Запретные отношения
Шрифт:
Братишка бдит. Раньше следил за моими успехами в школе, где-то помогал, где-то подтягивал, не давал упасть лицом в грязь перед учителями и одноклассниками. Каримовы должны быть лучшими. Эта мысль вдалбливается и по сей день. По сей день брат считает своим долгом вмешиваться в мои дела, если они идут вразрез имиджу семьи. Стычки между нами случались и бывают до сих пор.
Миру нужно скрывать от Наиля как можно дольше. Чем позже он узнает о ее существовании в моей жизни, тем лучше. Прежде всего для нее. Какой бы она дерзкой не казалась, по сути Мира невинна,
— Назар, зайти ко мне в кабинет, — Наиль просит, а по факту приказывает. Ослушаться нельзя. Он первым покидает зал для совещаний, за ним следом бежит его свита. Я не спешу за братом.
Беру мобильник, с улыбкой разглядываю еще несколько присланных фотографий от Миры. Выбираю несколько комплектов нижнего белья, которые идеально сидят на девушке. Отмечаю их сердечками. Мира тут же присылает смайлик с поцелуем. Детский сад, а почему-то приятно. В прошлом меня так мило не доставали. Карина, с которой у меня были серьезные отношения, остерегалась писать, звонить. Боялась, что о нас кто-то узнает. Я до сих пор стараюсь скрывать свою личную жизнь, дабы она не стала моей ахиллесовой пятой.
Не планировал с Мирой сближаться, привязываться. Но почему-то в первую ночь, когда ее привез в квартиру, пришел к ней. Заснул рядом. Не отпихнул, когда она доверчиво ко мне прижалась во сне. Утром смылся, дабы избежать ненужных взглядов и фраз, давать повод думать о том, что между нами что-то большее.
Несколько дней не приходил, не звонил, не писал. Мира сама позвонила, написала и закидала мой мессенджер сексуальными фотками. То оголенное плечо, то спущенная лямка майки, то прищуренный глаз, то приоткрытые губы, то тонкие щиколотки с босыми ногами.
Ее ненавязчивый напор обезоруживает. Мире хватило пару дней, чтобы засесть у меня в голове. С Кариной такого не было. Я о ней вспоминал от случая к случаю. О Мире думаю постоянно.
— Садись.
Наиль указывает на кресло возле окна, как только я появляюсь в его кабинете. Послушно иду к указанному месту. Расстегиваю пиджак, присаживаюсь, закинув ногу на ногу, в ожидании смотрю на брата. Он садится напротив, прищурено разглядывает мое лицо. Сканирует его, пытается счесть информацию, которую я ему под пытками не выдам.
— Папа спрашивает, почему ты не приезжаешь на семейные ужины по выходным. Мама беспокоится, как бы ты не похудел, — ирония в голосе заставляет меня улыбнуться.
— Заеду на этой неделе, — обещаю, понимая, что надо иногда появляться перед глазами родителей, чтобы было меньше вопросов ко мне и к моей жизни.
— Отлично, как раз приедут гости.
— Гости? — удивленно вскидываю брови. — Какие гости?
— Они были приглашены в прошлый раз, ужин, который так и не состоялся из-за плохого самочувствия отца.
— А как его самочувствие сейчас? — скрещиваемся с Наилем взглядами.
Мы не особо пылаем сыновьей любовью к отцу-тирану,
— Он хорошо себя чувствует.
— Я рад за него, — киваю, жду продолжения разговора. Не просто так меня Наиль позвал. И не просто так упомянул каких-то гостей. Он неожиданно встает, идет к своему столу, что-то берет и возвращается.
— Кто это? — без особо любопытства рассматриваю протянутую мне фотографию. Милая девушка с длинными темными волосам. Улыбается не только губами, но и глазами. Ей хочется улыбнуться в ответ. Даже фотографии. Располагает.
— Это Дария, дочка Антона Витальевича Разумовского.
— Того самого Разумовского? — более пристальнее всматриваюсь в фотографию девушки. Она не цепляет с первого взгляда, я бы прошел мимо и не оглянулся. Возможно, эта Дария неплохой человек, послушная дочь, умница и активистка.
«Тот самый Разумовский» — человек, который является правой рукой руководителя страны. Человек, который может помочь мне получить вход в верхушку правительства. Я даже не уточняю у Наиля, зачем он мне подсовывает фотографию дочери Разумовского.
— Папа одобряет.
— Еще бы, — хмыкаю, кладя фото на журнальный столик. — Я так понимаю, моя участь, как барашка, решена?
— У тебя всегда есть выбор, — уклончиво отвечает Наиль, откинувшись на спинку кресла. — Ты всегда поступал так, как считал нужным.
— При этом вы всегда держали руку на пульсе моей жизни. И когда надо вмешивались без спроса.
— Давай не будем ворошить прошлое.
— Давай.
— Ждем тебя на выходных, приезжай.
Брат миролюбиво улыбается, ничего не остается, как ответить ему такой же улыбкой. Какие бы между нами отношения не были, как бы не относились к отцу, мы братья. Кровные, родные, связанные одной матерью. Даже при наличии претензий друг к другу, мы находим точки соприкосновения. Например, мы горой стоим за наших незаконнорожденных младших: Алана и Алины.
Меня встречает мама. Мама — это тот человек, который всегда тебя ждет, который всегда на твоей стороне, каким бы ты дураком не был. К маме приходишь, когда на душе скребут кошки. Что я, что Наиль — мы возвращаемся в отчий дом ради матери.
Стоит на пороге, стоит только машине заехать во двор. При виде меня тепло улыбается и идет мне навстречу. Заключаю ее тут же в крепкие объятия, понимая, что соскучился. Нужно почаще заезжать на чай и почаще звонить, а не погружаться с головой в собственные проблемы. Мама не вечна.