудь и сморщенный член, и потеребила отработавшие яички. Истина , подумал он еще раз. Потом он вспомнил, что она сказала: Но даже истина имеет свою цену... Смит задумчиво уставился на нее.
А потом он закричал.
Рука, игравшая с его членом, сейчас была не более, чем серо-белая кожа, туго натянутая на кость. Ее глаза выглядели незрячими, огромными, как кристаллы. Ее черты размытыми и разложившимися. Зловонная роза. Ее лицо вытянулось, ее щеки впали, ее нос исчез в паре черепных отверстий. Смит был в постели с трупом.
"Истина изменяет," прошелестел мертвый голос.
Смит не мог говорить, не мог нарушить оцепенение.
Труп улыбнулся. "Я твоя истина. Новая истина ".
Смит забился в конвульсиях. Даже истина имеет цену.
"Заплатите мне," сказало оно.
««—»»
Теперь я работаю в "Наковальне" с Лизой, Конидлом и всеми остальными. Мы олигархи нового порядка, а не остатки эонов прошлого, но семена новой истины. Мы награда и наказание, чего мы хотели, и чего у нас никогда не было. Другие поднимаются, вянут и умирают незаметно, но мы живем вечно, лишь меняя лица с течением времени. Мы утоляем нашу жажду на страсти - и истине - мира.
Заедьте, чтобы повидать нас как-нибудь.
from “Quest for Sex, Truth & Reality”, 2011