Запретная

Касымов Тимур

Девушкам некогда было разбираться в причинах его скудных, неинтересных реплик и слов невпопад, подающихся, как шутки. Они видели и слышали тугодума, чувствовали, что их зрение и уши их не обманывают и мысленно награждали Майкла различными незавидными званиями, намекающими на тупость.

Джейн наградила его званием «Медленная челюсть». Ей казалось, что тяжесть последней вносит немалую лепту в его скудотупословие. На первом же свидании – он повёл её на прогулку в один из городских парков, - она дала понять, что не хочет продолжения встреч. Но его звонки и сообщения продолжились. Отказы от приглашений не демотивировали, а будто ещё больше распаляли здоровяка. Дошло до того, что он пригласил её на вечеринку в качестве своей девушки. После этого отказы сменились игнорированием. Которое тоже не остудило Майкла. Он стал приезжать к ней на работу, домой, ловил её между этими локациями... В общем, отвязалась она от него только в конце июня.

За это время образы трёх самоуверенных красавчиков, от которых она ждала звонка или сообщения после дня рождения брата, побледнели и зачахли в её сознании.

Но не образ Раймона. Наша героиня удивлялась и искала причины этой долговечности. Высоковолосый брюнет не выигрывал у зачахших конкурентов ни в красоте - двое из них были аккуратнее и миловиднее него, - ни в остроумии – один был харизматичнее и более скорым и удачным на шутки.

Найдя истинные причины долговечности его образа в своих душе и сознании, Джейн отбросила их и стала искать другие. Потом вернулась к истинным и призналась себе в том, что любит мужчин с высоким статусом, властью и аурой босса мафии. Всё это приятно щекотало бы её душу и по отдельности. Но вместе… Вместе это одновременно приятно щекотало, нежно притягивало и заставляло пренебрегать чувством самосохранения.

После того, как в жизнь девушки ворвался «танцор из Филадельфии», образ Раймона тоже стал быстро бледнеть и чахнуть. Вскоре он присоединился к скрюченным образам трёх самоуверенных красавчиков в уголке её сознания и стал, чуть медленнее, чем они, осыпаться на пол.

Джейн не хотела никого, кроме Дональда и ничего, кроме того, что давал ей он.

Цветы и звонок от брюнета с высокой причёской потревожили обволакивающие её душу идиллию и счастье, всколыхнули то, что приятно щекотало и нежно притягивало и одновременно перевернули это, обратив в неприятно скребущее и резко отталкивающее.

*****

«Нарисовался! – подумала Джейн, когда Раймон отключился. – Как его отшить теперь? Скажу, что не свободна. А если начнёт пробивать про Дональда? Захочет встретиться с ним?»

Она представила, как Дональда увозят в лес в большом чёрном джипе.

«Нет, лучше скажу… нет, дам понять… нет, лучше уж скажу, что не хочу никаких отношений сейчас. Скажу, что была бы рада, но душа не настроена на отношения»

– Скажи, что не свободна, - услышала она сзади голос Кевина.

– Да он же бандит, - развернулась наша героиня. – Скажет своим громилам, чтоб напугали Дональда.

– Вот и проверишь его заодно. Из пугливых или нет.

– Не нужны мне такие проверки.

– Да я шучу. А зачем тебе говорить, кто твой парень? Скажи: не свободна и всё.

– Раймон в два счёта пробьёт, кто он.

– Да не накручивай ты. Раймону что, никогда не отказывали? И, вообще, с чего ты взяла, что он на тебя серьёзно настроился? Может он каждый день девушкам цветы дарит? Ты, кстати, отказалась от них?

– Пыталась… Ему трудно отказать. Ещё приехать хочет.

– Сюда?

Джейн закивала:

– К концу смены. Говорю: устала - ему по барабану.

– Да, я помню, какой он наглый. Сидел тут со своими амбалами, ржал на весь зал. Музыкантов затерроризировал. Отшей его сегодня. Таким даже малюсенькую надежду нельзя давать.

– Да… Думаешь, стоит сказать, что не свободна?

– Конечно. Вранья такие, как он, точно не потерпят. Выместит злобу на твоём брате.

*****

Большой чёрный джип на парковке «Джинс Паба» два раза бибикнул и весело зафарил, когда Джейн, Кевин и Лиза вышли на улицу после рабочей смены.

– Это он? – спросил афро.

– Наверно, - ответила наша героиня. – Я не знаю его машину.

Водительская дверь джипа открылась, и из него вышел высокий широкоплечий мужчина. Сумерки и ещё не включившиеся фонари не позволяли разглядеть цвет его волос, но давали хорошее представление о высоте причёски, после того, как мозг откидывал предположение: «это у него голова такая длинная?», как нечто само собой не разумеющееся.

– Мы тут явно лишние, - сказала Кевину Лиза. – Пойдём. До завтра, Джейн, - чмокнула она подругу.

– До завтра, - кивнула та.

– Да, пойдём, - чмокнулся с Джейн афро, опасливо косясь на приближающуюся мужскую фигуру. – До завтра. Не оставляй ему надежды, - прошептал он. – Отшей твёрдо и ясно.

– Хорошо, - выдавила улыбку девушка и пошла навстречу Раймону. – До завтра.

Её друзья направились к своим машинам. Расположение последних позволяло им не пересекаться с «длинноголовым» (нечто само собой не разумеющееся было припасено сознанием Лизы, как нечто само собой веселящее).

– Привет, Джейн!
– широко улыбнулся и резко ускорился Раймон, когда расстояние между ним и нашей героиней сократилось до пятнадцати метров.

– Привет, Раймон, - приветствовала его Джейн без улыбки и прищурилась от резко включившихся фонарей.

«Старайся не улыбаться, - напутствовал её до этого Кевин. – Улыбку он тоже может принять за надежду»

– А где цветы? – спросил брюнет, приблизившись и поцеловал её руку.

Он был в светло-серой рубашке, тёмно-серых клетчатых брюках и чёрных туфлях. На левом запястье красовались большие хромированные часы с чёрным ремешком. Красота Джейн спасала её джинсы, футболку и кеды от сильного контраста с его дорогой «облицовкой» и делала нахождение молодых людей в непосредственной близости друг от друга вполне закономерным.

– На работе оставила. Там буду любоваться на них.

– Аа… Как ты? Всё хорошо?

– Да, всё отлично. Как сам?

– Волшебно! Поехали, - Раймон кивнул в сторону своего джипа, – покажу тебе кое-что.

– Нет, я никуда не поеду. Устала сильно, да и потом…

– Да тут не далёко. Недолго будем. Там всё готово, ты такого…

– Я не свободна, Раймон.

Парень завис.

– Как не свободна? – вырвалось у него. – Майкл сказал…

– Дело не в Майкле.

– А в ком?