Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
Василий посмотрел на Ульяну, прочитал в ее глазах растерянность и ужас, потряс головой.
— Ты так спокойно… погибли тысячи людей!.. и погибнут еще… Какой же ценой будет оплачено пришествие Воина Закона справедливости?! И кому нужна такая справедливость?
Горшин нахмурился.
— Я не думаю, что Материнская реальность нуждается в пришествии аватары. Не отрицаю, запуск программы Истребителя Закона не был продуман, но все в конце концов успокоится, я нейтрализую его.
— Так это ты послал ликвидатора?! Не Соболев?
— Я только исполнитель его воли.
— Тогда мы зря точим с тобой лясы. Веди
Горшин с любопытством поглядел в жесткое лицо Василия, покачал головой.
— Вам туда путь заказан. Даже я не могу находиться там, где бродят Монарх и Соболев.
— Тогда вызови его сюда! Или даже этого ты сделать не в состоянии?
— Повторяю: вы напрасно…
— Сейчас мы решаем, что напрасно, а что нет. Вызывай. Или Удди прав, и ты в самом деле стал цепным псом аватары?
Глаза Горшина вспыхнули, страшная холодная сила сжала тела Посвященных, одно время казалось, что они сейчас будут раздавлены, но меч в руке Стаса ответил вдруг тусклой золотой вспышкой, Горшин вздрогнул, и невидимая тугая пленка перестала сдавливать людей.
— Вы настаиваете?
— Да, мы настаиваем! — твердо заявила от имени всех Ульяна.
— Хорошо. Но я боюсь, что вы будете разочарованы. Соболев скажет вам то же, что сказал я.
— Посмотрим.
— Что ж, давайте позовем его, хотя имея это, — Горшин указал на синкэн-гата, — вы могли бы и сами вызвать Соболева.
Василий с недоверием глянул на бывшего комиссара «чистилища».
— Ты хочешь сказать…
— Синкэн-гата — не оружие, хотя и может в какой-то мере быть им. У него широкий спектр функций и множество имен и названий: «зеркало духа», «духовный меч», вина-яка — устранитель препятствий, «нейтрализатор непреодолимостей», Моноюти, Самаэль, Шаддай Эль Хай, Носитель Справедливости и так далее, — но ни одно название не раскрывает его сущности в полной мере.
— Нам говорили, что он символ, точнее, одна из букв имен Творца…
Горшин кивнул.
— В принципе верно, если под «буквой» понимать сложнейшее сочетание физических объектов, полей, излучений и процессов. Дайте его мне. — Горшин протянул руку, но Стас отступил на шаг, посмотрев на учителя.
Тот, подумав, кивнул.
Горшин белозубо засмеялся, отчего у Василия побежали по коже мурашки: этот человек только что демонстрировал исполинскую мощь всемогущества и мог бы, наверное, принять любой облик, но предпочитал все же тело человека. В силу привычки? Генной памяти? Или просто для контакта с теми, кого знал когда-то?
— Я просто дотронусь до него, — сказал Горшин. — Пусть и Стас держится, оруженосец все-таки.
Он протянул руку к «пунктирному» клинку, и синкэн-гата вдруг стал языком чистого смарагдового пламени, так что Стас вздрогнул невольно, крепче стискивая рукоять. Затем началась удивительная трансформация меча, в течение секунды претерпевшего множество изменений формы.
Он стал действительно тяжелым стальным мечом, перетек в спиральный рог, превратился в сросток кораллов, снова в язык огня, в копье с льдистым наконечником, в рогатину, в кружевной веер, в тонкую и длинную световую нить — натуральный лазерный луч. Последняя форма синкэн-гата соединила все промелькнувшие до этого фигуры, скачком выросла в размерах, становясь дымчато-прозрачной и включая в себя всех стоящих рядом людей, в том числе и Горшина, и в тот же момент клубящийся
И тотчас же пейзаж вокруг (если дым можно назвать пейзажем) изменился как по волшебству. Люди очутились в огромном сверкающем зале с мраморным полом, стенами из драгоценных камней, с готическими сводами, льющими вниз прозрачный солнечный свет, с белоснежным троном посредине изысканных благородных форм. Зал заполнила прекрасная величавая музыка, выразительней которой никто из присутствующих не слышал в жизни. Ее действительно можно было назвать «музыкой сфер».
Когда в зале появились Матвей Соболев и Кристина, опять же никто из Посвященных не понял. Они все еще оглядывались по сторонам, потрясенные дивной необычностью зала, вслушивались в волшебную музыку, отзывающуюся в душах волнами неизъяснимого удовольствия, как вдруг Ульяна тихо вскрикнула, и все увидели пару, стоявшую рядом с троном.
Кристина (Светлена) была безумно, поразительно красива, подчеркивая грацию и безупречные формы тела каждым движением; на ней было тончайшее, паутинно-полупрозрачное, бликующее и светящееся платье и бриллиантовые туфли. Матвей же, одетый в матово-черный, отливающий проседью, шелковистый комбинезон и белые блестящие туфли, был рассеян, задумчив и необычайно текуч, в нем явно играла и переливалась огромная, не добрая, но и не злая — чужая сила! Соболев был как бы сам по себе и никого не предупреждал, ни взглядом, ни жестом, но тот, кто посмел бы его задеть, наверняка тут же пожалел бы об этом.
Василий невольно поежился и напрягся, ожидая каких-то неприятных событий в ответ на видимое проявление своих чувств, но успокоился, уловив жест близко стоящей Ульяны: она мимолетно и успокаивающе погладила пальцем его ладонь. Василий перевел взгляд на спутницу Соболева и поразился тому, как она мгновенно реагирует на каждое движение Матвея, на его жест или взгляд.
— Рад видеть вас, друзья, — дружелюбно проговорил он, в то время как Кристина с улыбкой поклонилась, и поднял брови, когда не услышал в ответ слов приветствия.
Люди молчали.
Невыразимо спокойные и умные глаза аватары ощупали мрачные лица Посвященных, что-то шевельнулось в них, какое-то воспоминание, понимание, тень печали и вины, странный отсвет былого праздника.
— Вы обвиняете меня, — констатировал он с прежним поразительным спокойствием.
— Ты знал, что вытворяет на Земле твой посланец? — требовательным тоном произнес Василий.
Соболев посмотрел на него внимательней, не реагируя на умоляюще-выразительный взгляд спутницы. Музыка в зале внезапно стихла.
— К сожалению, я узнал об этом недавно. Однако не я виноват в том, что произошло.
— Я говорил им, — вышел вперед Горшин. — Внутренний Круг изменился, реальность требует соответствующего изменения, Истребитель Закона лишь ускорил этот процесс.
— Ты тоже так считаешь? — осведомился Василий.
— Не совсем, — после некоторого раздумья тихо ответил Соболев. — Но и не вижу причин бить тревогу. Истребитель Закона дьявола — инструмент, хотя и одушевленный в какой-то мере, его несложно выключить.