Запомни меня такой… А это зависит от того… И этим всё сказано. Пришвартоваться в тихой гавани
Шрифт:
– Так элегантно Вы пытаетесь представить то, что Вас не пустили даже за ворота замка?
– Если говорить прямо, то – да, меня осыпали отборной бранью и послали восвояси такими выражениями, которые я не могу повторить для ушей леди.
– Узнаю бабушкиного привратника, Маркаса16. Я провела под воротами замка целых три часа, прежде чем меня пустили.
– Чем же Вы его убедили?
– Мне пришлось подробно описать всё генеалогическое дерево в обратном порядке: от себя к прабабушке. И это ещё хорошо, что не потребовалось рассказывать дальше, ведь уже наступила ночь, я едва держалась на ногах после целого дня в седле.
– Как Вы нашли прабабушку, в добром ли она здравии?
– Прабабушка несколько дней отказывалась со мной знакомиться, полагая, что и так сделала для меня слишком много. Но сейчас уже немного смягчилась – ей понравилось, что когда у неё бессонница, я всегда готова почитать ей вслух какой-нибудь роман о путешествиях. В этом мы оказались родственными душами. А Вы любите путешествовать?
…Кенна так вошла в роль леди Гормлэйт Эррал, что её воображение несло её всё дальше и дальше. Слова легко лились изо рта, и она уже сама начинала верить в то, что секунду назад пришло ей на ум. Финдли с такой любовью смотрел в глаза Гормлэйт, что Кенна сразу же забыла о своём намерении во всем признаться мужу…
– До женитьбы вся моя жизнь воина состояла из сплошных путешествий.
– А потом Вы устали и решили осесть на одном месте?
– Просто так сложились обстоятельства…
– А я думала, что Вы скажете о любви к прекрасной Кенне с первого взгляда… Впрочем, я бы сразу уличила Вас во лжи. Даже с моего дальнего угла стола было видно, что Вы не питаете нежных чувств к жене. Бедная девочка… А Вы знаете, почему граф Кэмерон Стюарт так упорно добивался её руки? Вот из-за этой самой речки. Река – это вода, а вода – это урожайные поля и зеленые пастбища, а, значит – богатство или, по крайней мере, уверенность в завтрашнем дне. А река, почти на всём своём протяжении, начиная с истоков, протекает по землям Кармайклов…
– Вы с такой горечью говорите об этом, как будто это касается Вас лично…
(Кенна поняла, что слишком увлеклась).
– У меня с Кенной почти такая же история. Мне тоже пришлось выйти замуж по расчету. Только с одной существенной разницей. Лорд Эррал женился на мне, конечно, не без материальной выгоды для себя, но он и любил меня тоже. Окружил таким вниманием и заботой, что смог внушить уважение к себе. Вряд ли это ожидало Кенну, выйди она замуж за Стюарта. Но ей повезло, она вышла замуж за молодого, красивого, сильного мужчину, не так ли? Вы любите свою жену, сэр МакЛейн?
Кенна увидела, как напрягся Финдли, и без всякой связи добавила:
– А я завтра уезжаю…
– Нет, – кинулся к ней Финдли и схватил обеими руками за плечи, – не уезжайте, останьтесь…
Плавно текущая беседа вдруг резко повысила свой градус, воздух вокруг как будто заискрился от разрядов молнии…
– Почему? – прошептала Кенна.
– Я люблю Вас, – сделав ударение на последнем слове, ответил Финдли.
– А Вы прямолинейны. Я люблю откровенных людей…
– Значит, Вы не сбросите меня в реку, если я скажу, что ещё с первой встречи хочу поцеловать Вас?
– А это зависит от того, понравится мне Ваш поцелуй или нет…
Финдли, не отрывая взгляда от прекрасных зеленых глаз Гормлэйт (будем так называть Кенну, пока она играет эту роль), притянул к себе такую желанную женщину и впился жадным поцелуем в полуоткрытый цветок её губ. У Гормлэйт закружилась голова и она неизбежно потеряла бы равновесие, если бы Финдли отпустил её. Но он только ещё крепче прижал её к себе, когда у обоих закончился воздух в лёгких, и их губы были вынуждены оторваться друг от друга. Гормлэйт
Кенна так долго ждала своего мужа, так долго мечтала о близости с ним, что одним скачком перемахнула ту грань, до которой едва дотянулась в прошлый раз. Её всю пронзило такое острое удовольствие, что тело непроизвольно затрясло сладкой дрожью, а из горла вырвался крик. В ту же секунду освободился от напряжения и Финдли, и Кенну накрыло новой горячей волной.
Лежать, закутавшись в плащ вместе с любимым было так уютно, так сладко и так… горько одновременно. Кенна поняла, что окончательно запуталась, ей захотелось глотнуть свежего воздуха, она откинула свой край плаща и села, обхватив колени руками. Холодный ветерок заставил Финдли очнуться, он залюбовался стройной спиной Гормлэйт и, потянувшись, распустил её роскошные волосы.
– Холодно, любимая. Иди ко мне…
Кенна внутренне махнула на проблемы рукой и вновь превратилась в Гормлэйт, которая была свободна как в своих чувствах и желаниях, так и в поступках…
Когда темнота ночи начала сереть, любовникам-супругам пришлось расстаться. Они договорились, что будут встречаться на этом самом месте.
– Нам надо найти способ как-то договариваться о свиданиях…
– Поверь, любимый, я всегда буду точно знать, когда ты меня здесь будешь ждать…
И Гормлэйт, действительно, пусть и с часовым опозданием, всегда приходила к своему любовнику. Ей ли было не знать, когда он покидает ночью стены замка? А уходила со свидания она всегда первая, чтобы успеть превратиться в Кенну и нырнуть в свою одинокую постель до его возвращения.
Несколько раз Финдли заглядывал ночью в спальню к Кенне, но его нежность больше походила на то, как ласкают приблудившегося котёнка. А страсти, в которой Финдли топил Гормлэйт, не было совсем.
Днём же они практически не общались. Финдли убедился, что замок находится в надёжных руках Греига и предпочёл не вникать глубоко в хозяйственные дела, а сосредоточился на выполнении второй своей задачи: сблизиться с соседями, прощупать их настроения, при необходимости и по возможности склонить на сторону Александра.
Греиг, поначалу сильно обеспокоенный причудами молодых встречаться вне стен замка и предаваться страстной любви на голой земле, вместо мягкой постели, в конце концов, успокоился. Кенна ходила счастливая, Финдли на его роль управляющего не покушался… И, если им обоим нравилось больше так – то и Бог с ними! Он только, когда уже совсем похолодало, тактично подсказал Кенне перебраться с мужем в домик бакенщика вниз по реке, сейчас пустовавший.
Кто по-прежнему переживал за молодоженов, так это супруги МакЛейн, Лаклан и Дэвена. За 2 месяца своей женатой жизни Финдли написал им только одно сумбурное письмо, полное восклицаний о своём безмерном счастье вперемежку с не менее отчаянным сожалением о том, что жениться он поторопился. Это так было не похоже на прежнего Финдли, от которого в лучшем случае раз в год прилетали короткие сухие записки о том, что он жив и здоров, что супруги решили отправиться в гости к младшему брату в самое ближайшее время и на месте разобраться, что к чему. Но их планам не суждено было сбыться.