Заповедные острова
Шрифт:
– Давай лучше по тротуару пойдем, – предложил я. На тротуаре не так ощущалась эта странная реальность.
Вскоре мы увидели первого человека. Это была женщина, которая вышла на балкон второго этажа. – Мужчины, – жалобно протянула она, – а что случилось-то? Теракт? – она пыталась перекричать вой сигнализаций.
– Мы ещё сами не знаем. Вы в порядке? – крикнули мы ей в ответ.
– А почему я должна быть не в порядке?
Мы пошли дальше и, когда дошли до метро, то увидели множество людей. Одни выходили из вестибюля станции, оглядывались, беспокойно разводили руками и задавали друг другу одни и те же вопросы. Какому-то мужчине стало плохо с сердцем, ему передавали таблетки из сумок. У женщины случилась истерика, потом ещё
Около часа мы провели на площади, расспрашивая других и отвечая на встречные вопросы. Но никто ничего не знал и не понимал, и в конце концов мы с Генкой присели на капот какой-то машины и просто наблюдали за происходящим. Стало понятно, что в метро вдруг вырубился весь свет, поезда остановились, и пассажиры, подсвечивая себе фонариками мобильных телефонов, раздвинув двери вагонов, по шпалам пошли в сторону станции Фрунзенская, где их ждал подъем в темноте по остановившимся ступеням эскалаторов.
Люди довольно быстро сообразили, что остались в живых лишь потому, что в момент странного происшествия находились там, куда не мог попасть солнечный свет и вообще какой-либо свет, кроме искусственного. Пассажиры метро были лучшим тому доказательством, как и зрители соседнего кинотеатра. Мы с Генкой, сидевшие в глухом тёмном подвале, с теорией согласились. Позже мы встречали людей, которые спаслись потому, что спали в комнатах, наглухо задрапированных солнцезащитными занавесками, подвалах без окон, находились ресторанах без окон, кинотеатрах, лифтах и даже туалетах. Их всех, как и нас с Генкой, объединяло одно – там, где мы находились, было бы совершенно темно, если бы не свет от лампочек.
Другая версия касалась пропажи людей и тоже была выдвинута коллективным разумом в первые же часы. Было разумно определено, что те люди, которые были на свету, пропали все разом, в один момент, словно испарились. Люди, собаки, птицы – всё, что было живым, в мгновение улетучилось, не оставив следов, кроме лежащей на тротуарах, лавках и сиденьях машин одежды. А после первого Катаклизма случился второй. Если кто-то и выглянул из окон, любопытствуя, что за шум, то испарился от второго Катаклизма. Повсюду лежали мужские костюмы с рубашками, женские блузки в курточках, сапоги и туфли, бейсболки, майки и шорты. Кое-где можно было встретить поводки и ошейники. Особый ужас вызывало то, что, если начать осматривать эти костюмы и курточки, то непременно в них находилось и нижнее бельё, что делало осмотр неприятным, да и неприличным. Нет, копаться в этих одёжных кучках никто и не испытывал особого желания, но кто-то предложил собрать документы пропавших людей, и, не зная, как реагировать, спасшиеся начали делать хотя бы это. Однако этот почин быстро иссяк.
ХХХ
В палате было тихо.
– Радио, конечно, не работало? – спросил помощник Виктора Семёновича.
– Нет, вместо радио – шипение.
– А что там насчёт неба?
– Прежде всего мы отметили, что небо стало не привычно голубым, а каким-то розовым, может быть, даже красным. Знаете, как на закате. Все выходили и поднимали голову, потому что небо сразу бросалось в глаза. Люди тревожно туда смотрели, словно чего-то ждали.
– И оно было таким всё время?
– Не знаю, быть может, мы привыкли, и через несколько месяцев я уже не замечал красноты. Если специально не обращать на это внимания, то кажется, что оно даже и голубое, как прежде.
– Скажите, вы видели там только людей?
– Да, только людей.
– Полицейские были живы?
– Да, вместе с пассажирами со станции вышло двое полицейских. Им сразу указали на кучки полицейской одежды, они пошли туда и забрали оружие своих коллег.
– Был ли кто-нибудь ещё из тех, кто представлял власть?
– Поначалу никого. Где-то через пару дней появился депутат Макаров. Я его знал, точнее, часто видел, хороший мужик. Наш районный депутат. Он пытался что-то организовать, но это было нужно лишь тем, кто не мог себя прокормить.
– Были ли среди выживших сотрудники других силовых ведомств? – опять спросил худой.
– Да, были и регулярно появлялись новые. Видимо, на момент этой вспышки сидели где-то в своих бункерах. Но вояк среди них было мало, в основном, какие-то технари. У них были удостоверения, но личное оружие было не у всех.
– А у вас появилось оружие?
– Да. Честно говоря, в течение следующих месяцев оружие появилось у каждого.
– Хорошо, продолжайте с того момента, как люди на площади стали делать предположения о том, что произошло.
ХХХ
Толпа стояла на площади перед метро, беспокойно глядя на порозовевшее небо, один из полицейских принёс громкоговоритель и призывал соблюдать спокойствие. Впрочем, никакого беспорядка не было, видимо, полицейский успокаивал сам себя. Понемногу люди вспоминали, что куда-то ехали, начинали думать о своём доме, родственниках и детях, выходили на проспект и начинали соображать, как добираться дальше. Появились первые, кто выбрал заведённую, но не разбитую машину и собрался на ней ехать к себе домой. Водитель, вероятно, кого-то ждал около метро, окно было открыто, двигатель работал, новенькая чёрная Тойота не пострадала. Мужчина и женщина сели в машину, пристегнулись, выехали на проспект и медленно двинулись в сторону области, объезжая очаги ДТП. Их примеру последовали многие другие; спасшиеся садились за руль даже совсем разбитых машин, отрывали сдутые подушки безопасности, пытались заводить, иногда успешно. Кто-то уезжал на найденных тут же велосипедах, кто-то уходил пешком. И вообще, люди расходились в разные стороны.
Мы с Генкой решили сходить для начала к себе на участок, хотя бы переодеться, а потом тоже разбежаться по домам. Дворами мы пошли туда, где могли встретить своих коллег, тоже находящихся в тёмных подвалах. Обойдя все возможные точки с начальством, РЭП и ДЭЗ, подвалы и бойлерные, мы так никого и нигде не встретили, только редких горожан, и Генка предложил:
– Слушай, а ты же в Отрадном живёшь?
– Да.
– А я в Ясенево. Если метро не работает, давай возьмём джип побольше, сначала к тебе сгоняем, потом ко мне. Вместе веселее, к тому же, в городе сегодня наверняка будет такая канитель, что лучше держаться вместе.
– Давай, – согласился я, – только сначала поедем к тебе.
У Генки было два сына, один в первом классе, другой в пятом. Жена работала на дому швеёй, с ними же проживала тёща. Я жил один, отца у нас не было, а мама почти свободное время проводила на даче. Поэтому я предложил сначала ехать к Генке в Ясенево.
Мы ходили по улицам и безуспешно искали машину побольше, так как мой напарник справедливо предположил, что по пути придётся расталкивать другие автомобили. Ему виделся роскошный чёрный внедорожник из тех, что был мечтой любого работяги, но ничего похожего не находилось. Точнее сказать, машин вокруг было достаточно, но они были либо заперты, либо разбиты. Зато, когда мы вышли на Хамовнический вал, прямо за поворотом, у дверей банка, наткнулись на бежевый инкассаторский фольксваген с урчащим мотором и сдвинутой боковой дверью. Внутри никого не было, на полу лежали небольшие банковские мешки, которые раньше мне приходилось видеть лишь в фильмах про ограбления инкассаторов. Рядом с машиной мы увидели черные брюки, ботинки, бронежилеты и помповые ружья. – Может, на ней поедем? – предложил я. Мы оглянулись, словно грабители, забросили амуницию в салон, дёрнули ручку водительской двери, но она не открылась.