Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
Самандар допил кофе, оставаясь невозмутимым, сел за свой стол, включил компьютер.
— Я его не не люблю, я его боюсь. Итак, с чего начнем?
— С оценки и анализа последствий воздействия нашей ККК на реальность.
Вахид Тожиевич отнял руки от клавиатуры компьютера, внимательно всмотрелся в колючие глаза Василия.
— Что ты хочешь сказать?
— Тебе не кажется, что по большому счету мы, то есть наша команда контркрим, — тоже зло? Ну, или крайнее проявление дуализма. Ведь мы действуем теми же методами, что и наш противник.
Самандар в задумчивости склонил голову набок, разглядывая сумрачное
— В сущности, ты, наверное, прав. Мы — часть зла, вынужденная сражаться с другим злом. Ну и что из этого следует?
— Наша война бесперспективна. Преступность будет существовать всегда, пока государство действует в рамках правовых норм и законов. Конкретно: нынешней власти выгодна рыковская СС, потому что государственная Сверхсистема хочет того же, что и она, — чтобы каждый человек стал киборгом, зомби, прогнозируемым и управляемым, поэтому мы вечно будем бороться с последствиями.
— Ну?
— Необходимо уничтожить причину.
— Свежая мысль. Когда пришла?
— Только что, — признался Василий.
— И как ты себе представляешь уничтожение причины?
— Надо выйти на Монарха и убедить его сделать новое изменение — в сторону усиления Закона справедливости. Ведь ему все равно, в какую сторону поворачивать колесо истории в нашей реальности, если он, как утверждал Соболев, чистый экспериментатор. А в этом направлении он еще не шел. Какая ему разница, куда направить эволюцию социума? В сторону усиления Принципа дьявола или в сторону подъема Закона возмездия.
Самандар вздернул бровь, продолжая изучать лицо напарника, медленно проговорил:
— Иногда ты меня удивляешь, Василий Никифорович.
— То же самое говорила и Уля, — буркнул Вася, и между мужчинами проплыла призрачная фигура девушки, забыть которую не могли оба.
Помолчали. Потом Самандар снова повернулся к экрану компьютера.
— Возможно, твоя идея — единственное средство для лечения нашей больной реальности. Только она трудно реализуема.
— У нас есть тхабс Соболева.
— Ну и что?
— Проберемся в «розу», найдем Монарха…
— Почему ты уверен, что Монарх нас послушается? И почему сам Соболев не сделал этого? — Вахид Тожиевич покосился на Василия. — Можно взглянуть на это дело и под другим углом: Соболев вышел на Монарха, именно поэтому и молчит.
— Хочешь сказать, он у него в плену?
— Я только размышляю. При отсутствии информации допустима любая гипотеза. Ну что, запускаем наш взрывоопасный «К-реестр»?
На экране компьютера появился список высокопоставленных лиц государства, так или иначе связанных с криминальным миром. Фамилий было больше четырехсот, но «К-реестр» не охватывал все регионы страны, а лишь центральный район с Москвой. Региональные «К-реестры» еще только готовились.
— Запускаем во все сети?
— Пока в силовые: ФСБ, МВД, президентская служба безопасности, ГРУ, Минобороны. Второй этап — публикация реестра в газетах и выход на телевидение.
— Если нас не остановят раньше.
— Будем надеяться, что не остановят, хотя ответный удар будет нанесен наверняка. Особенно если мы к реестру добавим заявление, что «чистилище» намерено заняться перечисленными в реестре фигурами, если органы охраны правопорядка не начнут действовать сами.
Василий кивнул.
— Сначала надо разворошить муравейник. И продолжать
Самандар вывел на экран план работы ККК, подготовленный аналитиками «чистилища», даже не подозревающими, что они на него работают. Заказы они выполняли «для Института стратегических исследований» по «четырехнулевой» сетке секретности.
Приоритетными в плане были три дела: ликвидация банды, занимавшейся похищением людей, превратившей гараж в камеру пыток, ликвидация еще одной банды, грабившей автобусы межгородских линий, и уничтожение сети подпольных оружейных мастерских в Москве, работающих на киллер-центры.
Банда, похищавшая людей с целью выкупа и пытавшая их в специально оборудованном гараже, дислоцировалась в Раменках. «Штатные» палачи банды Крючков, Кощеев, Писцов и Лернер давили жертвам пальцы в тисках, натягивали на горле проволоку и пропускали через нее слабый ток, втыкали в интимные места иглы и гвозди, снимали скальпы, подвешивали пытаемых на кронштейнах, детям натягивали на головы полиэтиленовые мешки на глазах у седеющих за минуту родителей или, наоборот, на глазах кричащих от ужаса детей ножами вырезали надписи на груди и спине отцов и матерей. Руководил бандой бывший сотрудник милиции Владжимирский по кличке Дыня, ставший заметной фигурой в криминально-бандитском бизнесе. Когда его уволили из органов за пьянство, Дыня сначала устроился в гранитную мастерскую на кладбище, а когда скопил немалую сумму денег, стал заниматься мелкой торговлей и по совместительству рэкетом торговцев, с которыми имел дело.
Его поймали, посадили на три года, а из тюрьмы он вышел озлобленным на весь мир, матерым бандитом. По данным разведки «чистилища», на его счету было сорок три разбойных нападения, похищение шестнадцати крупных бизнесменов и членов их семей, грабежи и одиннадцать убийств.
— Бандлик по этому мерзавцу надо начинать немедленно, — мрачно произнес Василий. — Лично поведу мейдер, руки чешутся.
— Вместе пойдем, — сказал Самандар.
Второе дело в плане ККК касалось деятельности другой бандгруппы, на счету которой было уже пятнадцать нападений на автобусы междугородных маршрутов. Выбирала эта банда только автобусы, выполнявшие шоп-туры в страны дальнего и ближнего зарубежья — в Литву, Латвию, Эстонию, Финляндию, Польшу, Югославию. У бандитов были информаторы в центральных туристических агентствах, сообщавшие сроки выезда, маршруты и марки автобусов. После этого группа на машинах сопровождала автобус до тех пор, пока тот не останавливался по естественной нужде: «мальчики — налево, девочки — направо»; иногда в сговоре с бандитами были и водители, останавливающие автобус в укромном месте, подальше от людских глаз. Остальное было делом техники.
Из внезапно подъезжавших «Жигулей» (иномарок «радеющая» за отечественную технику банда не признавала) выскакивали крепкие парни в кожаных куртках, черных перчатках и с масками на лицах. Если надо было постращать строптивых — стреляли в воздух, а то и по ногам. Иногда это заканчивалось трагически. В материалах на банду значились четыре убийства пассажиров, в том числе двух женщин, оказавших сопротивление.
— Этих возьмут без нас, — бросил Самандар. — Я подкину информацию о координатах главаря и членов группы Серпуховскому ОМОНу.