Запретная одержимость
Шрифт:
— Я дал обещание, Саша, — тихо говорю я ей. — И я имел это в виду. Если я нарушу клятву, такую искреннюю, такую важную, клятву, которую я намеревался соблюдать до конца своей жизни, как ты сможешь снова поверить хоть чему-нибудь из того, что я скажу? Как я могу стоять здесь и слышать, как ты говоришь мне, что я хороший человек, зная, что я пожертвовал своей честностью ради мгновения удовольствия?
— Это было бы не просто мгновение, — шепчет Саша, ее глаза блестят в свете лампы. — Я хочу тебя, Макс. Не только на одну ночь. Я хочу тебя каждый день, каждую минуту, вечно. Как насчет такой клятвы? Разве это
Услышав ее слова, мое сердце сжимается так, как я никогда раньше не чувствовал, от боли, которую я никогда не испытывал. Как Ева в саду, я вижу, как она борется с искушением, с тем, чего я хочу больше всего на свете. Но я не знаю, как я смог бы принять это и жить в ладу с собой.
— Никто не прикасался ко мне после тех мужчин, которые причинили мне боль, — тихо говорит она. — Все, чего я хочу, это чтобы ты был тем, кого я выбираю несмотря ни на что.
Я протягиваю руку, нежно убирая волосы с ее лица.
— И именно поэтому я не могу им быть, — говорю я ей, больше всего на свете желая перестать быть причиной боли в ее глазах. — Я только снова причиню тебе боль, когда в конце концов не смогу дать тебе то, чего ты хочешь. Когда мне придется уйти, зная, что я предал себя, и причинил боль тебе. Мы не можем быть вместе. — Тихо говорю я ей, но когда она наклоняется ко мне, в уголках ее губ собираются слезы, я не могу удержаться и позволяю ей поцеловать себя. Что такое еще один поцелуй? Говорю я себе, когда ее губы скользят по моим, нежные и интимные. Я ловлю себя на том, что жажду этого, как воздуха, как воды… еще одного поцелуя, еще одного прикосновения. В какой-то момент я выключаю свет и лежу, обнимая ее, и касаясь губами друг друга, мы наконец засыпаем.
19
САША
Впервые я просыпаюсь утром рядом с кем-то другим, в одной постели со мной. Макс спит рядом со мной, его темные ресницы падают на щеки, он тихо похрапывает, когда я открываю глаза. Я смотрю на часы, видя, что до того, как должен зазвенеть мой будильник, осталось полчаса, и я осторожно встряхиваю его, зная, что ему, вероятно, следует уйти до того, как проснутся остальные в доме. Дело не в том, что кому-то было бы не все равно, просто мы бы никогда не услышали конца, если бы Макс спустился вниз в рубашке, явно отличающейся от той, что он обычно носит, очевидно, только что проснувшись.
— Макс, — шепчу я его имя, слегка касаясь его губ своими. — Макс, проснись.
Он стонет, переворачиваясь на спину, его глаза открываются мгновение спустя. Я чувствую волну грусти, потому что знаю, что через мгновение он встанет, и нет никакой гарантии, что мы сделаем это снова. На самом деле, более вероятно, что мы этого не сделаем.
— Что не так? — Он поворачивается ко мне, мельком замечая выражение моего лица. — Саша?
Я прикусываю губу, отворачиваясь.
— Я просто… — Я делаю глубокий вдох, внезапно чувствуя себя очень усталой, до мозга костей. — Я чувствую, что для меня невозможно быть нормальной. Оба моих свидания прошли ужасно, у меня нет никакого желания когда-либо видеть его снова, и нет причин думать, что с кем-то другим все будет по-другому. На меня дважды нападали в течение нескольких дней, и я понятия не имею, кто это и почему они хотят причинить мне боль. — Я прижимаю ладони к глазам, чувствуя, как меня начинает захлестывать чувство отчаяния. — Я хочу исцелиться, и мне кажется, что это невозможно. Все, чего я хочу, это просто…
— Мне жаль, — тихо говорит Макс, садясь позади меня. — Я сожалею о своей роли во всем этом…
— Нет! — Я выплевываю это слово, поворачиваясь к нему с внезапной волной разочарования. — Ты все еще не понимаешь этого, не так ли? Ты единственный, кто делает это лучше, единственный, кто помогает. С тобой я чувствую себя в безопасности и цельной, и… — Я наклоняюсь к нему, желая поцеловать его снова, но он мягко отстраняется, останавливая меня.
Я разочарованно выдохнула.
— Мы возвращаемся к этому?
— Саша. — Голос Макса почти строгий, в его тоне тоже слышится разочарование. — Ты знала, что прошлой ночью все было именно так. Я же говорил тебе…
— Я знаю. — Я провожу руками по волосам, впервые за долгое время жалея, что у меня нет выходного дня, что я не могу просто свернуться калачиком в своей комнате и остаться здесь, спрятаться от всего мира. — Я знаю.
— Я хочу помочь. — Макс беспомощно смотрит на меня. — Я забочусь о тебе, Саша. Ты знаешь, что я забочусь. Что я могу…
У меня внезапно появляется идея, и я смотрю на него, нервно кусая губу.
— Пригласи меня на свидание. Как друга, — быстро добавляю я, когда вижу выражение его лица. — Я хочу знать, каково это, быть на свидании, которого ты действительно ждешь. У меня определенно пока не было ни одного такого.
Я вижу нерешительность на его лице, но через мгновение он кивает.
— Я никогда не был в баре на свидании, — говорит он с легким смешком. — Если не считать походов в бар с Левином.
— Я тоже, — твердо говорю я ему, и улыбка расплывается по его лицу.
— Тогда хорошо, — соглашается он. — Дружеское свидание.
***
Я бы солгала, если бы не сказала, что надеялась, что это перерастет во что-то другое. Но даже если свидание было только дружеским, я все равно с нетерпением ждала ночи с ним. На подготовку у меня ушло больше времени, чем на любое из свиданий с Ником, я примеряла платье за платьем, пока, наконец, не остановилась на полуприлегающем зеленом платье-майке и босоножках с заклепками, вдела в уши изумрудные серьги. Мой клатч, который я уронила, когда меня затащили в переулок, был безнадежным делом, как и мой телефон, на замене которого настояла Катерина. Я согласилась с одним условием, я сменила свой номер, чтобы у Ника не было шансов связаться со мной.
Я нанесла легкий макияж и провела щеткой по волосам, оставив их прямыми и блестящими по спине, а затем направилась вниз по лестнице, чтобы найти Макса. К моему удивлению, когда я увидела его у подножия лестницы, он был одет в темно-серую рубашку на пуговицах вместо своего обычного черного, хотя его брюки-чинос были такими же черными, как обычно.
Он ухмыльнулся, увидев, как расширились мои глаза.
— Я подумал, что немного что-то поменяю, — пробормотал он мне, затем взял меня за руку и повел к своей машине. — И да, у меня есть пара рубашек, которые не черные.