Запомнить всё. Усвоение знаний без скуки и зубрежки
Шрифт:
Из этого эксперимента можно извлечь два уже знакомых нам урока. Первый: «трудный» метод обучения, вынуждающий ученика прилагать больше усилий и притормаживающий видимый прогресс (скажем, интерливинг и перемежение), поначалу кажется нерезультативным. Но это сторицей окупается более прочными, точными и надежно усвоенными знаниями. Второй: часто мы совершенно неправильно оцениваем эффективность обучающего метода. «Легкие» знания создают у нас иллюзию научения, а это не всегда так.
Когда игроки Cal Poly 15 раз подряд отбивали крученый мяч, они с легкостью запоминали свои ощущения и реакции: вид вращающегося мяча, то, что он меняет направление полета, скорость этой смены, время ожидания этого момента. Результаты улучшались, однако чем легче игрок мог припомнить характер подачи и свою реакцию, тем менее прочные знания он при этом приобретал. Одно дело отбить крученый мяч, зная, что он будет именно крученым. Совсем другое дело — отбить мяч, неожиданно оказавшийся крученым. Именно этим
На этом парадоксе основана теория желательных трудностей в обучении: чем больше усилий требуется для того, чтобы припомнить (точнее, для того чтобы заново выучить) что-то, тем лучше вы это запомните. Иными словами, чем больше вы забудете из нового материала и будете заново усваивать его, — тем дольше он сохранится в памяти[54].
В чем польза усилий
Реконсолидация памяти
«Трудное» припоминание нового материала, какое бывает при интервальном обучении, заставляет нас «перезагружать» знание или навык в долгосрочной памяти, вместо того чтобы бездумно прокручивать его в краткосрочной[55]. Во время этой напряженной работы знание вновь становится активным, проясняются самые тонкие его детали. Последующая реконсолидация помогает сделать это знание еще более значимым, укрепляет его связи с имеющимся опытом, подпитывает памятные зацепки. В дальнейшем это облегчит доступ к знанию. Интервальная практика позволяет между подходами к новому материалу отчасти забыть его. Это метод делает прочнее как само знание, так и памятные зацепки и пути, которые обеспечивают быстрое припоминание информации в нужные моменты. Например, тогда, когда питчер пытается подловить отбивающего на крученом мяче после целой серии фастболов. Чем больше нужно усилий, чтобы вспомнить информацию или воспроизвести новообретенный навык, тем полезнее это для обучения — правда, только при условии, что эти усилия увенчались успехом[56].
В противовес этому, интенсивное обучение «убаюкивает» нас лестным ощущением полного овладения материалом. Ведь мы гоняем информацию по кругу в краткосрочной памяти, не испытывая необходимости извлекать ее из долгосрочных хранилищ. Вспомним хотя бы такой распространенный метод обучения, как перечитывание учебного текста. Мы быстро получаем приятный результат, а именно — легкость оперирования материалом. Но это чувство собственной информированности — ложное, потому что знания, полученные благодаря интенсивному обучению, быстро забывается. Подлинное научение дает только трудный, энергозатратный, запускающий реконсолидацию процесс восстановления знания.
Создание ментальных моделей
При продолжительном и напряженном обучении сложный комплекс взаимосвязанных идей (или последовательность движений) соединяется в осмысленное целое. Так формируется ментальная модель, которую можно назвать «мозговым приложением». Чтобы научиться водить машину, нужно овладеть множеством приемов, которые потом придется совершать одновременно. Это потребует полной концентрации и сноровки. Но потом этот комплекс знаний и двигательных навыков — например, умение оценить дистанцию и правильно маневрировать при парковке или вручную переключать передачи — укореняется у нас в мозге в виде набора ментальных моделей, связанных с управлением автомобилем. Ментальные модели представляют собой хорошо усвоенные и высокоэффективные умения (скажем, умение опознать в подаче крученый мяч и отбить его) или информационные комплексы (отложившаяся в памяти последовательность шахматных ходов), с которыми можно работать как с привычками. Ментальные модели адаптируются для применения в самых разных условиях. Мастерство достигается ценой многих тысяч часов практики. И в ходе этой практики формируется обширный архив ментальных моделей, которые позволяют верно оценивать ситуацию и мгновенно выбирать подходящий для нее отклик.
Расширение сферы компетенции
Если вы «тренируетесь», припоминая информацию в разных ситуациях, с различными временными перерывами и перемежаете при этом различные сферы обучения, то вы тем самым формируете новые ассоциации с изучаемым материалом. Это ценное преимущество. В ходе этого процесса складывается разветвленная сеть знаний, пронизанная внутренними взаимосвязями. Она повышает ваше мастерство, профессионализм и служит опорой для них. При этом умножается число зацепок — они облегчают последующий доступ к знанию в хранилище памяти и позволяют более гибко им пользоваться.
В качестве примера можно привести опытного шеф-повара, который овладел сложным комплексом знаний — о сочетаниях всевозможных вкусов и ароматов, об изменении свойств продуктов при термической обработке, о разных результатах тушения и жарки в воке, в медной или стальной посуде. Точно так же опытный рыбак может почувствовать, где будет хороший клев, точно определить, что это за рыба, правильно выбрать наживку, оценить направление и силу ветра, умело забросить удочку и, наконец, быстро поймать рыбу. А увлекающийся велотриалом подросток способен исполнить банни-хопы, тейлвипы, развороты на 180° и вол-тэпы на любых элементах городского ландшафта — даже незнакомого. Перемежающееся и вариативное обучение смешивает наш опыт с навыками и знаниями, с которыми ассоциируется новый материал. Это делает наши ментальные модели более гибкими и позволяет нам применять новые знания в широком диапазоне ситуаций.
Выход на концептуальное обучение
Как человек усваивает понятия? Например, как он понимает, что отличает кошку от собаки, случайно сталкиваясь с разными представителями тех и других: с чихуахуа, с полосатыми кошками и немецкими догами, со львами на картинках в книжках и живыми котами черепахового окраса, с вельштерьерами… Интервальность и интерливинг естественным образом встречаются практически во всех сферах человеческой жизни. Учиться именно так — правильно. Ведь такое ознакомление с материалом развивает способность к различению, умению замечать детали (морская черепаха выныривает, чтобы сделать вдох, а рыба этого не делает) и к логической индукции, выводу общего правила (рыба умеет дышать под водой). Вспомните об исследованиях интерливинга, в ходе которого испытуемые запоминали классификацию птиц и произведения художников. Этот метод обучения помог участникам выявить различия между птицами разных видов и работами разных художников. Но одновременно они научились выделять общее в представителях одного семейства птиц и в полотнах одного мастера. Участникам первого исследования задали вопрос: «Какая методика обучения кажется самой эффективной?» Те ответили: «Сначала — познакомиться со множеством представителей одного семейства, затем перейти к углубленному изучению другого и т. д.». То есть перемежающееся обучение казалось им более сложным и запутанным. Но именно эта методика дала им возможность подмечать различия между типами, не снижая при этом способности видеть общие черты в пределах одного типа. Как и в эксперименте с наработкой отбива у бейсболистов, перемежение затрудняло припоминание предыдущей информации. И это делало научение еще эффективнее.
Трудности, создаваемые интерливингом, способствуют обучению. Возьмем, к примеру, задачу на вычисление объема взаимосвязанных, но разнородных геометрических тел. Перемежающаяся отработка решения потребует умения видеть их сходство и различие, чтобы выбрать верную формулу. Считается, что развивающаяся благодаря интерливингу чувствительность к сходствам и различиям позволяет прописывать в мозге сложные и тонкие репрезентации изучаемого материала. То есть у учащегося появляется более совершенное понимание того, чем отличаются типы проблем и почему каждый тип требует собственного подхода. Скажем, почему щука клюет на блесну или на крэнк, а австралийский окунь будет ускользать от вас, пока вы не догадаетесь приманить его личинкой или поппером?[57]
Больше гибкости
Трудности с припоминанием, создаваемые интервальным, перемежающимся и вариативным обучением, можно преодолеть. Для этого надо активизировать те самые процессы мышления, которые потом потребуются для применения полученного знания в жизни. Эти приемы обучения воссоздают реальный опыт со всеми его сложностями и отвечают требованию: «Тренируйся так, как будешь играть, — и тогда сыграешь, как тренировался». При этом совершенствуется то, что в научной терминологии называется переносом навыков, — то есть способность применять знание в новых условиях. В эксперименте с участием Cal Poly бейсболистам надо было справляться с трудностями отбива, когда тип подачи был каждый раз заранее неизвестен. Это сформировало у них обширный «арсенал» умственных процессов по различению решаемой задачи (типа поданного мяча). После такой подготовки игрок мог выбирать нужное решение из большого количества вариантов. А у его партнера по команде, овладевшего меньшим числом ментальных схем, такого выбора не было — ведь ему хватало малого, чтобы преуспеть в отработке однотипных и предсказуемых отбивов. Вспомните о младшеклассниках, которые лучше попадали мячом в корзину с одного метра после того, как отработали броски с полуметра и с полутора метров, — а дети, которые тренировались в броске только с метрового расстояния, показывали худшие результаты. Вспомните, как нарастает сложность и многогранность подготовительной работы в парашютной школе и как строится программа работы с симулятором, по которой обучался пилот реактивного самолета Мэтт Браун.