Запретное пламя

Бейкер Мэдлин

В начале пути скот вел себя беспокойно и был готов разбежаться при малейшей возмож­ности. Бренден Кармайкл всегда включал в стадо несколько старых быков, чтобы они успокаивали расшалившихся молодых бычков. Кэтлин заметила, что Скотт сделал то же са­мое.

Это продолжалось пять часов. В полдень ненадолго остановились, чтобы поесть, а потом снова продолжили путь.

Прошло еще шесть часов, пока Рэйф не объ­явил привал. К тому времени Кэтлин была уве­рена, что никогда не вернется в свое нормаль­ное состояние. Ей казалось, что ее ноги останутся навсегда искривленными, как у Уэба. Ее мускулы одеревенели и болели, и ее слегка покачивало, когда она встала

на твер­дую землю. Ее сил хватило только на то, что­бы снять с седла снаряжение, а потом она бро­силась на землю и села на попону, скрестив ноги, не понимая, что происходит вокруг.

Уэб вызвался заниматься готовкой на все время пути. Кэтлин следовало бы предложить ему свою помощь, но она не могла заставить себя двигаться. Она едва сознавала, что ковбои устраивают стадо на ночь и что Рэйф назнача­ет караульных в первую очередь, во вторую и так далее. Запах дыма защекотал ей ноздри, когда Уэб зажег костер, чтобы приготовить ужин, и она слышала, как вокруг него собра­лись мужчины, обсуждая события дня. Но к тому времени она уже почти спала.

Рэйф покачал головой, увидев, что Кэтлин спит под раскидистым тополем. Если бы у него был лишний человек, он отправил бы ее до­мой, но теперь уже слишком поздно. Он не знал, будить ли ее на ужин, и решил, что в отдыхе она нуждается больше, чем в еде. На­крыв ее одеялом, он прыгнул в седло и поехал проверять, все ли сторожа на месте.

Уэб приготовил бобы с красным перцем и лепешки из кислого теста, которые встретили всеобщее одобрение, и Рэйф облегченно вздох­нул. Не было ничего хуже, чем провести неде­ли на тропе, вместо еды замаривая червячка, которого даже жевать не стоит. Хороший по­вар лишал мужчин повода ворчать.

Постепенно огонь угасал и стали устраивать­ся на ночь.

Кэтлин спала, подложив руку под щеку, и волосы золотом обрамляли ее лицо. Рэйф по­чувствовал, как внутри него растет знакомое желание, но здесь не было ни времени, ни мес­та для этого.

Завернувшись в одеяло, он растянулся ря­дом, с седлом вместо подушки и шляпой на лице. Даже сейчас он не мог не чувствовать женщину, лежащую рядом. Он слышал тихое дыхание, ощущал легкий аромат ее волос. Он все еще не спал, когда Скотт потряс его за пле­чо и сказал, что сейчас его очередь объезжать стадо.

Ночь была темная, мирная и спокойная. Рэйф объезжал стадо, и когда встречал друго­го сторожа, негромко приветствовал его и ки­вал головой. Большинство мужчин во время объезда тихо напевали, но Рэйф не знал зауныв­ных ковбойских песен, и поэтому он ехал в молчании, думая о Кэтлин и об их будущем.

Следующая неделя прошла в клубах пыли и в седле. Кэтлин пересаживалась к Уэбу в кухонный фургон, когда долгие часы, проведенные в седле, выматывали ее. Старик был неразговорчив, но они довольно хорошо ладили, и она стала помогать готовить, хотя Уэб хотел все делать сам, жалуясь, что ее кофе слишком слабый, а лепешки чересчур малень­кие.

– Подумать только, маленькие! – бормотала про себя Кэтлин, но не спорила. Уэб все-таки повар, а кухонный фургон его вотчина.

Кэтлин не удавалось проводить много вре­мени с Рэйфом, хотя она видела его часто и ночью спала рядом с ним. Она не понимала, насколько ей нравилось засыпать в его объяти­ях, пока не лишилась этого. Теперь, в лучшем случае, он целовал ее и желал спокойной ночи. Она знала, что его чувства к ней не изменились: он сохранял дистанцию из-за того, что вокруг были ковбои, но ночью ей так не хватало его любви. Он научил ее страсти, разбудил в ней такие желания, о существовании которых она раньше и не подозревала, но сейчас она даже не могла дотронуться до него. А он был таким желанным. Она не сводила с него глаз, когда они были рядом, восхищаясь тем, как он скачет на своем скакуне, тем, как взду­вается рубашка на его плечах и спине, как джинсы облегают его стройные сильные ноги. Он хорошо ладил с погонщиками: внимательно выслушивал их жалобы, улаживал споры и смеялся над их непристойными шутками.

Они были на тропе около двух недель, когда увидели индейцев: полдюжины индейских воинов на малорослых лошадях «калико». Кэт­лин смотрела на них, чувствуя, как страх сдав­ливает ей горло при виде их размалеванных лиц и перьев, привязанных к длинным чер­ным волосам.

Рэйф подскакал к кухонному фургону и ве­лел Уэбу остановиться, потом поехал разбирать­ся с индейцами. Кэтлин казалось, что она ум­рет, дожидаясь возвращения Рэйфа. Вернется ли он? Или индейцы убьют его и потом заре­жут всех остальных?

Казалось, прошла вечность, когда Рэйф по­явился у фургона.

– Они из племени чеинн, – коротко сказал он. – Они хотят, чтобы мы дали им несколько голов скота. Если мы это сделаем, я думаю, они пойдут своей дорогой. Если мы откажем­ся, я думаю, они будут драться.

– Дай им то, что они хотят, – сказала Кэт­лин. – Все, что угодно, лишь бы избавиться от них.

Рэйф кивнул. Он позвал Скотта, который ехал позади стада, и они вместе отобрали шесть нетелей-однолеток. Потом Рэйф снова поска­кал к индейцам.

Через пятнадцать минут индейцы исчезли, а вместе с ними исчезли и шесть телок с ранчо «Сэкл Си».

– У них была тяжелая зима, – пояснил Рэйф, вглядываясь в даль. – Их дети голода­ют, а старики умирают. Шаман сказал им, что Бог не доволен своими краснокожими детьми, и в этом году у них будет плохая охота на би­зонов.

– Это глупо, – нахмурилась Кэтлин.

Рэйф пожал плечами:

– Некоторые индейцы верят, что приход белых является наказанием Вакан Танка. И кто знает, возможно, они правы. Болезни белых людей уже уничтожили некоторые племена. А теперь бизонов становится все меньше и мень­ше. И если бизоны исчезнут, индейцы исчез­нут вместе с ними.

Рэйф покачал головой, будто пытаясь про­гнать дурные мысли. Потом сказал:

– Погоняй, Уэб. Нам надо спешить.

Через несколько дней они стали лагерем около реки. Расседлав лошадь, Кэтлин сразу улизнула из лагеря в поисках укромного мес­та, где могла бы помыться. Она была уверена, что никогда еще не была такой грязной. Ее волосы покрывал слой пыли, кожа шелуши­лась от грязи и от высохшего пота.

На берегу она сняла юбку для верховой езды и рубашку, потом вошла в воду и с наслажде­нием вздохнула, когда холодная влага сомкну­лась вокруг нее. Глубоко вздохнув, она окуну­лась, едва не вскрикнув, когда ее пробрал холод.

Кэтлин лениво плавала, когда голос Рэйфа нарушил мирную тишину.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спро­сил он строгим и гневным голосом.

Кэтлин встала, бессознательно прикрыв грудь руками.

– Я купаюсь, – тихо сказала она. – Что-то не так?

– Что-то не так?! – воскликнул он. – Я ска­жу тебе, что не так.

Его голос становился тише, пока глазами он скользил по ее телу. Ее мокрые волосы свер­кали, как жидкое золото. У нее была розовая кожа, украшенная сотнями капелек воды, в которых отражались янтарные лучи вечернего солнца и которые сверкали, как россыпь брил­лиантов. Он позволил своему взгляду сколь­зить ниже и ниже, пока вода не скрыла от него ее гладкое тело.