Запретная застава
Шрифт:
– А твоя фамилия не Петросян? Нет? Так много шутишь. Бери лопату. Будешь асфальт копать.
Сенёк, пусто глядя перед собой, взял лопату.
– Ну, – подбодрил смуглый. – Копай.
Гроза техникума, ужас батайских улиц еще раз посмотрел на пистолет, вздохнул и железо зазвенело об асфальт. Напоминало колокольный звон. Сообщники, сильно потея и теряя кровь, следили за Сеньком и отморозком с пистолетом. Асфальт не поддавался. Брызгали красно-голубые искры.
Осмелел один из стоящих на коленях, рыжеволосый, худой необыкновенно:
– Брат! –
– Да? – улыбнулся тот. – Ну перевяжи. Видел, как в кино про войну?
Рыжий тяжело поднялся, встряхивая затекшие ноги, подошел к раненым, стянул рубаху, разорвал ее на полосы и стал неумело бинтовать.
Со стороны улицы завыла сирена.
– Что? – спросил смуглый у землекопа, – твои уже в мусарню стуканули?
Сенёк оглянулся на пацанов:
– Нет. Мои не могли. Может, этот, за которого вы впряглись? Он мусорской стопудово. Я вас предупреждал.
– Ладно. Ты копай. За базаром надо внимательнее наблюдать. А парня я заберу. А если еще раз тронешь его, я тебя убью.
Старший что-то пробурчал в ответ, но никто не услышал. Троица, поддерживая избитого мальчишку, уходила в соседний двор через дыру в заборе. Остальные, видя такое дело, начали разбегаться кто куда. И только рыжий продолжал возиться с ранеными.
глава вторая
Гена
Смуглый рулил. Рядом насвистывал веселые песенки широкоплечий, в две ширины водителя, белобрысый паренек. На заднем сиденье Егор, тот самый, что нашел лопату, поддерживал пострадавшего. Машина ехала по Энгельса в сторону Северного микрорайона.
– Как зовут? – поинтересовался водитель.
– Игорь.
– За что они тебя?
– Я их в милицию сдал.
Сидевший рядом со смуглым повернулся и посмотрел на Игоря в прищур.
– Ты мусорской? – спросил он странно весело.
– Не понимаю.
– Ну, стучишь в милицию…
– Они уроды.
– Гена, – сидевший сзади чуть отодвинулся от Игоря, – может, зря мы все это.
– Да ладно, – усмехнулся тот, – прикольно же. А за что ты их стуканул? Обидели на перемене? Коржик забрали?
– Нет. Они двоих того… девушку и парня.
– А что, у девушки и парня бумаги нет? Сами не могли заявление написать?
– Они боятся.
– А ты, значит, смелый?
Игорь пожал плечами и сосредоточился на продуктовом магазине за окном.
– А я анекдот хороший знаю, – заявил вдруг белобрысый, – про бабушку и елку. Знаете? Жила одна бабушка на девятом этаже. Старая, больная. Захотелось ей весной выбросить новогоднюю елочку. Задумалась. На мусорку нести тяжело. Из окна бросить… вдруг кого зашибет. Дай-ка, думает, спущу растение в мусоропровод…
– Вот мы и дома! – Гена повернулся к Игорю. – Как ты?
– Нормально.
Из калитки выскочил усатый мужичок в синем костюме охранника, распахнул ворота. Машина въехала в огромный двор, закрытый от соседей высоким кирпичным забором. Трудно было сразу понять, сколько этажей в большом доме. Нагромождение корпусов, переходов, навесов и даже башен останавливало счет. Возникала мысль, что здесь живет какой-то очень крутой новый русский, но слишком явным было армянское происхождение хозяина. У дверей гаража Гена остановил машину. Охранник с подобием поклона принял небрежно протянутый ключ.
Из дома выбежали два классических санитара с носилками. Уложили растерянно возражающего Игоря, и потащили в дом. Гена и ребята пошли рядом.
– Доктор посмотрит, – успокаивал Гена, – и все.
Широкий, залитый ярким светом дневных ламп коридор закончился просторной операционной, заставленной таким количеством приборов и инструментов, что самая крутая больница, виденная Игорем в американских сериалах про врачей, казалась захолустным медпунктом.
– Мы что, в больнице?
– Нет, – улыбнулся Гена. – Эта больница у нас. Жизнь сейчас неспокойная. Пока до городской доедешь, сам понимаешь. А там еще кумовство и коррупция. Правда, Моисей Александрович?
– Да, да! – с готовностью отозвался стоявший посреди комнаты еще не старый, но совершенно седой человек в белом халате. – Коррупция невероятная. Феноменальная коррупция. Что тут у нас? Ага, ушибы, ссадины. Кто же это Вас так, молодой человек?
Игорь промолчал. Врач внимательно рассматривал кровоподтеки и ссадины, заглядывал в зрачки, щекотал железной палочкой живот и подмышки.
– Ну что ж. В целом, прогноз хороший. Думаю, дня два полежит, и все придет в норму.
– Где полежит?! – не понял Игорь. – Мне домой надо! Меня родители ждут!
Врач непонимающе посмотрел на Гену.
– Крикливый какой-то. Может, успокоить?
– Не надо, Моисей Александрович. Домой так домой. Я сам его отвезу. Вы только обработайте ему… это все…
– Конечно, конечно, Геннадий Михайлович. Полчаса. Заштрихую, со стороны незаметно будет. Вы отдыхайте.
Гена потемнел:
– Спасибо, Моисей Александрович. Я сам знаю, чем мне заняться.
Врач засуетился, быстро отошел к шкафчику с медицинскими примочками.
Игорю стало легче. Через полчаса он будет дома. Что придумать про раны и синяки? Врать Игорь не любил. Да и не умел.
глава третья
Какие проблемы, папа?
– Подрался? – просто спросил отец.
На полу, у стыка линолеума с плинтусом, короткими перебежками пробирался куда-то паук. Игорь оторвался от зрелища:
– Упал.
– Долго падал?
– Долго.
– Ладно. Как техникум?
– Нормально.
– Проблемы?
– Нет.
– Тебе Инна звонила, просила, чтобы ты перезвонил.
– Спасибо. Я пойду?
– Куда?
– Перезвоню.
– Давай. Скоро мать придет. Надо картошки начистить.