Заповедные острова
Шрифт:
– Хм, постараюсь.
Медсестра вкатила в палату столик на колёсиках, сверху были кофейный чайник и чашки, на нижней полке печенье и конфеты. Быстро разлив кофе, она удалилась.
– И последнее. Юра, скажу вам честно, – Виктор Семёнович взял чашку, понизил голос, посмотрев на него пристально, – я на это жизнь положил. Посмотрите на меня, я седой, лысеющий и старый. Доверьтесь мне, прошу. Я знаю, что у Вас тоже тысяча вопросов, но очень прошу, потерпите, дорогой. Потерпите, пустите меня вперёд, а потом уж и Вы ответы получите, и из больницы выйдете и всё своими глазами увидите. Я Вам даже обещаю встречу
– Ну что ж, хорошо, хорошо, – Юрий замялся от такого признания и принял чашку из рук Виктора Семёновича, – спрашивайте.
– Мы читали отчёт Германа. Вы закончили на том, что часы в Пузыре ходили, время шло, но, судя по всему, дело обстоит как-то сложнее?
– Да. У нас было ощущение, что всё вокруг замерло и стало каким-то не совсем настоящим. Не совсем таким, к чему мы привыкли. Я был в Пузыре полгода, но за это время так и не выросла новая трава, да и старая не завяла, а на деревьях не появилось новых листьев, кроме тех, что уже были. Когда наступила осень, – он осёкся, – точнее, когда она должна была наступить, листья не опадали. Они были свежие, сочные, какими бывают в начале лета. Впрочем, было и другое, противоречащее наблюдение. Однажды Нина принесла из магазина семена садовых цветов и посадила их. Через две недели, даже раньше, вырос прекрасный цветочный садик.
– Нина? – Виктор Семёнович посмотрел на своих помощников, один из которых незаметно кивнул, – впрочем, я забегаю вперёд. Давайте-ка всё по порядку. И ещё хочу предупредить вот о чём. Я буду иногда уходить, а мои помощники останутся. А чуть позже к нам присоединятся ещё несколько товарищей, они тихо подсядут тут на стульчики и тоже будут слушать. Так Вы внимания не обращайте, рассказывайте и рассказывайте. Хорошо?
– Ну, ладно… – ничего не поняв, ответил Юрий.
– Вам известно о ком-то, кто смог покинуть Пузырь тем же путём, что и Вы?
– Да, несколько человек.
– Кто был последним?
– Вот как раз Нина.
– Меня будет очень интересовать та часть времени, которую Вы провели один между моментами, когда улетела Нина и Вашим собственным перемещением.
– Виктор Семёнович, – хотел вежливо перебить его один из помощников.
– Да-да, знаю, протокол есть протокол, – ответил он ему немного раздражительно. – Юрий, просим от Вас последовательного рассказа. Расскажите о том дне, когда всё изменилось. Где вы были, что делали, как вы поняли, что что-то не так?
– Был обычный рабочий день, вроде пятница. Я слесарь-сантехник, вы ведь знаете?
– Да-да, – сказал помощник Виктора Семёновича – тот, что худой.
– Приехал на участок утром часов в восемь.
– Участок? Какой участок?
– Ну, мой участок. Это около метро Спортивная, там диспетчерская инженерной службы. Так вот, было 14 мая, пятница. Ночью была авария, прорвало трубу, дежурные всё починили, а воду на 9-й дом не подали, так как кое-где трубы надо было уже в плановом порядке менять. Нам в РЭПе сказали, что надо срочно заменить две трубы, идущие на бойлер.
– Хорошо, детали, связанные с заменой труб, можно пропустить.
– Так, ну что. У меня напарник, Гена.
– Полное имя можете назвать? – спросил толстый коллега Виктора Семёновича.
– Отчество не знаю. Геннадий Монин, он меня младше на год. Я с ним в паре работаю уже лет пять.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Мы взяли газорезку, погрузили на мотороллер и поехали на объект. Спустились в подвал и часа два там ковырялись. И вот тут всё и началось.
ХХХ
Сначала нам показалось, что дом качнулся над нами, но это было лишь ощущение. Потом всё словно загудело, и мы услышали страшные крысиные визги, к счастью, самих крыс не было видно поблизости. Они пищали где-то за стенками. А потом до нас стали доноситься звуки сработавших автомобильных сигнализаций, глухие удары и звон разбитых стёкол. Мы с Генкой переглянулись, а через несколько секунд тряска снова повторилась. Ну, мы выключили газорезку и пошли наверх.
Когда вышли, то первую минуту стояли с открытыми ртами прямо у дверей подъезда – повсюду были автомобильные аварии. Машины парили пробитыми радиаторами, из разбитых окон играла музыка, белели вздутые подушки безопасности. Одна из машин, какой-то небольшой белый седан, выскочил с дороги и, пролетев небольшой садик, врезался в стенку в двух метрах от двери в наш подъезд. К счастью, это было минутой раньше.
Именно к этому седану мы подошли, когда немного пришли в себя. К нашему удивлению, никакого не было ни на водительском сиденье, ни в машине вовсе. Двигатель всё ещё работал и салон был заперт изнутри. Мы подёргали ручки, но открыть машину не смогли. А у нас грузовой мотороллер тут же стоял, в кузове лежал всякий инструмент. Генка взял монтировку и разбил стекло, чтобы открыть водительскую дверь. В салоне никого не было, но вот что интересно: на полу, у педалей, лежала женская одежда. Я помню, что там были какие-то короткие сапожки, юбка, курточка и так далее – весь гардероб, включая наручные часики и кольца с пальцев.
Генка протянул руку в салон и повернул ключ зажигания, мотор замолчал, лишь шипел и парил радиатор. Мы пошли дальше по улице по направлению к метро, крутя головами во все стороны. Повсюду на тротуарах валялась одежда, под деревьями было много вороньих и воробьиных перьев. Мы пошли вперёд, подходя к разбитым машинам и везде встречали одного и тоже: пустые салоны и кучки одежды на полу. Машины врезались друг в друга на ходу, в стоящие автомобили, в стены и деревья. Одна влетела в витрину магазина, другая во двор, прямо в детскую песочницу. Но нигде не было ни детей, ни их родителей, ни животных. В одном месте старая грузовая полуторка даже начала гореть, правда, пока ещё только под капотом – шёл густой дым. Мы подошли к ней, пошарили в салоне, никого не нашли и тушить, конечно, не стали.
– Юр, а где все люди-то? – спросил меня Генка, крутясь на месте.
– Что-то ерунда какая-та, – ответил я.
– Ну-ка, ущипни меня, – Генка улыбался, но было видно, что это нервное.
– Слушай, да, бред какой-то. Не пойму ничего.
Мы схватились за телефоны, но сотовой связи не было, как и интернета. Решили выйти на большую улицу, может быть там дело прояснится. Вышли на проспект и, озадаченно крутя головами, шли в сторону метро, уже почти не заглядывая в машины и не разбивая стёкол в надежде найти людей. А машины звенели, ухали и квакали своими сигнализациями, шипели протёкшими радиаторами, урчали незаглушенными моторами.