Запоздалое раскаяние
Шрифт:
На этом повесть начинающего сочинителя обрывалась. Невольно Черепашке припомнился их поход в ночной клуб. Да, Шурик как в воду глядел: неожиданный поворот сюжета последовал тогда незамедлительно. И уж какое там добро! Все кончилось более чем трагично: Геша бросил Люсю, не на шутку заинтересовавшись Лу. Черепашка заболела, и ее положили в больницу. Лу ответила Геше решительным отказом, о причине которого Люся только теперь начинала догадываться. Потом все это перестало быть важным, поскольку Лу влюбилась в Костю, у Люси появилось
«Я должна сама ему позвонить! – думала Черепашка. – Ведь ему сейчас хуже, чем мне. Конечно же Шурик поделился с ним своими намерениями. Этим и вызвана внезапная болезнь Гены! А решиться самому на такое признание не так-то просто! Не каждый человек на это способен!» – мысленно оправдывала Гену Черепашка. За это время она успела достаточно хорошо изучить не только его положительные качества, но и слабости. «Я люблю тебя, слышишь?» – вспомнила Черепашка последние слова Гены, сказанные по телефону.
15
– Скажи, ведь ты знала и об их с Шуриком споре, и о снегоходе тоже знала! – Ее глаза колко блеснули за стеклами очков.
– Знала, – не стала отпираться Лу. – Гена сам мне все рассказал.
– Как же ты могла так со мной поступить?! – сокрушенно воскликнула Люся. – Просто в голове не укладывается!
– Сейчас уложим! – Лу решительно выставила вперед ладонь правой руки. – Во-первых, я дала ему слово. Но это не главное... Тебе и без того было тогда тяжело! Я подумала: а что изменится, если я расскажу? И поняла, что только доставлю тебе лишнюю боль... – Лу говорила горячо и убежденно. – А потом, ну, уже после всего... – Она запнулась, пытаясь найти подходящее слово: – Когда вы с Гешей опять... начали встречаться... Я ведь поверила в его любовь! Да и сейчас уверена: он тебя по-настоящему любил... и, должно быть, любит... И зачем бы я стала ворошить прошлое? Да ты бы и не поверила! – запальчиво добавила Лу и замолчала.
– А про повесть обо мне и Гене ты знала? – спросила Черепашка после паузы.
– Клянусь: нет! – аж подпрыгнула на своем стуле Лу. – Да в такой подлости вообще, по-моему, невозможно признаться! Никому, даже самому близкому человеку, а не то что мне!
– Вот он и не смог признаться, – с грустью сказала Черепашка.
– Знаешь, если б я своими глазами не увидела, то не поверила бы! Это ж подумать только: встречаешься с девушкой, говоришь ей о любви, а потом бежишь к какому-то Шурику и все докладываешь! Жуть! И что же ты теперь собираешься делать?
– Не знаю, – пожала плечами Черепашка.
– Надеюсь, ты хотя бы не станешь ему звонить?
– Я уже позвонила, – призналась Люся.
– Ну как так можно?! – искренне возмутилась Лу. – У тебя что, совсем нет гордости? И что же он тебе сказал?
– Сказал, что не сможет теперь смотреть мне в глаза...
– Еще бы! – фыркнула Лу.
– А вчера я, представляешь, совершенно случайно выглянула в окно, а он там! Стоит весь такой скукоженный, с ноги на ногу переминается... Я выскакиваю на улицу, а он увидел меня и убежал...
– Бред какой-то! – прокомментировала Лу, а после спросила изменившимся голосом: – Значит, ты его все-таки любишь?
В ответ Черепашка замотала головой:
– Нет, мне просто его безумно жаль... И его, и себя, и вообще всех людей... – Она готова была разрыдаться.
И Лу, почувствовав это, крепко сжала узкую ладонь подруги в своей:
– Ничего, Че, прорвемся! Вот увидишь!
Так Лу называла ее только в самые ответственные минуты их жизни.
И Черепашка подумала: «Как хорошо, что у меня есть Лу... Что бы я без нее делала?!»
– Ну, я ведь ходила с Мотей, теперь твоя очередь!
Катя стояла посреди комнаты с раскрасневшимся от возмущения лицом и настойчиво протягивала старшему брату поводок.
– Я занят, не видишь, что ли?
Артем сидел за компьютером, откинувшись на спинку стула, и лениво щелкал мышкой.
– Ну конечно, занят, а то я не вижу, что ты опять пасьянс свой раскладываешь, не можешь, что ли оторваться, с собакой погулять?
– Пусть твоя собака потерпит десять минут! Так ей и передай.
– Да ну тебя на фиг! Пошли, Моть! – Она пристегнула поводок к ошейнику. Собака принялась прыгать и скулить как ненормальная. – Да идем, идем, не суетись! Дверь закрой! – крикнула Катя, обращаясь на этот раз к брату, потом повернула замок несколько раз и, вся взъерошенная, выскочила на лестничную площадку.
Собака с неожиданной силой рванулась к выходу. Видимо, ей действительно было уже невмоготу. Несмотря на свои довольно скромные габариты, Мотя была мощной и сильной собакой. Почувствовав, что падает, Катя ухватилась за перила. Но тут, непонятно каким образом, нога ее соскользнула со ступеньки и оказалась зажатой между двумя железными перекладинами. Мотя сделала еще одну попытку вырваться из рук хозяйки, но та держала поводок крепко, и в следующую секунду девочка почувствовала острую боль под коленом. Она выпустила из рук поводок, в последний миг выдернула ногу и кубарем покатилась вниз по лестнице...
– Катя, Кать! Ты слышишь меня? Ну, открой глаза, Катенька! Господи, что же я наделал! – Его красивые глаза были полны неподдельного ужаса. – Ну что смотрите? Вызовите «скорую»! Она не дышит! – крикнул Артем высунувшейся из двери соседке.
Он сидел на коленях, наклонившись над своей младшей сестрой и шлепал ее по щекам. Но та ничего не чувствовала и не слышала.
«Бедная Мотя! Кто же ей откроет дверь?» – Это была последняя мысль Кати, перед тем как она потеряла сознание.
Но это уже другая история.