Заповедными тропами
Шрифт:
Необходимо отметить, что в настоящее время яйца почти всех наших птиц хорошо известны ученым; не описаны только немногие редкие виды, населяющие отдаленные и труднодоступные уголки нашей обширной страны. Таким образом, собирая птичьи яйца, даже ученому бывает трудно обогатить новыми сведениями нашу орнитологию. Что же при этих условиях может дать собирание птичьих гнезд ребятами? Безусловно, один только вред. И в то же время надо сказать, что образ жизни многих птиц и в наше время остается слабо изученным. Нам плохо известно, сколько дней насиживает яйца та или другая птица, кто (самец или самка) строит гнездо, чем вскармливаются птенцы, на какой день жизни они покидают свои гнезда. Не лучше ли ребятам направить избыток своей энергии
Глава двенадцатая
КУНЧИК
Однажды в холодный декабрьский день ко мне приехал из Калининской области знакомый охотник. Перед тем я несколько раз останавливался у него при поездках в глухую деревеньку, расположенную километрах в двадцати от Вышнего Волочка.
— Степана из Заболотной помнишь? — обратился он ко мне, едва переступив порог и развязывая шарф на шее. — Подарок тебе от него привез. — С этими словами он расстегнул полушубок и извлек оттуда привезенный для меня подарок, но такой необычный — совершенно ручную лесную куничку.
Но не только сам подарок произвел на меня впечатление. С большим удивлением я смотрел также на своеобразную «клетку», в которой мне привезли зверька. Представьте себе свернутую из бересты трубку. Оба ее конца были затянуты металлической сеткой. Когда я взял ее в руки, желая выяснить, что же в ней скрывается, оттуда, несмотря на крайнее неудобство и тесноту, глянули черные и такие ласковые глаза веселой молодой кунички. Зверек, видимо, с нетерпением ждал, когда же наконец его выпустят на свободу. Я заспешил. Мне хотелось как можно скорей освободить бедного пленника из той страшной тесноты, в которую он попал по моей вине, но куда его поместить хотя бы на первое время? Правда, у меня была клетка, но я так давно ею не пользовался, что никак не мог вспомнить, где она сейчас и цела ли вообще. Совет приятеля облегчил мне эту задачу.
— Не надо никакой клетки, зачем она? Ведь куница совсем ручная и с лета живет в избе на полной свободе.
Руководствуясь его словами, я с величайшим удовольствием сорвал решетку и выпустил зверька прямо в комнату. С этого момента без всякой клетки моя новая пленница под именем Кунчик прожила у меня дома более трех лет. Во всех отношениях она не походила на двух куниц, живших у меня до ее появления. Вероятно, она попала в руки людей в раннем возрасте и искусственное кормление отразилось на ее росте. К середине зимы она едва достигла самого мелкого размера для лесной куницы. К этому времени она успела закончить линьку и надеть пышное зимнее одеяние, но мех был слишком светлый, а желтое горловое пятно слишком бледно.
«Грош цена такой кунице», — пожалуй, сказал бы любой меховщик, осматривая мех животного. Однако для меня это не имело никакого значения. И верно, какое мне дело до качества ее меха, когда она нравилась мне во много раз больше самого красивого соболя.
Прошло не более месяца со времени появления у нас кунички, и она стала не только моей, но и общей любимицей. «Удивительно симпатичный, веселый и смышленый зверек», — думалось мне, когда я иной раз подолгу наблюдал за ее поведением. Ручная куничка вела себя среди людей как настоящее домашнее животное. Вот она неторопливым, бесшумным галопцем приближается к стулу, вскакивает на него и, опершись своими широкими передними лапками на край стола, с любопытством заглядывает вперед. Дальше нельзя — это ей хорошо известно, и куничка исследует стол издали. Она смешно морщит свою подвижную мордочку, щурится, ее влажный нос вздрагивает, улавливая вкусные запахи.
— Нельзя, Кунчик! — негромко, но резко говорю я и тихонько ударяю рукой по столу. Этого вполне достаточно. Зверек нехотя прыгает на пол и бежит в другую комнату.
Вскоре я выяснил, что моя куничка большая лакомка. Она до странности любила варенье, мед и сладкую манную кашу. Используя эту слабость, мне и удалось многого достичь в отношении ее приручения. Терпеливо, помногу раз сряду я заставлял Кунчика прибегать на мой зов и вскакивать на руки и плечи. Только здесь он получал вознаграждение. «Кунчик, Кунчик», — не видя зверька в комнате, бывало, крикну я, и он, в надежде получить лакомство, тотчас появится около. Спустя несколько месяцев я уже брал ручную куничку во двор, где она бегала на полной свободе, копалась в снегу и вскакивала на меня, как только я ее звал по имени.
Одновременно с куницей в небольшой вольере у меня жила белка, и я невольно сравнивал поведение этих двух древесных животных. Изредка я запирал куничку в кухне и на короткое время выпускал белку в комнату. Каждая такая прогулка обязательно кончалась хотя бы маленьким огорчением. Иной раз зверек свалит с полки фарфоровую статуэтку и, перепуганный звоном разбившейся вещи, прыгает на другую полку, откуда на пол также летят безделушки. И как же в этом отношении безупречна была куничка! За три с лишним года жизни в моей квартире она не разбила ни одной вещи.
Славный был зверек Кунчик — веселый, понятливый и, как ни странно для хищника, удивительно добрый. Разозлить его, казалось, не было никакой возможности. Мнешь, бывало, его пушистую шкурку, тискаешь руками, а он даже не догадается пустить в ход свои острые, зубы. Разве такого ручного зверька не приятно держать в неволе? Он, вероятно, полностью утратил стремление к свободе и, живя в нашей квартире, заменял домашнюю кошку.
Никогда бы я не расстался с ним, но одна беда — ручной зверек ненавидел кошек. Это крайне осложняло содержание куницы и в конце концов заставило меня расстаться с ней. При всяком удобном случае она бежала в кухню, где сталкивалась с соседскими кошками и затевала жестокие драки. Большой серый кот, принадлежавший соседке, вскоре стал настоящим моим несчастьем. Он был вдвое больше куницы и, конечно, мог ее задушить при первой же схватке. Однако лесной хищник нападал на него с такой стремительностью и так ловко увертывался от когтей и зубов противника, что кот всегда терпел поражение. В таких случаях он пытался спастись бегством через открытую форточку. Этим путем он нормально пользовался для посещения крыши соседнего флигеля. Однако, спасаясь от своего врага, он часто срывался с форточки, падал на подоконник и кухонный стол и бил посуду. Квартира наполнялась звоном бьющегося стекла, оханьем хозяек и кошачьим фырканьем.
Взъерошенный кот с горящими злыми глазами забивался в узкий промежуток между двумя столами и с шипением, размахивая когтистой лапой в воздухе, пытался защитить себя от зубов противника. Желая предупредить драки, я перестал выпускать зверька в кухню. Но это не избавило меня от неприятностей. Ведь куница сталкивалась с кошками в нашем дворе, куда я иногда брал ее погулять. И вот однажды она разорвала ухо белой кошке, жившей в соседнем флигеле. Ранка была ничтожная и совсем неопасная, но из нее обильно сочилась кровь, пачкая пушистую шкурку. «Посмотрите, что наделал ваш хищный зверь», — трагическим голосом обратилась ко мне ее хозяйка, показывая действительно сильно окровавленную кошку. Что при этих условиях я мог возразить в защиту Кунчика?
И вот после этого случая я наконец решил расстаться с моей драчуньей куничкой, выпустить ее на волю. Осуществить это мне хотелось как можно скорей, до выезда в намеченную экспедицию, но я ждал окончания весенней охоты. Мало ли что может случиться с ручным зверьком на свободе, когда на лесных опушках вечерами гремят частые выстрелы. Ждать оставалось недолго, а пока я решил выбрать хорошее место для Кунчика и при каждом выезде за город на вальдшнепиную тягу до наступления вечера бродил по лесу.