Запомни, ты моя
Шрифт:
Но каким бы не было желание Юрия отомстить, раньше он бы так и поступил, — сейчас он решил сосредоточиться на шантаже, которым собирался вернуть свою Мелиссу.
Насчет шантажа думала и Виктория Даниленко, которая была уверена, что Алена наверняка будет грозиться ей разоблачением того, что она спала после очередной попойки в клубе. Иначе почему Алена ее не разбудила. Иначе зачем забрала рабочий костюм?
«Тварь», — решает Вика, думая, что все-таки Надя была права насчет этой разлучницы. Именно это она планирует ей сказать прямо в лицо. Но
— Виктория! — стреляет в спину менеджера голос директора отеля Марата Дмитриевича. Приятного внешне, но отвратительного внутри человека. Вика до сих пор не поняла, зачем он пошел на поводу ее отца — подполковника и взял ее на работу.
Но все бы ничего, она почти простила ему его сволочизм и равнодушие, если бы не прием на работу Алены.
— Да, Марат… Дмитриевич, — еле выговаривает она, сложив руки по швам, словно перед ней строгий папа. Марат, конечно, в отцы ей не годился, но для нее считался уже стариканом.
Все-таки за тридцать. При ее двадцати двух — это как небо и земля.
— Не знал, что ты учила голландский. И надо признать, весьма удивлен. Эти инвесторы могли разнести об отеле неприятный слух о некомпетентности. Так что я тобой доволен и снимаю предыдущие пять предупреждений.
Часто-часто моргая и пытаясь быстро сообразить, о чем вообще речь, Вика выдает одно лишь слово, способное не дать подозрению просочиться в мозг этого истукана.
— Спасибо…
Марат Дмитриевич кивает, неслышно ступает по синим коврам к лифтам, но его догоняет Виктория.
Ей потребовались доли секунд, чтобы принять несколько решений и убить сразу пару зайцев.
— Это не я, — говорит она немного запыхавшись. Все-таки надо меньше ей бухать. Может, даже с Надей к тому тренеру красавчику записаться. — Это Алена.
— Алена? — хмурится директор. Он вряд ли может запомнить всех, кого принял на работу.
— Горничная. Она знает несколько языков. Вы сами проводили собеседование.
— Вспомнил, — кивает директор и ждет продолжение диалога. Но Вика засматривается на тату, мелькнувшее в вырезе не застегнутой белой рубашки. Она быстро поднимает взгляд, чтобы не быть раскрытой за подсматриванием. В последнее время она часто рассматривает его густые темные волосы, линию подбородка. Но стряхивает наваждение и выдает:
— Я могу взять ее помощницей?
— Зачем?
— Если вдруг к нам нагрянут французы или арабы. Не буду же я звать горничную. А вот администратора… — поясняет она, имея целью держать Алену как можно ближе к себе.
И следить, чтобы она не путалась с чужим мужем.
— Так и пусть будет администратором, — пожимает он плечами. — Меня и попросили взять ее администратором, а она уперлась, что ей не хватает квалификации.
— Кто попросил?
— Не важно. Иди уже работай. И… — он принюхивается. — И почисти зубы. От тебя несет как от пропитой проститутки.
Глава 6. Алена
Осенний
Разве что Вика, которая объявляется, когда иду в ее кабинет, чтобы вернуть одежду.
— У тебя не будет и шанса настучать на меня или спровоцировать, я договорилась… — начинает она громко наседать, но мне становится интересно… С кем и о чем она могла договориться…
— В стране объявят сухой закон? — перебиваю устало, уже в ожидании, когда она начнет очередной парад острот в мою сторону.
— Что? — тормозит Вика свою проникновенную речь, но потом до нее доходит. Что не может не радовать. — Очень смешно. Нет, просто теперь ты у меня в долгу. А все потому что…
Долг… Это слово срабатывает как своеобразный эмоциональный пинок в обрыв, на краю которого я стояла последние пол часа. Меня начинает потряхивать, а слезы сами катятся из глаз.
Я же сделала все, чтобы больше никому никогда не быть должной!
Я получила свободу!
А теперь эта спивающаяся фифа уверяет меня в обратном?! Да не пошла бы она?!
— Я никому ничего не должна! — в запале кричу, и Вика не понимает, давит еще больше.
— Фигня! Сейчас ты будешь ноги мне целовать…
— Сама себе целуй! И ноги, и задницу! Но я этого делать не буду. Никому не буду! — чуть отталкиваю ее плечом и бегу в сторону раздевалок для сотрудников.
Мне нужно уйти.
Мне срочно нужно домой. Накрыться одеялом, позвонить Васе и сказать, что я, кажется, уволилась. Вот и подтверждение.
— Если уйдешь, я тебя уволю!
— Да пошла ты! — показываю Вике неприличный знак и скрываюсь за дверью раздевалки. Там беру пальто, сумку, телефон и выхожу, чтобы спуститься по лестнице. Сбежать и дойти до метро. А там скрыться в толпе людей, вечно куда-то бегущих.
И почему я думала, что мой бег завершен. Теперь мне кажется, это никогда не прекратится. Я все время буду двигаться. Двигаться. Двигаться! Теряюсь в мыслях о прошлом, что клещами вцепилось и рвет на части душу. И ощущения мерзкие, словно каждый в этом вагоне, в этом метро знает, кто я такая. Каждый, словно хочет показать пальцем и предложить цену.
Голова начинает трещать, а в груди колоть. И единственное, что помогает, это тишина собственной квартиры, куда я забегаю спустя час эмоционального треша в метро. Самое главное, одеяло, которым я накрываюсь с головой.
Сейчас посплю, потом позвоню Васе и попрошу найти мне другую работу.
Да, так будет лучше.
Ни Роберто, ни Вики, никого, кто может меня напрячь. В конец концов у малыша должна быть спокойная мама, а не истеричка, чуть что бегущая неизвестно куда.
И только спустя пол часа решаю позвонить-таки Васе, уже даже откидываю одеяло, как вдруг звонит звонок в дверь.