Заповедник смерти (сборник)
Шрифт:
Джонатан оглянулся – сзади все тихо. Один—ноль. В следующий раз, парень, будешь помнить, что с предохранителя автомат снимается за три десятых секунды, а это бездна времени!
Подобрав автомат охранника, Улисс откинул люк в конце коридора, ведущий еще ниже, к святая святых лаборатории – центральному лабораторному бункеру. Его охватило ощущение беды, вернее, раздражающее чувство – что-то упущено из виду. Что?..
Прыжок вниз – сколько их еще предстоит?
Комната – точная копия операционной, но с охраной: один лежит на диване, второй сидит
Улисс стремительно провел боковой тэ-рэ, рванулся к лежащему на диване и обрушил на его голову кулак. Спящий вырубился, не успев сообразить что к чему. Первый сдавленно хрипел, выползая из-за стола. Из-под пальцев, прижатых к лицу, текла кровь. На мгновение Улиссу стало его жаль, но молнией пронеслась мысль – Анхелика! – и он нанес еще один удар. «Через полчаса очнешься, юноша, я не убийца, как ваш босс».
Пока все шло хорошо, даже слишком хорошо. Одно то уже хорошо, что здесь только охрана, «исследователи» или спят, или собираются в дорогу. Или уже эвакуированы. Хотя вряд ли, времени у Копмана не было, несмотря на то, что он не спешил, потому что рассчитывал уйти один. Что ж, тем лучше.
Джонатан выбрался в боковой штрек, ведущий к боксу Копмана. Нигде никого не видно. Где же охрана? И где бокс этого подонка? Здесь целых четыре двери и все металлические.
Его спасли реакция и везение: стрелявший целился в грудь, а Улисс нагнулся и, заметив вспышку, нырнул на пол. Автоматная очередь прошла над спиной. Вторая впилась в то место, где он только что лежал, а третья прошила дверь напротив: стреляли из ниши в конце штрека, невидимой из-за хитроумно сделанного освещения. Это был последний «укрепрайон» перед личной резиденцией Копмана.
Улисс метнул в тупик одну за другой две гранаты величиной с грецкий орех и откатился в угол.
Прозвучали два негромких хлопка, два крика. Для верности десять секунд можно подождать... Готово! Этот газ валит с ног слона и распадается за шесть секунд. Ваше «изобретение», господа цэрэушники, извольте испробовать на себе.
Дверь в бокс Копмана оказалась первой – «Мефистофель» не соврал. Улисс нашел замок и, всадив в него всю обойму из автомата, открыл дверь.
Целых четыре комнаты: гостиная, спальня и лаборатория, разделенная прозрачной стеной на два отсека: в одном – пульт, медицинская аппаратура, сейф, в другом – кресло, напоминавшее зубоврачебное, стол с клеенкой, шкаф с инструментарием и стойка с целым набором электроламп. Именно отсюда и растекался по дому «псевдобольничный» запах, к которому примешивался запах хлеба. Копман экспериментировал с противошоковым препаратом.
Джонатан лихорадочно осмотрел все комнаты – чисто, пусто, лишь в гостиной на полу груда бутылок из-под виски и пустых банок из-под пива «Анхойзер Буш». Где же Анхелика? Неужто Копман соврал? Или перехитрил? Зачем? Он же был уверен в том, что Улисс в его руках. Где Форталеза?..
Гостиная – никого, бар почти пуст.
Лаборатория – никого, сейф заперт, черт с ним!
Спальня – тоже пусто, вполне спартанская постель не смята, платяной шкаф забит одеждой на все времена года... А это что? Зеркало чуть ли не во всю стену. Зеркало...
Улисс потрогал черную пластину сбоку от зеркала, толкнул его от себя, и зеркало повернулось на оси, открывая вход в замаскированную комнату. Пахнуло теплом, лекарствами, хлебом. Вспыхнул свет.
Анхелика лежала на кровати и смотрела на вошедшего огромными черными глазами. В них были боль, и мука, и еще что-то, чему Джонатан не решился дать название, потому что это касалось его лично, как подсказывала ему обострившаяся интуиция. Он сглотнул ком в горле, шагнул к кровати.
– Хели, девочка моя, что они с тобой сделали?!
Улисс опустился возле девушки на колени, прижал на мгновение ее голову к своей груди. Анхелика подняла руку и погладила его волосы.
– Джо! – Голос ее был почти не слышен, шелест, а не голос. – Ты все же пришел... – По щеке девушки поползла слеза.
У Джонатана заныли зубы, так он их сжал.
– Копман мертв. А нам надо уходить, потому что скоро вся эта вонючая база взлетит на воздух. Надо спешить.
– Я знаю. – Анхелика заставила его поднять голову, вглядываясь в лицо бездонными глазами, потом, слепо шаря рукой по кровати, нашла его руку. – Не верю, что ты... думала, ты из их компании. Не пожалеешь? Мне сделали операцию...
Улисс поцеловал ее холодные пальцы, с содроганием заметил на оголившемся запястье глубокий след от металлических браслетов и синяки на венах – следы не то пальцев, не то уколов.
– Переживем. Встать можешь?
– Попробую... помоги.
Девушка села, ухватила его за шею, закрыла глаза.
– Голова кружится... сейчас пройдет... Я уже вставала, но еще не умею регулировать силы.
– Где тебя взяли?
– Вызвали в лагерь, будто бы к больному. Встретил ван Хов и... больше ничего не помню.
Улисс покачал головой.
– Элементарно просто – усыпили и доставили сюда. Что же твои друзья из контрразведки тебя не подстраховали?
– У них были свои конкретные задачи. Я сама виновата.
– Если бы я догадался раньше, где ты работаешь!.. Держись за шею.
Альпинист подхватил девушку на руки и, не чувствуя ее веса, бросился из комнаты. В святая святых Копмана – его биохимической лаборатории с компьютерным комплексом и аппаратурой генной инженерии – вспомнил о втором пистолете и вручил его Анхелике.
– Стрелять-то умеешь, разведчица? Следи на всякий случай за тылом и держись крепче.
Торвилла он нашел сидящим на ступеньке лестницы у люка. Рядом ничком лежал человек в черном с автоматом в руках. Улисс все понял.
– Порядок! Больше никого не видел?
Торвилл встал, его шатнуло.
– В ушах шумит, будто ветер, ничего не слышу...
– Ранен?
– Пустяки. Но помяли здорово! Здравствуй, Хели. Что с ней?
– Они ее пытали! Я понесу, а ты прикроешь сзади. Где-то здесь у них есть рация, необходимо найти.