Запретные навсегда
Шрифт:
Макс стонет, его руки скользят вниз по моей талии, когда он хватает меня за бедра. Я издаю писк удивления, когда он внезапно перекатывается на спину, увлекая меня за собой, так что я оказываюсь верхом на нем, его наполовину твердый член все еще внутри меня.
— Поцелуй меня, — шепчет он, запуская руку в мои волосы и притягивая мой рот к своему. — Целуй меня, пока у меня не встанет, чтобы я мог снова заниматься с тобой любовью. Я хочу оставаться внутри тебя всю гребаную ночь, Саша.
— Это то, чего я тоже хочу. — Я наклоняюсь, кладу руки ему на грудь и прикасаюсь губами к его губам, отчасти
Я мгновенно напрягаюсь, и он стонет.
— Боже, ничто не ощущается так чертовски хорошо, как это. Сделай это еще раз, пожалуйста.
— Продолжай вот так тереть мой клитор, и я сделаю это, — шепчу я ему в рот, а затем его язык переплетается с моим, его пальцы двигаются по моему набухшему клитору, и меня снова захлестывает волна удовольствия.
— Раньше я мечтал об этом, — бормочет Макс, когда я чувствую, как он напрягается внутри меня, снова становится твердым, когда я начинаю двигать бедрами. — Ты на мне, твои груди прижаты к моей груди, целуешь меня вот так. Раньше я кончал во сне, мечтая о тебе. Я так чертовски сильно хотел тебя, Саша. Всегда.
— Ты единственный, кого я когда-либо хотела. — Я выгибаю спину, прижимаясь к нему бедрами, вбирая его в себя так глубоко, как только могу. — Боже, с тобой так хорошо. Я никогда не знала, что это может быть так приятно…
Я снова целую его, глубоко и медленно, наслаждаясь ощущением его внутри себя. Его пальцы снова дразнят мой клитор, кружат и потирают, и я чувствую, что снова на грани оргазма, мои бедра двигаются быстрее.
— Я так близко… — шепчу я ему в губы, чувствуя, как приятное напряжение проходит сквозь меня.
Смутно я слышу стон Макса, когда я кончаю на него, сплетая ноги вместе, мой рот прикован к его рту, и я чувствую, что он тоже снова кончает, его руки сжимают мою задницу, когда он крепко прижимает меня к своему члену. Я все еще чувствую, как он пульсирует внутри меня, когда он перекатывает нас на бок, прижимая меня к своей груди, пока моя нога скользит между его ног, удерживая нас вместе.
— Что бы ни случилось, я больше не оставлю тебя, — шепчу я ему в губы, мои пальцы скользят вниз по его груди. — Мы остаемся вместе.
Макс кивает, прижимаясь своим лбом к моему.
— Вместе, — эхом повторяет он, а затем снова целует меня, и я забываю обо всем, кроме нас и того, что часы уходят.
***
Когда на следующий день мы собираемся уезжать и встречаемся во внутреннем дворике, Наталья почти в слезах. За то короткое время, что я ее знаю, я никогда раньше не видела ее так близкой к слезам. Ее самообладание казалось безупречным, даже перед лицом перестрелки на территории ее отца, но теперь я вижу, что ее губы плотно сжаты, а глаза блестят от непролитых слез.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — тихо говорит она, сжимая мои руки в своих, пока Адриан, Левин и Макс разговаривают. — Я не знаю, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Я только что встретила тебя…
— Я не собираюсь позволять Арту одолеть нас — твердо говорю я ей. — Однажды, когда все это закончится, и мы снова будем в безопасности, у нас будет шанс. Я должна в это верить.
Она кивает, с трудом сглатывая.
— Я надеюсь на это.
— Что ты собираешься делать? — Я смотрю на Адриана и Левина. — Кто-нибудь говорил об этом?
Наталья кивает.
— Я собираюсь пока остаться здесь с Адрианом. Он сказал…
— Я позабочусь о том, чтобы она была в безопасности, — вмешивается Адриан, поворачиваясь к нам. — Мы с ней разработаем план того, что она может делать дальше, как только немного утихнет тот накал страстей, о котором говорил Волков. — Он смотрит на меня. — Я обещаю, пока она здесь, я буду защищать ее.
Несмотря на доброту, которую он проявляет к нам, я не решаюсь доверять ему, но это решение Натальи. В конце концов, это возвращается к тому факту, что Макс и я доверяем Левину, а Левин доверился Адриану. Я киваю, и Наталья тянется ко мне, заключая в крепкие объятия.
— Однажды мы снова встретимся, — шепчет она мне на ухо, и я яростно киваю, сдерживая собственные слезы.
В частном ангаре, куда мы прибыли, нас ждет самолет. Поездка туда проходит в тишине, рука Макса в моей, чувство неуклонно приближающегося страха наполняет нас обоих. Мы не собирались возвращаться в Италию, и мы оба знаем, что существует вполне реальная вероятность того, что все обернется не так, как мы надеемся. Самые продуманные планы проваливались, а этот далеко не один из них. Хотя ни один из нас не произносит этого вслух, мы оба знаем, что, возможно, больше никогда не покинем Италию.
К времени завтрашней ночи и Макс, и я можем быть мертвы. Но на этот раз, что бы ни случилось, это произойдет вместе.
Это все, что сейчас имеет для меня значение.
27
МАКС
Когда мы прибываем на взлетно-посадочную полосу в Италии, Левину удается договориться о том, чтобы там нас ждала машина. Однако, когда мы уезжаем, мы направляемся не в ту часть города, где я обычно останавливаюсь. Вместо этого Левин отвозит нас в маленький городок подальше от того места, где мы с Сашей останавливались, когда я впервые приехал сюда, оплачивая за один номер наличными для нас под вымышленным именем. Только когда мы оказываемся в комнате с задернутыми шторами и мебелью перед дверью, Левин поворачивается ко мне с мрачным выражением лица.
— Позвони Артуро, — просто говорит он, присаживаясь на край одной из кроватей.
Саша сидит, скрестив ноги, на другой кровати, ее руки крепко сжаты на коленях, ее обычно бледное лицо еще белее, чем обычно. Она выглядит напуганной, и я не могу ее винить. Я снова жалею, что не смог оставить ее и Левина на Санторини, что не смог пойти на это, по крайней мере, зная, что она будет в безопасности. Комфорт от того, что она со мной, не стоит риска ее смерти или попадания в лапы Артуро, но я совершил слишком много ошибок, пытаясь делать то, что считал лучшим для нее, пытаясь обеспечить ее безопасность и опровергнуть ее суждения. Если она хочет войти в этот огонь вместе со мной, то я должен позволить ей.