Запрещенные друг другу
Шрифт:
Не было этому состоянию ни конца, ни края. Конечно, когда мучаешься от неизвестности, когда не знаешь, чего ждать от завтрашнего дня — ощущение тревоги становится вторым я. Ты превращаешься в параноика, у которого только одно на уме: должно произойти что-то страшное, что-то ужасное и непоправимое.
Не осталось ни сил, ни веры, ни умения противостоять этому посасывающему холоду под ложечкой. Чувствовала себя выжатым лимоном, который выбросили, разочаровавшись в отсутствии вкуса. Но она не пустышка. Не отработанный материал. Не пустотелая оболочка. У тебя внутри осталась косточка. И эта
— Юленька, что же вы так, — вбежала в палату Маша. — Вам нельзя вставать, угроза ещё не миновала. Сейчас снова откроется кровотечение и всё, — округлила от ужаса глаза, представив подобную ситуацию, — ребёночка не вернуть. А мне выговор от главврача, что не досмотрела. Разве можно так? — подставила свое плечо, помогая добраться до койки.
Конечно, она была права, и теперь Юле стоило в первую очередь заботиться о своем здоровье, нежели переживать о кознях Глеба, но… легко сказать. Сколько всего обрушилось на неё за последние сутки, что реально можно рехнуться, не говоря уже об обмороке и низком давлении.
— Маш, — вымучено улыбнулась Юля, смахивая с лица солёные капли. — Можно позвонить? Мне очень нужно, — молитвенно сложила ладони, заметив на лице девушки намёк на сомнение.
— Вы представляете, что будет, если Филипп Бенедиктович увидит вас на посту?
— Я быстро. Это важно. Очень. Пожалуйста!
Маша окинула её взглядом, отмечая измученное состояние и заплаканные, воспаленные до красноты глаза и всё-таки сжалилась.
— Хорошо, только быстро.
— Спасибо.
Опираясь на девушку, Юля вышла с ней в коридор и как можно быстрее направилась к заваленному медицинскими картами столу. Там же, среди многочисленных историй болезней, красовался стационарный телефон и Юля, прижавшись спиной к стене, начала набирать заученный на память номер.
— Вал, умоляю, ответь. Не оставляй меня здесь, — шептала, нервно покусывая губы. Гудки шли, но Дударев так и не отвечал. — Вал… — прижала к груди холодную ладонь, успокаивая колотящееся сердце. — Ответь…
Он или спал, отключив на телефоне звук, или находился вне зоны его слышимости.
— Ну что там? — поинтересовалась Маша, стоя у входа в отделение на шухере.
— Не отвечает, — прошептала обреченно Юля, слизывая с губ хлынувшие слёзы. На душе в который раз за день стало тревожно. Конечно, она всё понимала и Вал, судя по времени, мог просто не слышать её звонка, что выглядело более правдоподобно, но что-то не позволяло так думать, пробегая по телу крупным ознобом.
— Да не переживайте вы так, — поспешила успокоить её Маша, провожая обратно в палату, — утром позвоните. Давайте вашу руку, вот так, хорошо, сейчас я вставлю на место катетер и вы, в благодарность за то, что я разрешила вам позвонить, отплатите мне глубоким сном. Вам нужен отдых, — укрыла Юлю войлочным одеялом, заметив, что её начало трясти. — Сейчас я уколю вам успокаивающее, и вы постараетесь уснуть, хорошо?
«Хорошо, — пообещала про себя,
— Привет, малыш, — прошептала заплетающимся языком, чувствуя во всем теле свинцовую усталость. — Ты ещё совсем маленький, совсем крошечный, — сглотнула горький ком, успокаивая себя легкими прикосновениями. — Прости, что так бездумно рисковала тобой. Что не хотела тебя, считая, что ещё не время. Это не так… Я очень сильно тебя ждала, потому что знаю, чувствую… ты именно Его… Ты наш…
В расположенную неподалеку от больницы телефонную будку проворной тенью протиснулась широкоплечая фигура мужчины.
Вставив в аппарат специальную карту, он быстро набрал нужный номер и, уставившись на зажатый в руках мобильный, принялся нетерпеливо постукивать костяшками пальцев по исписанным стенам.
— Да! — прозвучало после соединения, вызвав на лице мужчины хищную улыбку.
— Говорят, долг платежом красен, — объяснил причину столь позднего звонка, привалившись плечом к пластиковой поверхности кабинки.
— Я понял. Когда?
— Придется ускориться, — потер устало переносицу, собираясь с мыслями. — Я хочу сейчас, понимаешь? Уничтожь эту гниду как можно скорее, потому что у меня уже едет крыша.
— Хорошо, я передам своим людям. Но и ты будь начеку. Если всё получится — тебе придется сорваться с места и начать всё с нуля, иначе составишь ему компанию.
— Не переживай, — произнес уверенно, — я уже давно готов к этому.
— Лады, — пробасили на том конце связи, давая понять, что просьба принята к сведению. — Тогда пакуй чемоданы и жди от меня звонка.
Глава 26
— Вот он, — кивнул бармен на оккупировавшего vip-комнату Дударева, нетерпеливо переминаясь в дверях с ноги на ногу. — Уже второй час тут.
— А девочки? — поинтересовался Егор, изучая возвышающуюся на столе полупустую бутылку вискаря.
Отрицательно мотнув головой, бармен произнес:
— Даже не смотрел.
Странно… Чтобы Дударев да без сопровождения! Чудасия.
— Можешь идти, — отпустил парня, переключившись на друга. Поняв, что на этом всё, бармен с радостью ретировался, поспешив вернуться к своим обязанностям. Услышав за спиной легкий щелчок, Егор подошел к столу и, не сводя с Вала глаз, спокойно разместился в расположенном напротив кресле.
Откинувшись на спинку дивана, Вал никак не отреагировал на его появление и, запрокинув назад голову, периодически подносил к губам сигарету, выдыхая в потолок белесое облако.
Поза расслабленная, движения неспешные, выверенные. Дыхание ровное, размеренное. Судя по выпитому — ещё не пьян, но уже достаточно разнежен. «Как раз то, что нужно», — довольно заметил про себя Егор, не собираясь уходить с пустыми руками.
— Откуда узнал? — открыл глаза Вал, нарушая тягостное молчание. Выбросив окурок в пепельницу, жестко растер ладонями и лицо и неприветливо зыркнув исподлобья, облокотился о колени, непроизвольно подавшись вперед.