Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Таким образом, нас можно считать потомками Люцифера, — задумчиво проговорил Парамонов.
— В какой-то степени. Но в большей степени нас можно считать потомками Монарха и Творца, хотя и появившимися на свет в результате их ошибок. История жизни — вообще история ошибок. Люцифер — ошибка Бога, Аморфы — ошибка Люцифера, Безусловно Первого арендатора Материнской реальности, мы — ошибка Монарха Тьмы, а в глобальном плане человечество, как и все разумные системы до него, является всего лишь одной из бесчисленных попыток Творца создать мыслящую Систему, более совершенную, чем он, попыток, так и не увенчавшихся
Хранитель замолчал, и в гостиной некоторое время стояла глубокая торжественная звенящая тишина, наполненная смесью восторга и страха, охвативших людей, перед мысленным взором которых вдруг распахнулась Бездна…
Матфей усмехнулся, понимая чувства собеседников, глаза его стали грустными.
— Я иногда задаю себе вопрос: прав ли был Творец, играя сам с собой в игры неопределенности, развивая концепцию ошибок не в теории, а на практике, экспериментируя с Жизнью, пытаясь создать Разум, равный своему?…
— И каков же ответ?
— С этим моим вопросом соседствует еще один: зачем Ему все это? Ведь Он — Творец, Бог, Он самодостаточен! Но нет мне ответа. И, наверное, не будет. Потому что я скорее всего неправильно его формулирую. Может быть, намек ответа содержится в том, что, только создав Разум, Творец получил возможность осознать себя Творцом. Может быть. Не уверен. Зато я знаю, что есть смысл ждать ответа. Я вас не слишком сильно огорчил?
— Нет, — после паузы пробормотал Василий. — Огорчил — не то слово, вы нас убили! — Он разгладил лицо ладонью и хмуро улыбнулся. — Но мне лично после этой «смерти» очень хочется жить. Если ни Люциферу, ни Монарху не удалось справиться с задачей, поставленной Творцом, то, возможно, это сделаем мы, люди?
Мгновенная тишина, общий вздох, движение, улыбки и смех, реплики, и снова тишина.
— Васенька, — раздался в этой тишине голос Ульяны, — я тебя люблю!
И снова движение, шум, возгласы, облегченные вздохи, будто решилась некая важная проблема, и диссонансом — ревнивый взгляд Самандара, с трудом скрывшего бушевавшие в душе чувства.
— Давайте вернемся к ситуации, — остудил он восторги присутствующих. — Нам еще предстоят кое-какие дела.
Все умолкли, выжидательно поглядев на Матфея.
— Может быть, пообедаете с нами? — нашлась Ульяна.
Хранитель, скрывая улыбку, покачал головой.
— К сожалению, вынужден отказаться. С удовольствием посидел бы с вами и расслабился, но я не принадлежу себе, и у меня мало времени. Кстати, у вас тоже. Истребитель Закона привел в боевую готовность ракетные войска страны.
— Зачем? — изумился Василий.
— Для уничтожения оставшихся людей Круга, в том числе нас, Хранителей. Вычислив координаты каждого, он собирается дать команду «на старт».
Чувства, овладевшие всеми после этих слов, можно было описать двумя словами: волосы дыбом!
ПОМОГИТЕ ЕМУ — И ПОМОЖЕТЕ СЕБЕ
Обедали торопливо и без настроения. Даже Юрьев, никогда ничего не принимавший близко к сердцу, несколько подрастерял свой холено-барский высокомерный вид. Угроза ликвидатора уничтожить людей Круга любой ценой, даже ценой гибели сотен тысяч других людей, была слишком велика, чтобы ею пренебрегать, и Юрий Венедиктович никак не мог решить внутреннюю проблему: идти дальше со всеми
За столом разговаривали мало. У каждого перед глазами стояло лицо Хранителя, под влиянием обстоятельств вынужденного раскрыть им не одну тайну Круга, в ушах звенел его сдержанно-сильный голос, а фантазия довершала то, о чем Матфей только намекал.
Больше всех, конечно, был сражен услышанным Стас, даже не предполагавший приоткрыть когда-либо завесу тайн, оберегаемых Хранителями. Касаясь локтем рукояти меча, прислушиваясь к его вздрагиванию, он снова и снова вспоминал разговор старших, и холодный ручеек жути и восторга тек через душу, заставляя ее сжиматься и холодеть в ожидании новых открытий и перемен.
О назначении синкэн-гата спросил Хранителя не Стас, робеющий в окружении Посвященных, так и не раскрывший рта на протяжении всей беседы, а Василий, оказавшийся самым младшим Посвященным и потому не боявшийся показаться кому-то невеждой. Но ответ Матфея потряс и его.
— Синкэн-гата принципиально не может считаться оружием, — сказал Хранитель, — так же как и Воин Закона справедливости или иного другого не может считаться воином, бойцом. Прежде всего он — организатор воздействия, устранитель препятствий на пути Закона, оптимизатор баланса сил. Однако человеческая природа, взявшая худшие черты Инсектов, такова, что Воину в нашей реальности все время приходится воевать. Вот почему я не сочувствую человеку вообще, — он несовершенен и агрессивно идет навстречу гибели вида, — но сочувствую отдельным представителям хомо сапиенс, которых люблю и уважаю.
Хранитель помолчал, давая время всем подумать над его словами.
— Но вернемся к вопросу Василия Никифоровича. Синкэн-гата является не только «духовным мечом» Воина Закона, эффектором магических взаимодействий, нейтрализатором любых непреодолимостей, но и ключом к Знаниям Бездн, а также олицетворяет собой третью «сферу света» Самаэль [97] и одну из букв имени Творца. Точно так же Великие Вещи Мира, созданные предками людей Инсектами и Аморфами, такие, как «игла Парабрахмы», саркофаги царей Инсектов, своеобразные компьютерные комплексы, тхабс, кодон, — тоже являются овеществленными буквами имени Творца. Тот, кто овладеет ими, станет…
97
«Жестокость Бога» (Каббала).
— Богом! — вырвалось у Ульяны.
— Аватарой, — мягко поправил ее Матфей. — И, кстати, совсем необязательно — светлым аватарой.
— Разве Соболев не идет по пути светлого аватары? — нахмурился Василий.
— О Соболеве разговор особый. Речь идет о Германе Довлатовиче Рыкове, очень быстро набирающем темную силу. А он, как вы уже ощутили, является прямым наемником Тьмы.
— Разве он овладел Великими Вещами?
— С помощью Монарха он получил доступ к саркофагу Арахнидов и конфигураторам «иглы Парабрахмы», завладел фрагментом кодона — талисманом бывшего координатора Союза Неизвестных, открыл секрет тхабса и близок к тому, чтобы подчинить себе «иглу». После этого ему останется лишь завладеть синкэн-гата.