Запретная любовь. Колечко с бирюзой
Шрифт:
— Какие фантазии? — рассеянно спросила миссис Беннет. Ей было приятно, что он назвал ее так, как звал, бывало, много лет назад. Она села рядом с мужем на диван, взяла под руку и положила голову ему на плечо. — Уолли, я была счастлива с тобой все эти годы. Ты очень добрый. Ко всем нам. Господи, хоть бы нашей красавице Рози повезло как мне.
— Повезет, — сказал мистер Беннет и обнял женя за еще стройную талию. — По-моему, насчет нее можно уже не беспокоиться. Она едва не вышла за этого шалопая — что ж, в другой раз будет разборчивее.
Они еще долго говорили об этом и решили, что в их семье о Клиффе жалеет лишь маленькая Аннабель. Ей очень нравилось, как он поет, подыгрывая себе на гитаре. Еще одно обманутое женское сердце — правда, еще юное.
Миссис Беннет больше не упоминала об Эшли Риверсе. Но она была любящая мать, гордилась дочерью и уже размышляла, что бы Рози надеть в воскресенье. Миссис Беннет не знала, что Дория посоветовала приезжать в брюках и свитере.
ГЛАВА 16
Воскресный ленч подошел к концу. Дикки откатила кресло Дории из столовой в гостиную. Покойная миссис Риверс обставила ее восхитительной старинной мебелью, по большей части итальянской.
На окнах были парчовые, желтые с золотом, шторы; на полу — бледно-серый ковер. По обе стороны от камина на черных подставках стояли две огромные вазы с желтыми хризантемами. На каминной полке красовалось несколько статуэток саксонского фарфора и два высоких золоченых канделябра.
Над камином висел потемневший от времени живописный натюрморт. Дория как-то сказала, что это итальянская работа семнадцатого века в настоящей флорентийской раме.
В гостиной было столько предметов искусства, что Рози могла разглядывать их часами. А как приятно после холодного домика в Энсфилде очутиться здесь, среди красоты и роскоши, в доме с центральным отоплением и огромным камином? Даже блюда, которые подавали за обедом, были для нее экзотикой: консоме с нежными приправами, жареный фазан и черничный пирог. Рози никогда не ела черники. Эшли сказал, что эти ягоды из Америки. Из поездки он привез подарок сестре и к радости и удивлению Рози, вручил и ей небольшую коробочку.
— Ведь вы были так добры к Дории, — улыбнулся он и протянул ей коробочку. — Так, пустячок.
Но Рози не учла, что значит пустячок для человека положения Эшли: в коробочке лежала изящная булавка из витого золота, усыпанная жемчужинками. Рози тут же приколола ее на ворот голубого свитера, который она надела с черными брюками вопреки настоянию матери. Миссис Беннет считала, что в таком виде по гостям не ходят.
— Какая чудесная вещичка! — воскликнула Рози.
И как всегда, ее торопливая манера говорить тронула Эшли.
Он не мог налюбоваться на Рози с самого утра, словно они не виделись сто лет. Погода переменилась. Для ноября было очень холодно. Эшли прежде не видел Рози в брюках. Она казалась выше и грациознее, с соблазнительно-стройными ногами. Под голубым свитером вырисовывались маленькие твердые груди. Как она похудела за эти шесть месяцев. Сколько всего произошло за это время!
Пока болела любимая Дория, Эшли был поглощен ею и почти не вспоминал о Рози. Потом он срочно выехал за границу, не успев даже позвонить ей. Пришлось попросить Джека. Теперь-то он знал, что Джек не выполнил его просьбу. Очень на него похоже!
Конференция в Нью-Йорке прошла успешно: удалось заключить выгодные контракты и обеспечить процветание компании «Томас Риверс и сын». Дела у Эшли шли просто блестяще, чего нельзя было сказать о его личной жизни. А личная жизнь теперь значила для него на удивление много.
Он был безумно влюблен и понимал это. Он нуждался в этой девушке, хотел жениться на ней, но не решался спросить: согласится ли Рози стать его женой. Наверное, еще рано. Со времени разрыва ее помолвки с Клиффордом Патерсоном прошло слишком мало времени. А может, она его никогда не полюбит. Он гораздо старше. Да и захочет ли она вообще замуж?
Он решил пока ничего не говорить. Пусть Рози немного придет в себя после разрыва с бывшим женихом.
Но как отпустить ее домой и ничего не сказать о чувствах, которые кипят у него в душе! Милая, любимая Рози!
Они собирались в конюшню навестить Тимкина, но тут зарядил дождь. Пришлось остаться в доме. Близнецы и Рози поговорили о многом, в том числе и о Ховардах. Само собой, всплыло имя Синтии.
— Бедняжка! — сказала Дория. — Помните, как она вдруг появилась здесь? Вы как раз у нас гостили. Она и тогда казалась немного странной, а на следующий день ее пришлось отвезти к психиатру. Он поместил ее в лечебницу. Для Ховардов это страшный удар.
— Да, я помню, — ответила Рози. Как могла она забыть слова Синтии! Но сегодня, узнав, что девушка больна, Рози перестала тревожиться: стало быть, Синтия не имеет никаких прав на Эшли.
Брат с сестрой тем временем обсуждали Ховардов. Рози слушала и смотрела на них. Дория выглядела бледной и хрупкой, хотя Дикки уверяла, что за эту неделю ее подопечной стало гораздо лучше. Ей нужно только поправляться понемногу и, главное, не волноваться.
Рози повернулась к Эшли. Какой у него волевой профиль! Упрямый подбородок, твердый рисунок губ. Сразу видно: сильная личность. Ей нравилось, как он одет: в коричневые брюки и темно-зеленый пуловер с воротником поло. При этом вид у него был элегантный и, Как сказала бы мама, богатый. В пальцах он держал вечную сигару. Рози казалось, что образ Эшли в ее сознании навсегда связан с густым ароматом гаванских сигар.
Она смотрела на него, а он говорил:
— Мне всегда казалось, что бедняжка Синтия немного не в себе. Но, Дория, согласись, одно время ты всерьез думала, что мы с ней…
— Нет-нет, — торопливо вставила Дория. — Я понимаю, что ошибалась.
— Да, ошибалась, — кивнул Эшли и вдруг поглядел Рози прямо в глаза. Так серьезно, так странно, что у нее екнуло сердце. Тогда он поднялся. — Дикки взяла с меня обещание, что после кофе ты отдохнешь часок, — улыбнулся он сестре. — Пойду позову ее.