Заповедник, где обитает смерть

Островская Екатерина

Вера с утра опять засела за компьютер, Волошин стоял за ее спиной и наблюдал, что она вытаскивала из несуществующего пространства.

Минтону заказали Цахеса, за Чехом теперь должен гоняться Бен Ладен, Гудзонского Ястреба повесили, Гонгконский Сокол обещал выклевывать всем глаза, Кобра хотел передушить всех; но больше всего угроз поступило Минтону – он был теперь самым богатым игроком, а, следовательно, самым опасным.

– Стоп! – сказал Волошин. – Надо думать, а не смотреть тупо в ящик. Нужна новая тактика, стратегия, а в первую очередь необходимо новое отношение к самой игре. Начнем с самого невероятного – с того, что никакой игры нет вовсе: просто группа талантливых мошенников придумала ее для того, чтобы набрать какое-то количество участников, которые вносят вступительный взнос, скажем, по десять тысяч, после чего мошенники просто забирают деньги и

растворяются. Шестнадцать тысяч дураков нашлось по всему миру. Это сто шестьдесят миллионов долларов. Кто побежит за помощью в полицию и заорет: «Помогите! Ограбили! Я хотел стать киллером и убить как можно больше людей, а у меня мои десять тысяч отобрали, заработанные нелегким трудом, между прочим». Сто шестьдесят миллионов – бешеная сумма. За пять процентов можно даже организовать видимость игры – с посланиями, виртуальными перебранками, с театрализованными постановками для теленовостей. Каждый игрок считает, что гибнут другие, а он – самый везучий. Проходит месяц, другой – игра продолжается, а потом вдруг обрывается: уходит туда, откуда и явилась, – в пустоту. А ведь, помимо первоначальных взносов, были потом еще и подсказки игрокам – каждая стоимостью по пять тысяч, так что не сто шестьдесят тысяч на кону, а вполне возможно, что и миллиард, а такие суммы не возникают из пустоты. Вполне возможно, что семьсот пятьдесят миллионов евро, о которых недавно сообщали, – те, что похитил служащий французской финансовой компании, – это деньги игры. Средства просто аккумулировали на одном счете, для этого выбрали крупную компанию с солидной репутацией, но уже разорившуюся, и законным образом распылили всю сумму. Списали на какого-то сотрудника, якобы исчезнувшего, а того, вероятно, или в долю взяли, или, скорее всего, убили. Потому-то игра и подходит к концу. Так что зря Ванька боялся.

– Нет, – покачала головой Вера. – Вспомните Сталкера в Москве, наш поход в ресторан на Финском заливе и три трупа там…

– Пусть, – не дал ей договорить Алексей. – Представим самое страшное – то, что игра существует в реальности. Тогда получается, что она никогда не закончится. Нет, вполне вероятно, что она закончилась до того, как началась – если даже в живых останется хоть один игрок… Что мешает организаторам запустить в игру компьютерного человека? Скажем, того же Бен Ладена – уцелевший игрок будет всю жизнь гонятся за ним или бегать от него, а того на самом деле нет. Деньги-то уже давно у других – умных, хитрых, жестоких. Вариантов очень много; например, еще до начала игры организаторы, имея на руках адреса и портреты всех участников, большую часть отстреляют. Все может быть, кроме одного – честной игры. Так что, Вера, попробуем и мы сыграть нечестно. Для начала проверим мой счет. Если деньги есть, то они где-то лежат; значит, надо определить банк, куда никто и не пытается залезть. А если попытаться проникнуть в компьютерную программу банка и снять со счета мошенников определенную сумму? Какие действия предпримет держатель счета или держатели? К кому обратятся за помощью в случае, если потеряют часть денег? Вряд ли побегут в полицию, в Интерпол, в ФБР, в МОССАД или куда-то еще. Что они скажут? Ах! Из нашего нечестно заработанного миллиарда кто-то, а именно Минтон, свистнул пятьдесят миллионов причитающихся ему призовых денег. Давайте попробуем!

– Я уже пыталась, – вздохнула Вера. – Безуспешно. Но деньги, судя по всему, реальные: именно поэтому у меня и не получилось. Там несколько кодов: наверное, устроителей игры несколько, они не доверяют друг другу, у каждого свой ключ. Это может быть набор цифр, ключевое слово или фраза на любом языке. Лучше всего сочетание букв разных алфавитов, цифр и символов, но со смыслом, который поддается переводу.

– Может получиться так, что, когда закончится игра для простаков, начнется бойня среди учредителей?

Вера только пожала плечами: в самом деле, к чему гадать? Тут прозвучал сигнал – поступило сообщение для всех игроков.

– Посмотрим, что они нам пишут, – сказал Волошин.

Вскоре на мониторе появилось изображение. Оно было нечетким, рябило и пропадало, цельная картинка не складывалась, а по проступающим фрагментам судить сложно, и все же Алексей напрягся – то, что он увидел, то, что проскочило в одно мгновение, испугало его. Показалось даже, это просто привиделось. Но прошло еще пара минут, изображение стабилизировалось, и тогда Волошин просто опустился перед столом на колени – ноги не держали его. На экране была фотография Ивана. Филатов сидел в салоне своего «БМВ», откинувшись всем телом на отклоненную назад спинку кресла, затылок

его лежал на подголовнике. Ваня смотрел в кожаную обшивку потолка салона. Висок прострелен.

Вскрикнула Вера и прижала ладони к губам, а потом схватила Волошина за руку, и он почувствовал, как дрожат ее пальцы. На экране появилась надпись: «Это – Вампир. Напоминание всем участникам: из игры можно выйти только таким образом».

– Этого не может быть, – прошептала девушка.

– Наверняка Ванька сам подстроил, – ответил, отвернувшись в сторону, Алексей, – чтобы надежнее спрятаться.

Оба в это не верили. К тому же, обернувшись к экрану, Волошин посмотрел на фон, который был за головой Ивана: сосны, белые холмы и линия электропередачи, убегающая вдоль дороги к лесу. Алексею показалось, что он знает это место: совсем недалеко, километрах в пяти за поселком, примыкающая к трассе дорога ведет к Приозерскому шоссе. Она почти всегда пустынна. С Иваном они только раз там и проехались, когда, поселившись в поселке, осматривали окрестности.

И Волошин решил съездить туда и убедиться самому.

Иван пропал двое суток назад. Фотография сделана также днем. Но только когда? Если вчера, то можно еще обнаружить следы. Алексей выгнал из гаража «Лексус», хотел уже выехать на дорогу, как кто-то забарабанил в стекло.

– Остановитесь! – кричала Вера. – Я с вами!

Опустившись на сиденье, сказала:

– Уж лучше вместе, а то мне страшно.

– Напрасно, – успокоил ее Волошин. – В доме безопаснее.

– Я боюсь за вас, – ответила девушка.

Проскочили поселок, спортивную базу, свернули на прилегающую дорогу. Алексей сбросил скорость, поглядывая по сторонам, чтобы точнее определить место. Долго искать не пришлось: очень скоро показались стоящие на обочине полицейские машины, и где-то между ними виднелась припорошенная крыша «БМВ».

Молоденький полицейский из оцепления подошел к «Лексусу» и сказал в приотворенное окошко автомобиля:

– Разворачивайтесь: здесь проезд закрыт.

– Нам в Приозерск нужно, – возмутился Алексей. – Возвращаться – крюк в сорок километров. Может, пропустите?

– Не могу, – вздохнул полицейский, – приказ начальства. Мы тут уже четвертый час все оцепляем.

– А что хоть произошло?

Волошин протянул пареньку раскрытую пачку «Парламента», и тот вытащил сигарету замерзшими пальцами.

– Машину с трупом обнаружили, – шепнул он, предварительно обернувшись. – Вчера еще наша патрульная здесь проскочила; ребята видят – стоит «БМВ», решили даже остановиться, проверить, но торопились и поехали дальше. А сегодня едут: опять та же машина и на том же месте. Подошли, глянули – а там мужчина застреленный. Двери заблокированы изнутри, вскрыли. Мертвее не бывает. Солидный мужчина в дубленке дорогой, в багажнике чемодан с вещами, сумка, компьютер. Ничего не похищено. Документы, бумажник с деньгами – там говорят, денег было! Еще на один «БМВ» хватило бы. А стреляли в открытую дверь, потому что ни разбитых стекол, ни дырок в автомобиле. А потом дверь захлопнули. Наши говорят: заказняк – профессионал, мол, работал.

– Ну, что ты там застрял? – раздался голос. – Разворачивай без лишних разговоров.

– Можно я у вас еще сигаретку возьму? – спросил полицейский.

Он взял в руки пачку и пытался вытащить из нее сигарету.

– Оставьте пачку себе, – тихо произнес Алексей.

Он сдал назад, развернулся и поехал обратно в поселок. В зеркало заднего вида разглядел, как к молоденькому полицейскому подскочили сослуживцы. Все брали по сигарете.

– Это сделали рейнджеры, – произнесла Вера. – Но как они добрались сюда? Как нашли? Неужели наблюдают и за нами?

– Все может быть, – ответил Алексей. – Только, скорее всего, никаких рейнджеров здесь нет: иначе давно проявились бы.

Он мог бы говорить все, что угодно, главное было – скрыть то, о чем догадался еще вчера: Эмма каким-то образом связана с рейнджерами. Работает она на эту службу или же выдает информацию невольно, он не знал, но что имеет косвенное отношение к смерти Филатова, сомнения не вызывало. Ведь Иван, сбежав, наверняка отправился к ней – в дом, которого нет, мчался спасать свою возлюбленную. И она тоже исчезла. Ушла в пустоту, из которой возникла, и вряд ли появится снова. Но все же она жила в поселке, ходила по улицам, забегала в магазин и в бар, с кем-то общалась. Причем внешность у нее приметная, если поспрашивать, наверняка кто-нибудь вспомнит, когда и на чем она выезжала из поселка. Может быть, она с кем-то общалась, кроме них. Подумав об этом, Алексей решил начать поиски немедленно, хотя толк вряд ли какой-то будет. И все же можно попробовать.