Запретная Родина

Мишарина Галина

– Я над этим поразмыслю, – отозвался Арон. – Если Алеард соизволит хотя бы раз подраться честно. Заодно можно будет решить, кому в реальные миры вернуться, а кому уготована дорога в Ад.

Тут уж вздрогнули все – Алеард расхохотался.

– У тебя рука еще не зажила? – участливо осведомился он. На месте Арона я бы поостереглась связываться с человеком, который в прошлый раз едва не порвал тебя на куски. – Этот бой ничего не решит. Здесь не время и не место. Впрочем, в свой личный Ад ты можешь отправиться в любой подходящий момент.

Если не доступен Промежуток, это не значит, что закрыта Пропасть.

На меня, как это часто бывало, обрушилась вся истина целиком.

– Алеард! – Мужчина посмотрел на меня, и я подвинулась ближе, не обращая внимания на недоуменные взгляды. – Мне кажется, я знаю. – И зашептала, склоняясь к его уху: – Мы каким-то образом попали на пограничный остров. Он находится меж Пропастью и реальными мирами. Трое суток здесь можно выживать, а потом темное существо найдет тебя и… не знаю, возможно, отправит на дно. За тугодумие. Прореха же находится в небе. Над кладбищем кораблей, понимаешь? Бури говорил об этом! Души, которым нужно уйти… – Я аж поперхнулась от волнения. – И прыгать надо с крыши! Это вопрос веры… нашей общей веры. Преодоление страха. Испытание на прочность. Тот парень инстинктивно самоубился!

– То, о чем мы говорили совсем недавно, – тихо отозвался мужчина. – Думаешь, это оно самое?

Согласно утверждениям Аверины, каждый бродяга на своем пути проходил несколько испытаний: Испытание Любовью, Памятью, Верой, Верностью, Страхом, Силой, Тьмой, Светом и Смертью. Кто и зачем их проводил, атальма сказать не могла. Но что они реально существовали – это правда. Мы даже подсчитали, кто и сколько прошел. Ава говорила, что не у каждого получается успешно завершить их все, и что некоторые чрезвычайно редки. Мне, например, выпало одно из таких – Испытание Памяти.

– У нас есть выбор, как умереть, и мы можем решить, когда. А если не уложимся в срок – это сделают за нас.

– Темнота сожрет?

– Или монстры. Тот парень здесь не год прожил, а всего три дня. Его просто запутали, но решение он принял верное.

– А если мы все-таки разобьемся?

Я прикусила губы.

– Нужно поговорить с остальными. Думаешь, Арон не психанет?

– Да мне на его реакцию, честно говоря, начихать, – отозвался Алеард. – Идемте! – позвал он ребят, и темным только и оставалось, что смотреть нам вслед. Арон почему-то даже не пикнул, только меж бровей пролегла складка.

На сей раз мы собрались в дальней зале, и я повторила все то, что сказала Алеарду.

– Значит, если твои догадки верны, у нас есть два дня на раздумья, – сказал Олан. – Хм.

– Я не уверена, что правильно всю информацию сопоставила, но сердце подсказывает, что нам и правда нужно решать.

– Выбрать, как умереть? – тонким голосом спросила Рута.

– Да. Или нас убьют.

– Давайте еще подумаем, – сказал Онан. – А то я как-то побаиваюсь бросаться на камни или давать себя сожрать. Может, нас просто переместит со временем?

– Вряд ли, – сказал Марк. – Здесь все и правда странно. Голода как такового не чувствуешь, и время хотя и идет, а словно застыло. Кто-то, кроме раненых, спал?

Все покачали головами.

– И не хочется, – добавил Ойло.

– Габи, а расскажи о своих ощущениях на крыше, – попросила Аверина.

– Да я просто… Не знаю даже. Словно вышла из себя. Мне захотелось этого, я знала тогда, что поступаю правильно. Сам воздух звал довериться ему. Так однажды уже было, – и она посмотрела на Марка. – И я поступила согласно велению сердца.

– Я попробую, – вдруг подал голос Конлет. – А вы уже потом решите, как дальше быть.

– Ты что, сброситься решил? – нахмурился Крис.

– Ну да. – Внезапно он улыбнулся мне. – Давным-давно я считал чувства одной девушки смешными, а ее стремление внимать голосу сердца – глупым. Но теперь я верю. Если Фрэйа сказала, что мы должны упасть, я буду первым. И даже если разобьюсь…

Одновременно несколько человек начали говорить, и Конлет невесело хмыкнул.

– Вы знаете, что меня не переубедить. Что толку сидеть здесь еще два дня? Уверен, ничего нового мы не узнаем. Не бойтесь, всё будет хорошо. Мы еще увидимся в реальных мирах.

Но я прочла по его глазам шокирующую правду: Конлет просто перестал ценить собственную жизнь. Он готов был пожертвовать собой, рискнуть ради друзей, и был бы одинаково рад погибнуть или воспарить.

Я шагнула и тихо сказала ему:

– Ты еще можешь быть счастлив. Пожалуйста, давай попробую я.

– Ну уж нет, – тихо отозвался парень. – У тебя есть Алеард и прекрасный дом. Не рискуй ими.

– Но у тебя есть родина, и друзья, и… и Нора.

Конлет сжал зубы.

– Можно попросить тебя кое о чем?

– Конечно!

– Скажи ей, что я сожалею о том, что не прикончил Хаймоса. И еще скажи, чтобы она никогда не сдавалась.

– Хорошо, но…

– Конлет! – воскликнул Эван.

– Не дури, дружище, – пробасил Онан.

– Давай еще раз все обсудим, – предложил Крис.

– Я верю Фрэйе, – повторил парень.

– И я верю, – вдруг сказала Габи. – Тем более что сама это ощутила.

Алеард обнял меня.

– Я тоже верю.

– А я боюсь, – сказал Ойло. – Но прыгну следом за Конлетом.

Мне стало жутко.

– Нет, нет… погодите! Конлет, не лезь туда!..

Мы ринулись за парнем, но до места не добрались: в большой зале Конлет сцепился с каким-то мужиком. Никто их не разнимал, хотя Арон, судя по лицу, был недоволен своим человеком.

– Тронешь ее еще раз – на куски тебя порву! – рычал Конлет. Он быстро перехватил инициативу и избивал врага со страстным упоением. – Ты. Кусок. Дерьма. Свиного!!!

Никогда не видела его таким.

– Алеард, мы должны что-то сделать! – прошептала я. – Смотри, как Арон улыбается!