Запретная одержимость
Шрифт:
Ты будешь мне сниться.
8
САША
Как и ожидалось, мне действительно снится Макс, но не те пикантные, приятные сны, на которые я надеялась. Вместо этого я возвращаюсь в бар, меня снова и снова отвергают, когда я флиртую с ним только для того, чтобы он отверг меня и ушел к кому-то другому. Я просыпаюсь с головной болью, чувствую
Однако я полна решимости не показывать этого Катерине и не давать ей повода думать, что прошлая ночь каким-либо образом расстроила меня. Я опрыскиваю лицо водой, чтобы скрыть покраснение глаз, собираю волосы в высокий хвост и надеваю джинсы и рубашку без рукавов, прежде чем спуститься вниз, чтобы помочь с завтраком.
— Хорошо спала? — Спрашивает Катерина, когда я ее вижу. Этим утром она уже за столом, без Виктора, у которого, вероятно, были какие-то неотложные дела, из-за которых он не смог насладиться семейным завтраком. — Похмелье?
Ее голос слегка дразнит, и мне приходит в голову, что моя головная боль может быть вызвана чем-то другим, а не просто плохим сном.
— Может быть? — Вопросительно говорю я, и она смеется, пододвигая ко мне тарелку с сырными яйцами, тостами с изюмом и беконом.
— Это должно помочь, — твердо говорит Катерина. — Сыр и бекон действительно помогают.
Мы едим в дружеской тишине, я слежу за тем, чтобы Аника и Елена доели свои завтраки, пока Катерина кормит малышей. Как только мы заканчиваем, и девочек отправляют в школу, я извиняюсь и поднимаюсь наверх, чтобы собрать вещи для поездки, в которую мы отправляемся сегодня позже.
Я не увижу Макса несколько дней. Мое разочарование ощутимо, но я говорю себе, что, возможно, это к лучшему. Ясно, что отношения становятся однобокими, и, возможно, уединение пойдет мне на пользу.
— Нужна помощь? — Катерина заходит в мою комнату, открывает шкаф, чтобы посмотреть, что там висит. — Мы пробудем в Бостоне несколько дней, может, соберем что-нибудь для хорошего ужина? Сирша упомянула об открытии ресторана, в который она хотела пойти, места с дресс-кодом. — Она перебирает мои платья, вытаскивая шелковое зеленое платье на бретельках. — Ты могла бы надеть его со своими новыми туфлями.
Я беру его, аккуратно кладу в чехол для одежды, прежде чем достать босоножки с заклепками и положить их в свой чемодан.
— Знаешь, тебе действительно не нужно было так много делать на мой день рождения. — Я искоса смотрю на Катерину. — Это был всего лишь день.
— Я знаю. — Она печально улыбается мне, присаживаясь на край кровати. — Просто… я знаю, что никто никогда не придавал большого значения твоему дню рождения. В прошлом году, когда тебе исполнилось девятнадцать, мы едва знали друг друга. Все было в смятении, и вскоре после этого…
Вскоре после этого Катерина и Виктор отправились в командировку, но Катерина была похищена соперничающими членами Братвы, которые, как оказалось, работали с одним из лучших бригадиров Виктора, чтобы предать его. Эти события в конечном итоге привели к тому, что все мы оказались на конспиративной квартире в России, что, в свою очередь… Я дрожу, несмотря на тепло в комнате. Я не хочу думать о том факте, что мне исполнилось девятнадцать вскоре после худшего дня в моей жизни только для того, чтобы вскоре ситуация обострилась в геометрической прогрессии.
— Все в порядке, — просто говорю я ей. — Как ты и сказала, тогда мы едва знали друг друга. Я была всего лишь еще одной горничной. Но сейчас все по-другому. Прошлое не имеет значения.
Катерина поджимает губы, поигрывая вышивкой на одеяле.
— Может быть, и нет, когда речь заходит о том, что мы с тобой чувствуем друг к другу сейчас, — мягко говорит она. — Я чувствую, что сейчас мы ближе, чем друзья, как сестры, и я знаю, что ты чувствуешь то же самое. Мы через многое прошли вместе. Но прошлое имеет значение для других вещей. Как и твое будущее.
Я чувствую, как напрягаюсь, когда запихиваю косметичку в чемодан.
— Что ты имеешь в виду? — Я стараюсь говорить как можно беззаботнее, но не могу справиться с ощущением страха внизу живота. Мне невыносима мысль о том, что Катерина, возможно, не хочет, чтобы я оставалась здесь так долго, как я надеялась, и она хочет все изменить. — Я довольна тем, как здесь обстоят дела.
Что-то мелькает в глазах Катерины.
— Конечно, — мягко говорит она. — Но я не могу представить, что ты хочешь вечно быть няней. У тебя должно быть что-то еще, чем ты хочешь заниматься, о чем ты думаешь.
Я качаю головой.
— Не совсем. — Это правда, когда мой психотерапевт посоветовал мне подумать о колледже или другой работе, я не могу придумать, чем бы я хотела заниматься. Я не могу представить степень, которую я действительно хочу получить, что могло бы заставить меня просиживать часы на лекциях вместо того, чтобы активно заниматься чем-то или кем-то, как это делаю я, когда забочусь о детях. Всегда есть чем заняться, чему учить, чем наслаждаться вместе с ними. У меня редко бывают моменты, когда мой разум занят чем-то другим, кроме того, что им нужно или они хотят сделать, что, я знаю, само по себе является защитным механизмом, способом избежать мыслей о прошлом. Но это не значит, что это кому-то вредит.
— Мне нравится моя жизнь здесь. Я люблю Анику, Елену и малышей. Мне нравится быть здесь, и я с нетерпением жду возможности увидеть, как они растут, помогая тебе…
— Саша, я не выгоняю тебя, — говорит Катерина с легким смешком. Я осознаю, что мой голос встревоженно повысился, как будто меня беспокоило именно это. — Я не говорю, что что-то меняется. Я просто говорю… тебе следует подумать о том, чего еще ты хочешь, когда не проводишь время с нами. Тебе следует подумать о том, чтобы больше отдыхать, выходить в свет и встречаться с людьми. Даже если ты счастлива здесь, тебе не обязательно отказываться от любви и собственной семьи. — Она медленно выдыхает, продолжая играть с вышивкой. — Ты знаешь, у меня тоже были проблемы с мужчинами. Ты знаешь, что мой первый муж причинил мне боль многими способами, включая те, с которыми ты знакома. И ты знаешь, что мужчины в России сделали со мной… что Алексей сделал со мной.