Запретная любовь. Колечко с бирюзой
Шрифт:
А новые неприятности с Клиффом (и Эшли этому не удивился) касались молоденькой машинистки в его отделе. Форд считал, что не обязан покрывать Клиффорда Патерсона, грубого и развязного молодого человека, которого постоянно приходилось ставить на место. Он выложил боссу все начистоту:
— Патерсон помолвлен, если я не ошибаюсь. Но… глядя на то, как он ведет себя с Маурин О’Рейли, этого ни за что не скажешь.
Эшли пришлось спросить, кто такая Маурин О’Рейли. Форд напомнил: это хорошенькая маленькая ирландка, страшно независимая, у нее еще волосы с начесом, большие глаза и дерзкая улыбка. В фирме работает год. Только что исполнилось восемнадцать. Из приличной семьи, местная.
— Этот Патерсон вскружил ей голову. Раньше она дружила с Аркелом, теперь тот злится.
У Эшли упало сердце. Мало того, кто Клифф — лодырь и неумеха, он еще изменяет Рози — своей будущей жене. Это просто гнусно.
Однако, не желая показать Форду, что принимает эту историю близко к сердцу, Эшли свел все к нескольким ничего не значащим фразам.
— Пусть сами разбираются. Не хватало нам только лезть в любовные дела подчиненных. Повозись еще с Патерсоном, Форд. Может быть, сделаешь из него что-нибудь путное.
Форд нехотя согласился…
Сейчас в баре Эшли смотрел на Рози, смотрел в ее нежные васильковые глаза, перед которыми не в силах был устоять, и чувствовал на сердце тяжесть. Он заметил, что Рози очень сдала. Он готов был поклясться, что со времени поездки в Чейнфилд она еще больше похудела.
— Как Клифф? — повторила она немного встревоженно. Ее тревога, худоба, круги под глазами вызвали у Эшли беспокойство.
— Прежде чем я отвечу, скажите, что думаете вы? Как он вам кажется?
— Он доволен. Говорит, его уже немного повысили — я так этому рада! — и что бензин ему оплачивают, а это большая поддержка. Спасибо огромное, Эшли… — Имя его Рози произнесла довольно робко.
Он изумленно уставился на нее. Что, скажите на милость, можно на это ответить? Ну и болтун этот Клиффорд! Никто его не повышал, никто не оплачивает ему бензин, довольна им только молодежь.
Невероятным усилием воли Эшли сдержался и не высказал этого вслух. Чего он на дух не выносил, так это лжи. Что бы ни происходило в жизни, надо говорить правду. Патерсон, похоже, на это не способен. Эшли не хотелось разочаровывать Рози. Разве он не сделал все, что от него зависело? Но есть вещи, которых он допустить не может, и черт побери, он тоже человек. Он любит эту девушку так сильно и так глубоко, что сам напуган этим чувством.
Внезапно он вынул изо рта сигару и заговорил резко:
— Хотя я всемерно хотел бы помочь вашему жениху, я не могу позволить, чтобы вас вводили в заблуждение, мое дорогое дитя. Насколько мне известно, его не повышали в должности и фирма не оплачивает ему бензин. Кстати, Форд удивился, когда Патерсон сказал, что может содержать автомобиль на свое жалованье и что унаследовал деньги от дяди.
— Он унаследовал, только немного и давно… — начала Рози и осеклась.
Эшли заметил, как мало краски осталось на ее обычно ярком лице. Прямо на глазах она побелела и сникла. И все же она так прелестна… так молода в этом прямом кофейного цвета платье — кажется, оно называется рубашка? Нелепый фасон, но ей идет. Когда она в белых перчатках и босоножках на высоких каблуках вошла в бар, она была неотразима. В баре много других девушек, гораздо наряднее и богаче одетых, но Рози, без сомнения, затмевает их всех.
Она снова заговорила:
— Вы уверены, что его нисколько не продвинули и не давали никаких льгот на бензин?
— Уверен. Он водит машину не для работы и жалованье получает прежнее. Дорогая моя девочка, он служит у нас только с первого июля.
Она кивнула. Клиффорд проработал в фирме «Томас Риверс и сын» ровно восемь недель. Конечно, она верила каждому слову Клиффа. Теперь она замолкла, к горлу подступил комок. Она не знала, как ей дальше пить шерри и говорить с Эшли. Она жалела, что пересказала слова Клиффа. Просто чудовищно, что Клифф ей все наврал. Может быть, он просто хотел произвести на нее впечатление? Неужели он не предполагал, что она будет говорить о нем с мистером Риверсом?
Вскоре она ушла. Риверс не смог убедить ее выпить второй бокал или еще побеседовать о Клиффорде, так что дальнейшего разговора не получалось. Пожимая ей на прощание руку, он выразил надежду, что у Клиффа дела пойдут хорошо.
В Чейнфилд Эшли вернулся с таким чувством ярости, что готов был раздавить Клиффа, как букашку. Вспоминать, как проступило в глазах Рози испуганное потрясение, как вся она сникла, было невыносимо.
Рози шла домой как во сне. Мысль, что она больше не может верить Клиффу, ужасала ее. При всей своей преданности ему, она ни на минуту не усомнилась в словах Эшли. Зачем ему лгать? Ее обожаемый Клифф оказался хвастуном и обманщиком: вместо того чтобы копить деньги на свадьбу, он тратится на автомобиль и бензин ради собственного развлечения.
В последнее время она редко его видела. Он отговаривался тем, что у него репетиции, что он зарабатывает деньги на будущий дом или работает сверхурочно. Пообещав позвонить, он часто забывал, потом оправдывался, дескать, не мог, Форд совсем загонял его на работе (Клифф признавался, что ненавидит Форда).
— Ноги бы моей там не было, только вот друга твоего Риверса не хочу огорчать, — заявил он как-то Рози. — Я легко нашел бы себе работенку получше.
Прежде Рози доверчиво и с уважением выслушивала подобные замечания. Теперь все переменилось. Она не знала, верить ли ей, определенно чувствовала, что Клифф от нее ускользает. Она ни с кем не делилась своими тревогами. Перед домашними она продолжала восхвалять Клиффа. Только по ночам, оставшись одна в спальне, она заливалась горькими слезами.
Рози ждал еще один удар. Она передала Клиффу слова Эшли Риверса, и между ними произошло неприятное объяснение.
Это было в воскресенье утром. Клифф приехал на свидание (опоздав, по обыкновению) и милостиво согласился отвезти ее в Ричмонд-парк.
— Там мы перекусим, — сказал он, — а потом мне опять надо в Слу.
— Ты хочешь сказать, что вечером тебя не будет? — воскликнула она.
— Никак не получится, детка. Опять сверхурочные.
— В воскресенье?
— А что такого? В почтенной фирме Томаса Риверса выходных не признают. Хочешь заработать побольше — милости просим повкалывать в воскресенье. Правда, деньги платят хорошие.
Она промолчала, но про себя отметила: Клифф, похоже, совсем не огорчен, что они так мало будут вместе в воскресенье. По дороге в Ричмонд он даже напевал.
«Когда ирландка улыбнется…» — мурлыкал он, потом объяснил:
— Старая песенка. Крутится в голове. Мы с ребятами делаем аранжировку под твист.
Клифф лгал. Песенка крутилась у него в голове, потому что сам он в это время крутил любовь с маленькой ирландкой Маурин. Да так крутил, что небу было жарко. Эта рыжая — настоящий вулкан. Клифф гулял со многими девчонками, но с такой, как Маурин, — никогда. Полная противоположность бедняжке Рози (вот кем она для него стала — бедняжкой Рози), такой благовоспитанной, такой порядочной, даже несколько занудной со всеми ее принципами. Это ж надо — в наше время верить в целомудрие до брака и святость семейных уз — после. Да еще собирается нарожать кучу детей. За милю видно, что она станет копией своей мамаши: близнецы, хозяйство и все такое. Он, наверное, сдурел, если вздумал на ней жениться. Конечно, она очень хороша, это его и сразило. Но что толку от ее красоты? Ну поцеловались, ну потискались на диване, ведь мужчине этого мало. То ли дело Маурин — младше Рози на два года и без предрассудков. Влюбилась в него, как кошка, и сама повисла у него на шее.