Запредельный перебор
Шрифт:
Играли громадные волынки, их мелодия раздражала барабанные перепонки и пилила по мозгам.
Войска приближались, огонь открыли вражеские лучники, извергая громадные стрелы сотнями.
Гризетка вместе со юношей-дьяволицей натянула рогатку и выстрелила. Горшок ударил в ряды, разбился. Однако воины даже не пошевелись, казалось, пламя на них не действует. Тогда монахиня повторила выстрел, рабы в свою очередь плевались стрелами беспрерывно,
Гризетка уже приблизительно подсчитала количество врагов шествующих колоннами:
– Их тут не меньше двух тысяч.
Анжа философски заметила:
– Чем больше врагов, чем легче их убивать.
– Они что неуязвимые применили?
– Воительница-монашка, почесал себе большой лобик.
– Возможно, сильную магию и перестали бояться огня. Это очень плохо, наш главный козырь выбит и теперь город не удержать.
– Выходит, мы должны погибнуть.
– Равнодушно произнесла Дьяволица.
– Я постараюсь, чтобы ты выжил. Надо сказать, что слишком много усилий уходит, чтобы выучить одного монаха, так что отступление в крайней ситуации, изменой не считается.
– Утешила Гризетка.
– Не берет огонь, попробуем камни!
– Анжа подняла тяжелый валун.
Действительно когда лавина приблизилась к стене, касаясь остриями мечей, вниз полетели огромные валуны. Они казались убийственным оружием, с грохотом ударяясь в щиты. Крупные гвардейцы лишь чуть-чуть пошатнулись, но устояли на ногах, а вот по протогоблинам лучники нанесли прицельный удар.
Они получили возможность бить прицельно, и плохо прикрытые чудовища, стали заваливаться. Кое-кто падал на настил, другие валились со стены, где их легко добивали, один из раненых застрял между камнями и вопил. Ему врезали дубиной по башке. Тем не менее, разгоряченные протогоблины не сдавались, продолжая метать, а те, кто был ранен, возвращались в строй. Казалось, что твердость защитников поколебала атакующих.
Но тут неожиданно поднялись щиты, и в протогоблинов полетели емкости, глиняные бутылки с горючей смесью и зажженными фитилями. Теперь огонь обрушился на защитников, рабов и их хозяев.
– Вот дьяволы, переняли наши приемы.
– С явно выраженной досадой, выкрикнула Гризетка.
– Учиться, сражаясь, все равно, что спать наряжаясь!
– Изрекла софистскую мудрость Анжа. С болью в голосе добавила.
– Они, похоже, поняли эффективность нашей тактики.
На стенах началась паника, особенно пострадали рабы; не прикрытые шерстью, они получали
– Мы сдаемся, пощадите наши жизни.
Гризетка выстрелила из лука в затылок предателю, тот затих. Тем не менее, сама монахиня была в панике. И зазвучал сильный и звонкий голос Ифики, девушка запела, а юноша дьяволица Анжа, тут же подхватила, юноша-дьяволица стала исполнять древний мотив со своими, придуманными на ходу словами:
В неволе не пристало нам томиться,
Возьми меч в руки, устремившись в бой!
Парней, девчат светлее стали лица,
Цена свободы будет дорогой!
Но это не смущает, тех, кто верит,
Про то, солнце светит равно всем!
И то, что человек сильнее зверя,
Был раньше раб, теперь душою лев!
Хочу девичьей страстно я любови,
Не утихает вал в груди страстей!
И хоть накрыли волны бурной крови,
Ты будешь навсегда мечта моей!
Жестоко сеча, трупов море в поле,
Под светом лунным, бьюсь жестоко я!
И радости настанет еще боле,
О буря чувств к тебе, вся жизнь моя!
Пыль юных лет наивных обещанья,
Она легка как тополиный пух!
Но принял крест любви я без роптанья,
Горящий факел в сердце не потух!
Верь, никогда тебя я не забуду,
Плохое сгинет как печальный сон!
Ношу священный образ твой повсюду,
А если струшу, буду осужден!
Дерусь в пределах жутко отдаленных,
Жестокий Марс пирует, в пасть как дичь!
Блеск тяжкий ран, на нас запечатленных,
Дай силу Бог, мрак Ада сокрушить!
Каких мучений стоит час разлуки,
Моей вконец источенной душой!
В мозолях, язвах у солдата руки,
Но отдаст за мир страны Родной!
В баталии есть благо вдохновенья,
Вперед орлиный устремляя взгляд!
Черпаю в битве, удаль, вдохновенье,
Победным будет в славе результат!
. ГЛАВА Љ 29
Янешь почувствовал, что наклон труб изменился, и его увлекло наверх. Раненная нога стала болеть гораздо сильнее.
– Надо сделать перевязку.
– Пробормотал паренек про себя.
Продвинувшись еще не много, он оказался в уютном, выложенным пластиком подвале, выкрашенном в зеленый с серебристой крапинкой цвет.