Заповедный мир Митуричей-Хлебниковых
Шрифт:
Прочитать не довелось: не было будущего не только у Николая Николаевича, погибшего всего два года спустя, но и у Веры Купреяновой: она умерла подростком через год после гибели отца…
У всей этой блестящей плеяды рисовальщиков, включая и Владимира Лебедева, безусловно, было нечто общее, что можно было бы, пожалуй, увязать если не с творчеством Велимира Хлебникова, то с его мировосприятием. Сочетание абсолютной, не знающей никаких ограничений пластической свободы с четкой, почти математической точностью каждого движения руки; магия графики как „знака“, как „заклинания“, „заговора“ черного и белого цветов, линии, спирали, мазка, пятна, точки, нанесенных карандашом, тушью или акварелью; прорыв в потустороннее пространство листа бумаги — и обыгрывание ее плоскости; при этом безграничная, поистине „божественная“ власть над натурой — все эти свойства, присущие участникам выставки 1925 года, в той
То, что эта группа представляет собой определенное направление не только в графике, но во всем современном изобразительном искусстве, осознавалось многими искусствоведами. Еще в 1923 году С. А. Абрамов писал Н. Н. Пунину из Москвы:
„Решил я устроить здесь от имени редакции журнала „Русское искусство“ выставку картин художников, представленных Вами в статье „Новейшие течения“. Художники: Митурич, Бруни, Вера Хлебникова, Львов, Нагубников, Филонов, Купреянов, Ле Дантю, Татлин, Малевич, Лапшин, Борисов, Нина Коган, Тырса и Лебедев. Почему именно эта группа и в таком составе — надеюсь, Вам известно и понятно. Группа, может быть, более значительная, чем многие другие, но менее представленная, а Москве — и неведомая. Но в осуществлении есть тормозы. Первый: все художники — неимущие, у многих не только нет средств прислать картины и принять участие в расходах, но не во что „обуть“ произведения, нет монтировки. А отсюда и все остальное“ [198] .
198
С. А. Абрамов — Н. Н. Пунину. 28 декабря 1923 г., Москва // В кн.: Пунин Н. Н. Дневники. Письма. С. 207.
В какой-то степени осуществлением этих замыслов явилась выставка семерых.
В том же 1925-м прошли выставки: ОБИС („Объединенное искусство“) — в ней участвовали и Петр Васильевич, и Вера Владимировна — и выставка „4 искусства“ в Государственной Академии художественных наук. (В ней участвовал только П. В. Митурич.)
В отличие от выставки в Цветковской галерее выставка ОБИС включала десятки имен художников, состояла из ряда отделов: живописи, скульптуры, графики и „отдела индустрии“ — кукол для кукольного театра, изделий из терракоты, папье-маше, стекла и пр.
Состав выставки был крайне пестрым и неровным. В разделе живописи не было представлено ни одного сколько-нибудь значительного и даже просто известного художника (можно упомянуть разве только П. И. Петровичева, Ф. А. Модорова и М. Г. Луппова). Отдел скульптуры, напротив, включал такие известные имена, как Ватагин, Ефимов, Мотовилов, Сандомирская, Фрих-хар, Шадр, Меркуров, Андреев. Достаточно высокий уровень держал отдел графики: среди участников были Кравченко, Львов, Бруни, Митурич, Вера Хлебникова. Петр Васильевич дал на эту выставку свои, как они значатся в каталоге, „отвлеченные композиции“, „графическое изображение поэмы „Разин“ Хлебникова“, „Пространственные композиции (blanc et noir)“ — то есть преимущественно „хлебниковские“ работы. Из рисунков с натуры — только карандашный портрет П. И. Львова. Видимо, именно об этих вещах и шла речь, когда Митурич, обиженный на то, что из состава выставки рисунка исключили Веру, объявил, что „даст лишь несколько работ“. Дал не меньше, чем другие, но, возможно, поначалу собирался дать значительно больше и, главное, самые важные для себя, „хлебниковские“ циклы.
Вера показала 12 вещей: три иллюстрации к поэме Хлебникова „Лесная тоска“ — „Вила“, „Леший“, „Ветер“; четыре иллюстрации к пьесе Хлебникова „Снежимочка“ („Снизимочка“ как проставлено в каталоге): „Снизимочка“, „Леший“, „Волк“, „Липяное бывьмо“ („исправленное“ в каталоге на „Липовое бревно“), а кроме того: „Свободная торговля“, „Танцовщица“, „Верблюды“, „Кентервильское привидение“ и „Мадонна“. [199] Таким образом, и у Петра, и у Веры наиболее весомо были представлены работы на темы Хлебникова — именно так, очевидно, и хотел Митурич впервые в Москве представить Веру, поддержать ее прежде всего как „Хлебникову“. Прекрасных натурных рисунков Веры, таких как портрет Нины Коган, портрет Митурича, на выставке не было. Они ведь не уступали рисункам Бруни, Тырсы, самого Митурича! Как знать, если бы именно эти вещи (а не иллюстрации к Хлебникову, отмеченные духом „модерна“) были предложены для выставки рисунка, „отставил“ бы Веру Бакушинский?
199
В
Что касается второй выставки, то Митурич входил в общество „4 искусства“ со дня его основания в 1924 году; был в составе учредителей вместе с такими художниками, как Л. Бруни, К. Истомин, А. Кравченко, П. Кузнецов, В. Лебедев, Л. Лисицкий, П. Львов, А. Матвеев, П. Павлинов, К. Петров-Водкин, М. Сарьян, Н. Тырса, Н. Ульянов, В. Фаворский. На выставках общества участвовали Г. Верейский, А. Гончаров, Н. Купреянов, А. Остроумова-Лебедева, И. Пуни, ряд крупнейших архитекторов — И. Жолтовский, А. Таманян, В. Щуко, В. Щусев…
Митурич участвовал на всех четырех выставках общества — в 1925, 1926, 1928, 1929 гг. На выставке в апреле-мае 1925 года в помещении Академии художественных наук был представлен целый ряд прекрасных художников. Л. А. Бруни дал свои акварели и рисунки; живопись и рисунок показал К. Н. Истомин; станковые офорты и гравюры — А. И. Кравченко. Целых 19 живописных работ представил Павел Кузнецов; пять рисунков выставил Н. Н. Купреянов. Как и на выставке рисунка, самым большим разделом оказалась экспозиция П. И. Львова — 39 вещей. Три скульптуры выставил А. Т. Матвеев. Из скульпторов, кроме Матвеева, на выставке участвовал И. М. Чайков, давший помимо скульптуры и несколько рисунков и акварелей. Иллюстрации и театральные эскизы показал Игн. Нивинский; гравюры на дереве — портреты Пушкина, Островского, Белинского — П. Я. Павлинов. Две неназванные работы (в каталоге они под „звездочками“) дал К. С. Петров-Водкин. Большой раздел — 22 работы был у М. С. Сарьяна, в том числе портрет Егише Чаренца; 12 вещей — среди них портрет Вячеслава Иванова — показал Н. П. Ульянов. Пять иллюстраций к „Фамари“, семь гравюр к „Книге Руфь“, „Эдипа“, обложки к „Запискам Петрушечника“ и журналу „Маковец“ и два рисунка дал В. А. Фаворский. Как гравер — в частности, гравюрой к „Двенадцати“ Блока — выступил А. Д. Гончаров.
Петр Митурич был представлен обильно и разнообразно рядом пейзажных рисунков тушью — в том числе таких, как „Деревня Санталово“, „Речка в деревне Санталово“; рисунками „Велимир Хлебников за день до смерти“, „Дом, в котором умер В. Хлебников“ и „Велимир Мертвый“ (так этот рисунок значится в каталоге). Кроме того, были представлены „Знамя председателей земного шара“ и „Графическое начертание „Разина напротив“ Велимира Хлебникова“.
„Хлебниковские“ вещи Митурича уже экспонировались — на выставках, посвященных Хлебникову в Москве и Петрограде в 1923 году. И тем не менее новый их показ на выставке „4 искусства“ и в контексте всей выставки был явлением неординарным. Вообще, эта выставка во многом была открытием — достаточно сказать, что она явилась одним из первых, если не первым показом великой „Книги Руфь“ Фаворского (1924). Сильнейший состав участников, среди которых почти не было второстепенных имен (менее известные — такие как Елена Бебутова, показавшая свои парижские и крымские пейзажи, А. С. Глаголева, также давшая живописные пейзажи, были интересными художниками, ничуть не снижавшими уровня экспозиции), делали эту скромную выставку с почти кустарным дешевеньким каталогом яркой демонстрацией того, насколько значительным, блестящим по уровню мастерства являлось наше искусство 20-х годов.
В ноябре 1926 года в помещении Исторического музея состоялась еще одна выставка общества „4 искусства“. На ней у Петра Митурича было целых 19 вещей — в каталоге они обозначены как „Астраханские рисунки. Хвалынские рисунки. Портреты“.
Выставка и на этот раз была чрезвычайно интересной. Ряд принципиально важных работ дал Эль Лисицкий; прекрасно представлены были Н. Ульянов, А. Остроумова-Лебедева, И. Нивинский, Павел Кузнецов, К. Истомин, Л. Бруни.
П. Митурич — В. Хлебниковой (в Астрахань) Москва, 11 сентября 1926 года.
„Дорогая Вера, наша выставка покачнулась из-за помещения, которое то дают, то не дают в Историческом музее.
Бруни, мне кажется, у архитекторов ожидает. Переползает к нам на выставку „4 искусства“, так что идейный „Маковец“ лопается и потому, что Наркомпрос не признает это общество. Не знаю, как другие члены, но возможно, разбредутся и остальные. Я уж поиздеваюсь над НИМИ…“ [200]
Л. Бруни не был „идеологом“, но одним из участников группы „Маковец“, выставлялся на его выставках 1924 и 1925/26 годов.
200
Митурич П. В. Письма // В кн.: П. Митурич. Записки сурового реалиста… С. 131.