Запретная любовь
Шрифт:
Однако за Зекой они все-таки не угнались, и, когда вышли из леса, он уже ковырялся своей киркой у основания скалы, пытаясь отколоть от нее хоть маленький кусочек.
– Братва, кто-нибудь в геологии сечет? Это что, базальт или гранит? Почему не откалывается?
Блад присмотрелся. В геологии он был не очень-то силен, но то, что это не гранит, сообразил сразу. Ни вкраплений кварца, ни слюды в породе не наблюдалось. Эта серая скала больше напоминала… корку. Ту самую корку, которая когда-то покрывала артефакт!
– Академик, – Пит отпустил Алису и извлек из кармана статуэтку,
– Еще бы знать, куда его вставлять, – пропыхтел Зека, продолжая орудовать киркой.
– Попробуем узнать.
Питер одновременно нажал на все три отростка статуэтки. Из венчавших корону рубинов вырвались три веера красных лазерных лучей, быстро просканировали окружающее пространство, нащупали какую-то точку над головой с уханьем вонзавшего в скалу свою кирку Зеки и сфокусировались на ней. Серая корка треснула, начала обваливаться, и академик едва успел отпрыгнуть в сторону, чтоб не оказаться погребенным под ее обломками.
– Вот это камуфляж! – ахнул профессор, увидев обнажившийся прямоугольник серебристой двери. – И… и вы только посмотрите, она сделана из метрила!
– Ну и что? – пожал плечами Блад. – Нола же сказала, что его здесь добывают.
– Вы не понимаете! – возбужденно замахал руками профессор. – Чтобы добыть грамм чистого метрила, надо переработать прорву тонн сырья. И переработка – необычайно сложный технологический процесс. На изготовление одного скачкового движка уходит всего десять миллиграмм этого невероятно редкого вещества. Им тонким слоем покрывают внутреннюю часть рабочей камеры двигателя для создания абсолютной вакуумной зоны, а тут этого метрила тонны! Если дверь, конечно, целиковая, Это уже не миллионы, это миллиарды галактических кредо!
– Мерси за информацию. Гиви, как будем возвращаться, не забудь захватить дверку с собой, – усмехнулся Блад.
– Ни в коем случае! – возмутился академик. – Это редчайшая археологическая находка, и здесь все должно остаться в неприкосновенности!
– Братан, да я шуткую! – рассмеялся Блад. – Давайте лучше подумаем, как проникнуть внутрь. Боюсь, что вариант «Сим-сим, откройся» здесь не прокатит.
– А вы попробуйте, – предложил профессор. – Я давно заметил, что артефакты к вам благоволят и слушаются, как собачки.
– Это верно, – кивнул Джим. – Уж если у кого и получится, то только у него.
– Давай, кэп, покажи всем класс, – подбодрил Пита Гиви.
– Ладно. Уболтали. Сим-сим, откройся!
Блад особо реакции не ждал, но, к его удивлению, из короны статуэтки в очередной раз вырвался тройной луч света, уперся в центр двери, но она не распахнулась. Вместо этого в ней образовалось нечто напоминающее дверной глазок, оттуда вырвался ответный лучик, чиркнул по лягушке и…
– Я же говорил, что это хомо сапиенс! – восторженно запрыгал академик. – Две руки, две ноги, два глаза, все как положено!
Возле серебристой двери, перекрывая вход, стоял суровый воин, обвешанный оружием всех мастей, как говорится, от холодного до горячего. На левом боку шпага, почти такая же, как и у Блада, на правом боку за поясом кинжал, на предплечье кобура, из которой торчала рукоять то ли бластера, то ли пистолета, – и все это было голограммой. Голограмма смерила всех хмурым взглядом, открыла рот и беззвучно зашевелила губами, о чем-то спрашивая.
– Блин! Ну нам везет, – расстроился капитан. – Еще один глухонемой на нашу голову. Вы как хотите, а я с ним жестами общаться не буду. Мне Йорика хватает.
– Может, попробую я? – Профессор выступил вперед. – Мы пришли с миром. Мы – ученые и хотели бы…
– Да кто ж так говорит? – возмутился академик и бесцеремонно отодвинул профессора в сторону. – Брателло, открывай! – заорал он, радостно размахивая киркой. – Мы свои. Мы вас исследовать пришли.
А чтоб бестолковой голограмме было понятней, чего от нее хотят, он сделал шаг вперед, который в данной ситуации был явно лишним. Голограмма изобразила рукой отталкивающий жест, а из глазка двери вырвался яркий луч, заставив вскипеть землю у ног академика.
– Все назад! – Блад оттащил разобиженного Зеку от ретивого стражника. – Нам здесь не рады.
Капитан прекрасно понимал, что воевать с голограммой дело пустое, а главное – ради чего? Ради метрила или удовлетворения тщеславного любопытства этого научного маньяка? Нет уж, увольте. Благоразумней отступить и убраться восвояси.
Однако, в отличие от капитана, дух Йорика так не считал. Теперь вперед выступила голограмма девицы в полосатой робе и…
– Ну ни хрена себе! – ахнул Блад.
Девица прижала правую руку к сердцу, а потом вскинула ее в нацистском приветствии. Блад воспринял ее жест именно так, и это ему уже не понравилось. Дух черепа – нацист?!! Страж у входа вытянулся в ответ и в точности повторил жест девицы. Дух Йорика что-то быстро залопотала, периодически тыкая пальчиком в Блада. Охранник напряженно слушал ее беззвучную речь, явно все понимал, но на Блада посматривал недоверчиво. Затем извлек из кармана кителя тонкую призрачную пластинку и, держа ее на ладони, начал переводить взгляд с того, что на ней изображено, на Блада и обратно. Что-то явно было не так, а потому охранник опять отрицательно мотнул головой. Однако дух Йорика продолжал настаивать на своем, сердито топая ножкой.
– Так, господа, фейс-контроль я не прошел, а потому съё… тьфу! Сваливаем отсюда, – опомнился Блад, вспомнив об Алисе. – Нам все эти терки ни к чему. Блин! Академик, чтоб больше никакой фени, это так заразно! – Капитана мучили дурные предчувствия, а своей интуиции он привык доверять. – Черт! Где Алиса?!
Блад рывком развернулся и сразу нашел пропажу. Неугомонная девчонка, получив свободу, немедленно воспользовалась ею по своему назначению, и в данный момент ей было не до терок с местной охраной, которую она даже не заметила. Алиса, яростно размахивая сачком, неслась во весь опор за насмерть перепуганным жуком размером с приличного пекинеса, пытаясь на бегу навести на него свой мыслефон. Окончательно деморализованное насекомое, потеряв в полете ориентацию, врезалось в затылок Зеки и плюхнулось в руки стоящего за ним Блада, а сачок Алисы с размаху накрыл голову академика, вогнав его в ступор.