Запрещенная реальность. Том 2

Головачев Василий Васильевич

— Кто?
– спросил в наступившей тишине Кирилл Данилович Головань.

Настоятель Храма Гаутамы встал. Головы всех присутствующих повернулись к нему. По твердым губам Бабуу-Сэнгэ скользнула та же презрительная улыбка.

— Герман, я давно заметил ваше стремление к власти, причем власти неограниченной, но не думал, что вы зайдете так далеко.
– Координатор обвел взглядом лица собравшихся.
– Я знал, что мне не удастся убедить вас, но не мог не сделать попытки. Я сам, лично, снимаю с вас ответственность за выбор и покидаю Союз.

Бабуу-Сэнгэ снял с себя цепь с «нагрудником справедливости», взвесил на ладони и бросил в бассейн с водой. Зашипев, как раскаленная сковорода, медальон

потемнел и медленно опустился на дно, влекомый цепью.

— Теперь я отвечу на выпад Германа Довлатовича. Да, я имел связь с Монархом Тьмы, а точнее, с Аморфом по имени Конкере, но только лишь для того, чтобы получить информацию. Вот вам новость: в «розе реальностей» началась междуусобица между иерархами за передел Мироздания. Конечно, в человеческом понимании эту междуусобицу трудно назвать войной, ведется она на ином уровне, на уровне изменения законов и принципов, но если при этом количество жертв увеличивается… - Бабуу-Сэнгэ взглянул на сжавшегося в уголке кресла Рыкова.
– Герман, а ведь о моем контакте с Конкере мог знать только тот, кто сам контактирует с подобными ему. Не так ли?

— Погодите, координатор.., э-э, настоятель, - включился молчавший до сих пор Мурашов.
– Если даже информация о событиях в абсолютных планах бытия правдива.., э-э, извините, я не хотел обидеть.., нас должно касаться лишь то, что происходит на Земле. Союз должен работать и дальше, чтобы уберечь.., э-э…

— Власть?

— Реальность от.., э-э.., распада.

— Что ж, благое дело, - кивнул Бабуу-Сэнгэ.
– Кого же вы прочите на мое место? Германа Довлатовича?

— Кирилла Даниловича.

— О!
– Бабуу-Сэнгэ с удивлением глянул на Голованя, ни разу не посмотревшего в его сторону.
– Поздравляем, Кирилл Данилович. А так как я до конца схода являюсь его председателем, прошу подтвердить ваше решение.

— Это еще не решение, - капризно заметил Носовой, переглядываясь с Грушиным.
– Я против этой кандидатуры и предлагаю свою: Петр Адамович.

— А я предлагаю Юрия Бенедиктовича, - скрипучим голосом возразил Блохинцев.

Все замолчали, и взгляды снова скрестились на невозмутимом Бабуу-Сэнгэ. Тот развел руками.

— Боюсь, ни одна кандидатура не наберет необходимого количества голосов. Я воздерживаюсь от голосования.

— Я тоже, - вставил слово отец Мефодий.

— В итоге ни одна кандидатура не может быть утверждена. Предлагаю после перерыва на обед продолжить совещание и попытаться найти консенсус. Стол уже накрыт.

Настоятель Храма вышел. Некоторое время за столом заседаний Царило напряженное молчание. Потом встал Юрьев:

— Действительно, надо подумать.

Он никому не угрожал, но Рыкову показалось, что в его сторону подул ледяной ветер.

За Юрьевым покинули стол заседаний Носовой, Грушин и Блохинцев, помявшись, вышел и отец Мефодий. Остались трое «реформаторов» - Мурашов, Головань и Рыков.

— Ничего мы сегодня не решим, - сказал Мурашов, глядя на золотую цепь с пластиной медальона на дне бассейна.
– К тому же здесь мы во власти хозяина.

Трое обменялись взглядами, хорошо понимая подоплеку сказанного. Чтобы реально сместить Бабуу-Сэнгэ с поста координатора, мало было его скомпрометировать, требовалось уничтожить его. Театральный жест с «нагрудником справедливости» ни о чем не говорил: стать координатором можно было только после обряда инициации людьми Внутреннего Круга, хотя бы Посвященными II ступени.

Мурашов оказался прав. Самоустранение Бабуу-Сэнгэ не решило проблемы выбора его преемника, и Союз Девяти раскололся на три «фракции». В одной оказались Рыков, Головань и Мурашов, в другой - Юрьев и Блохинцев, в третьей - Носовой и Грушин. Отец Мефодий отказался участвовать в распрях на любом уровне,

призвав всех кардиналов вести себя «конституционно» и через два-три месяца вернуться к выборам. Но члены Союза Девяти понимали, что раскол в их рядах мирно не закончится. Абсолютную монархическую власть надо завоевывать, устраняя претендентов.

 «ККК» НА ТРОПЕ ВОЙНЫ

Как советник президента по национальной безопасности, Рыков имел свой кабинет в здании правительства, в «Черно-белом доме» на Краснопресненской набережной, однако у него были кабинеты и в других районах города, как у комиссара «Чистилища». В частности, один из них располагался в здании-башне на Сенной площади, о чем знали всего пять человек: четыре комиссара «ККК» и начальник службы безопасности «Чистилища».

В девять утра семнадцатого мая Рыков появился именно в этом кабинете, оборудованном компьютерным комплексом с выходами во все сети страны.

За полтора года, истекшие с момента последнего боя, в котором участвовали все лидеры властно-силовых структур и в котором почти все они погибли, в том числе маршал Сверхсистемы Лобанов и координатор «Чистилища» Громов, деятельность «ККК» претерпела некоторые изменения. Место Громова занял комиссар-2 Прохор Петрович Бородкин, главный консультант управляющего администрацией президента. Ушел из комиссариата комиссар-4 Боханов, и его заменил молодой, но перспективный кибернетик из центра информатизации Зайцев. Также отказался от работы в «ККК» бывший начальник военной контрразведки Никушин, которого сменил его заместитель полковник Холин, став комиссаром-3. Начальником службы безопасности и комиссаром-5 соответственно был назначен инструктор Центра боевых искусств Темир Жанболатов, казах по национальности. Рыков таким образом остался комиссаром-2, однако фактически именно он являлся настоящим руководителем «Чистилища», умело направляя комиссара-1 по нужному пути.

Полгода назад, в декабре, изменились и «должности» комиссаров, теперь они стали называться Судьями, а глава «Чистилища» получил статус Генерального Судьи. Все они имели собственных телохранителей, но командовать сетями исполнителей, гранд-операторов и спикеров могли только сообща, после принятия совместного решения. Выход на сеть грандов имел лишь Судья-5 Жанболатов и сам Генеральный Судья. Плюс Судья-2 Герман Довлатович Рыков, о чем он, разумеется, не докладывал никому.

Историческое решение прежнего «Чистилища» об уничтожении всех коррумпированных чиновников высшего эшелона власти до сих пор оставалось в силе, хотя треть «работы» по этому разделу деятельности «ККК» была уже выполнена. Однако списки кандидатов на ликвидацию, опубликованные полтора года назад в центральных газетах, настала пора подкорректировать. Кое-кто из смертников подал в отставку, некоторые резко сменили род занятий и явно «почестнели», двое-трое умерли естественной смертью. И все же по мере работы новой Государственной Думы выявлялись новые депутаты, жаждущие любой ценой власти, богатства, привилегий и безмерных прав. Многие из них начинали работать на мафиозные структуры, на Сверхсистему, их надо было останавливать. И «Чистилище» понемногу расчищало авгиевы конюшни коррупционеров, нацеливаясь на главных действующих лиц, засевших в аппаратах президента и правительства. Правда, в деле чистки рядов общества возникали и провалы - контрразведка Сверхсистемы не дремала, да и органы МВД не сидели сложа руки. Наметилось некое странное равновесие в этой войне, не имеющей конца, ведущейся почти незаметно для рядового гражданина страны. В принципе уровень, на котором работало «Чистилище» - институты власти: Дума, силовые министерства, - был недоступен не только общественности, но и журналистам.