Заповедник смерти (сборник)
Шрифт:
Гийом назвал всех компаньонов, среди которых оказался даже один русский (скандинав был норвежцем, звали его Сигурд Ингстад, русского – Алекс Рыбин), налил Улиссу бокал «Черного рыцаря». Тот пригубил вино и, продолжая незаметную для других дуэль взглядов с Анхеликой (черт возьми, она совсем не робка, эта куколка, и умеет держать себя в незнакомой компании!), пропустил вопрос француза мимо ушей.
– Готов! – сказал Гийом в наступившей тишине и засмеялся. – Хели, вы разите наповал! Джо, старина, очнись.
Джонатан улыбнулся, отпил глоток «Рыцаря» и поставил бокал.
– Не отрицаю, сражен. Но, мне кажется, из вас тоже никто не ожидал встретить в Пикале...
В глазах девушки сверкнул иронический блеск.
– Ну-ну?
– Венеру, – вывернулся
Компания развеселилась.
– Мы тут беседуем о загадках долины, – сказал русский, полный дружеского сочувствия. – Анхелика – старожил Пируа-института и вообще Пикаля и знает много интересного.
Улисс поймал на себе неприязненный взгляд норвежца. Вероятно, Ингстад уже заподозрил в нем соперника, потому что в его взгляде ясно читались угроза и вызов. Спасибо за откровенность, сеньор Ингстад.
– Очень жаль, что не пришел раньше, – сказал Джонатан искренне. – Меня тоже волнуют загадки долины, в том числе главная – когда я получу гонорар. А если без шуток, то интересно, когда и откуда пришли в долину предки современных аборигенов. Насколько я информирован, культура пируа отличается, хотя и незначительно, от всех древнепаракасских культур викус, уари, окендо, чавин, а также тольтекской и инкской.
Рыбин засмеялся, а Гийом воскликнул с восхищением:
– Аппетит явно исследовательский, а не альпинистский! Просто диву даешься, откуда ты все это знаешь? Боюсь, друзья, Джо не ограничится покорением стен Тумху, его интерес уплыл в археологию и параканистику.
– Да, это загадка, – задумчиво проговорила Анхелика. – Культура индейцев пируа напоминает культуру клиф-двеллерс – жителей скальных городов, имеет много общего с культурой чавин, во всяком случае, найдены археологические памятники культуры с петроглифами в чавиноидном стиле, но в ней есть сходство и с азиатской традицией, особенно с древней японской культурой дземон. Но главное, что ее отличает от других, – тяга к золотым украшениям. В искусстве золотой ковки, скани индейцы пируа, кажется, не имеют себе равных в Южной и Центральной Америке. Вернее, не имели. И немудрено: древние перуанцы открыли здесь богатейшие месторождения самородного золота и разрабатывали его в течение нескольких веков.
– Интересно! – искренне сказал Улисс.
– Еще бы. – Анхелика едва заметно усмехнулась. – Так вы альпинист? Любопытно.
– В настоящее время он мальчик, потерявший голову, – вставил Гийом и похлопал Улисса по спине. – Пройдет, Джо, голова тебе еще пригодится. Может быть, потанцуем? – Француз чувствовал, что инициатива ускользает от него, и сдаваться не хотел.
Анхелика покачала головой.
– Благодарю, сеньоры, мне пора. Очень рада была познакомиться. Надеюсь, Джонатану Улиссу удастся проложить дорогу в Пируа, к золоту.
Она встала, помахала рукой на прощание, отмела попытку Гийома проводить ее и пошла по залу к выходу. Вся компания молча смотрела, как она идет.
Форталеза была не просто красивой женщиной, она была вызывающе красивой, хотя и не переступала границ нон-ю [10] ни в одежде, ни в поведении, и редко кто из мужчин в зале не оглядывался ей вслед.
Не очень высокая, тонкая в талии. Волосы некрашеные, свои, светлым водопадом скрывают плечи. Одета в пушистое, обтягивающее и подчеркивающее достоинства фигуры платье. Улисс давно не видел у женщин такой походки: широкий, уверенный, твердый шаг, что при малом росте говорит о независимости и высоком уровне притязаний. И снова пришло ощущение, что он где-то видел эту женщину: смутное воспоминание чего-то связанного с кинофестивалем в Каннах... Кого она ему напоминает? В ней действительно есть что-то от американской актрисы Джоан Боулд или это причуды памяти?
10
Мещански претенциозный, не принятый в высшем обществе (англ.).
Уже
– Ну ты даешь! – с обидой сказал Гийом. – Пришел, увидел, победил! Не по-товарищески, Джо. Я первый сделал это археологическое открытие!
– Он же не виноват, что ты ростом не вышел, – заметил с мягкой улыбкой Рыбин. – Верно, Сигурд?
Норвежец что-то пробурчал в свой бокал.
– Как тебе удалось уговорить ее пойти в ресторан? – спросил Улисс. – Не ожидал встретить вас в городе.
– Гийом отбил ее у директора, – засмеялся русский. – Со свойственным ему нахальством он предложил ей все, что имеет, лишь бы она пошла в ресторан, она согласилась, хотя вряд ли у Гийома есть что отдавать, кроме руки и сердца. Почему она согласилась, для меня тайна. Как и для Гийома, наверное. Она врач медсектора Пирина. Кстати, заметили у нее перстень? Найден в Некрополисе – городе мертвых в долине Пируа, так, кажется, его называют, Сигурд? Таких перстней археологи, первыми проникшие в долину и разбившиеся потом, отыскали около десятка, и все абсолютно одинаковые.
– Перстень красивый и выглядит как новый. Интересно, сколько лет он пролежал в развалинах?
– А Бог его ведает, – вздохнул приунывший Гийом. – Покопался бы в развалинах пару дней – сказал бы. Жаль, что долина закрыта для вертолетов, давно бы там были.
– А как же те парни-археологи туда прошли?
– На вертолете, с трудом нашли голую скалу, сели, но далеко от скалы пройти не удалось, покопались рядом в развалинах, похватали, что обнаружили, и назад. А когда возвращались, что-то случилось прямо на гребне Тумху: вертолет грохнулся. Трое вдребезги, четвертый до сих пор в больнице. Говорили, что с этим делом не все чисто, но конкретно никто ничего толком не знает. Ну что, останемся на ночь здесь, в отеле?
– А тебе охота тащиться пешком в Пирин?
Они допили, что оставалось в бокалах, и покинули полупустой ресторан.
ПИКАЛЬ, УЛИЦА КОЙЛОРИТХИ
Диггори Дайамонд, помощник президента американского филиала фирмы «Птичий глаз», был одновременно резидентом ЦРУ в Пикале, переехав туда из Шочипильи после открытия долины Пируа. Это открытие послужило причиной многих бед, свалившихся на голову резидента, и главной из них было то, что в долине Пируа уже три года работала тайная биологическая лаборатория международной наркомафии «Демиург», материал для которой не надо было искать на стороне – в долине обитало племя индейцев пируа, боковой ветви некогда могучей индейской цивилизации чиму. Теперь, после открытия и связанного с ним археологического ажиотажа, резко возросла опасность рассекречивания лаборатории, что усугубилось еще и преступным самоуправством ее заведующего Эриха Копмана, немца по национальности, опьяненного кажущейся неуязвимостью и вседозволенностью: в августе команда «ангелов» лаборатории без санкции сверху захватила комиссара полиции Шочипильи Альберто Тауро дель Пино, археолога Хонтехоса и священника Фелипе Овехуно, и Копман проделал над ними опыты. В конце концов все трое через неделю, оправившись от лекарств, совершили побег из лаборатории, преодолели горную стену Тумху – без снаряжения и альпинистских навыков! – и, если бы не меры, предпринятые Дайамондом, дело закончилось бы весьма печально, хотя утечка информации все же имела место.
Конечно, и без этих эксцессов резиденту было ясно, что дни работы лаборатории в Пируа сочтены, однако все его усилия были направлены на то, чтобы затормозить процесс изучения долины, и в течение последних полутора лет это вполне удавалось: пока строили исследовательский центр, пока создавали фонд помощи экспедиции, уточняли ее состав, изучали подходы к долине сверху и снизу. Дайамонд мог быть доволен, он многое сделал для пользы дела, задержав начало работы Пирина на целых полтора года, но шефы в Лэнгли, а также «отцы» Дела, продолжали настаивать: сделайте все возможное, чтобы задержать экспедицию еще на год, – совершенно не учитывая создавшейся ситуации.