Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
Волна слабости схлынула, кто-то помог ему отбить чужую атаку, зажавшую было волю в тиски. Матвей ответил врагу яростным выпадом такого же четырехгранного шипа (не меч и не шпага, просто заостренная металлическая палка), заставив его кубарем покатиться с холма, направил следом шестинога, но в спину ему вонзились сразу три стрелы со светящимися наконечниками — защитники вождя не дремали, и схватка с пра-Рыковым отошла на второй план. Следовало срочно позаботиться о собственной жизни, явно нуждавшейся в спасении.
Если бы предок Матвея в данной ситуации остался без «водителя»-потомка, он неминуемо бы погиб.
Шестинога под ним убили. Матвей вынужден был сражаться с сородичами Рыкова пешим, что намного сузило его маневр и возможности контратаки. Гнездо акридоидов приблизилось, нависло сверху, и пси-давление на сознание Соболева, ослабленное ментальной помощью Кристины, увеличилось до предела, перейти который он не мог: не мог ни отбить атаки врага, ни бросить своего предка в безнадежной ситуации. Он проигрывал.
И в этот момент в схватку вмешались иные силы.
Внезапно послышалось стремительно нараставшее гудение, из-за пирамиды ликозидов вывернулись два гигантских жука (колеоптеры!): один с ходу атаковал летающее гнездо акридоидов фиолетовым высверком «лазера», а второй спикировал на холм с кипевшим на нем сражением, подхватил теряющего силы Матвея и взмыл в небо. Последнее, что отметил Матвей гаснущим сознанием, — беззвучный вопль разочарования, изданный существом в гнезде разумной саранчи. Затем начался стремительный подъем — в прямом и переносном смысле: колеоптер, захвативший предка Соболева, набирал высоту, а сознание Матвея устремилось в будущее, — и очнулся Матвей уже в своей комнате, откуда начал трансперсональное путешествие в прошлое.
Он не удивился, обнаружив в гостиной гостя, хотя и не ожидал увидеть его в домашней обстановке. Это был Хранитель.
— Кажется, вы спасли мне жизнь, — вяло проговорил Матвей, наслаждаясь покоем и тишиной. — Но я не просил вас следить за мной.
— Хорошо, что я успел, — с вежливым укором сказал Матфей. — Вы продолжаете делать ошибки, которых можно было бы избежать по зрелом размышлении. Зачем вам понадобился этот последний выход в прошлое?
Матвей отпил глоток сока из стакана, принесенного Кристиной, откинулся на спинку кресла. Ему показалось, что под черепом у него пробежал паучок. Попытался избавиться от этого неприятного ощущения и не смог. Опустил стакан, внимательно глянул на невыразимо спокойное лицо Хранителя.
— Вы… преступаете Закон… невмешательства…
— Всякое попрание какого-нибудь закона есть всего лишь следствие срабатывания закона более высокого ранга. В данном случае я представляю именно тот, более высокий закон, регламентирующий жизнь реальности в момент возникновения глобальной опасности.
— Какой опасности? — Матвей задал вопрос машинально, он знал ответ. Паучок под черепом продолжал бегать, это отвлекало
— Своим возвращением по личной мировой линии в прошлое вы одновременно включили процесс падения Закона обратной связи, частным случаем которого является Закон возмездия.
— Я это знаю.
— Процесс этот ускоряется, — как ни в чем не бывало продолжал Хранитель, — происходит беспрецедентная ломка социальных структур, и не только в России, весьма серьезно загрязненной «черной магией», но и во всем мире! Вы уже анализировали происходящие на Земле процессы: рост преступности, терроризма, волна самоубийств, передел власти…
— Дальше.
— Близится всеобщий кризис, хаос управления. Вы в курсе, что на двадцать второе июня кардинал Союза Девяти Герман Довлатович Рыков запланировал «большую войну»? Войну «чистилища» и СС с целью захвата власти?
Матвей поставил стакан на столик, встретил взгляд Кристины, устроившейся на диване с ногами, покачал головой.
— Он не сможет…
— Если ему не помешать — сможет.
Матвей опустил голову, некоторое время молчал, потом в упор взглянул на Хранителя.
— Я хотел прервать мировые линии кардиналов Союза, в том числе и Рыкова. Для этого я и рискнул опуститься вниз.
В глазах Матфея мигнули огоньки сочувствия, понимания и печали.
— Вы слишком спешите, идущий.
— Но все меня уверяли, в том числе и она, — не выдержал Матвей, кивая на Кристину, не делая различия между ней и Светленой, — что я иду слишком медленно!
— Вы идете быстро, Матвей Фомич, но не в том направлении. Опасность того, что вы придете не туда, станете «темным аватарой», все более возрастает, и это нас тревожит. Вы не избавились полностью от следов программы Удди, на что я надеялся, поселив вас в храме Будды для восстановления, а сегодня добавили к этому черному следу еще одно пятнышко.
— Не понимаю, — холодно сказал Матвей.
— Своим проникновением в универсум вы преодолели пятнадцатую ступень «лестницы самосовершенствования», называемую Ответвлением Совести. А это очень скользкая ступень, с которой можно не только подняться вверх, к Идеалу, но и скатиться вниз, в Инферно, в «темные подвалы» Мироздания. Ваш поход вниз, в прошлое, для отсечения мировых линий ваших врагов, есть балансирование над пропастью. Кстати, отсечение не решает проблемы, а добавляет новые. Вы знаете, к примеру, что отсечение линии Рыкова автоматически влечет уничтожение линии русских князей Голицыных? Они находятся в родстве. А также влечет изменение рода изобретателя знаменитого автомата Калашникова. Но Бог с ним, с изобретателем. Отрубив линию потомков координатора Союза Девяти Бабуу-Сэнгэ, вы сразу же ликвидируете моих предков.
Хранитель улыбнулся, заметив, как округлились глаза Кристины. Матвей остался сдержанно-бесстрастным, но было видно, что и на него подействовали слова тезки.
— Так что все гораздо сложней, чем вы себе представляете, — продолжал Матфей. — И даже если бы вам удалось отсечь потомков кардиналов Союза, вы добились бы лишь изменения его состава. А этого мало. Нужен более радикальный шаг, чтобы довершить начавшийся излом зла.
— Как вы сказали? — недоверчиво посмотрела на Хранителя Кристина. Излом зла… начался?